любим уют «Юрики»,
Спальные мешки вдоль стен,
Мы крепили на сетке и сушили
Наши маклаки и желтые ботинки «Саломон».
Пожалуйста, осторожнее, каждый входящий!
У входа вырыта глубокая яма для мусора,
Не упадите в нее: она полна – и
Смотрите внимательно под ноги!
Я никогда не забуду
Нашу жизнь в Гренландии, как праздник.
Я не забуду «Юрику»,
Я не забуду и наших супов!
Стихотворение прошло на ура, а предводитель попросил меня списать слова!
28 мая
Довольно севера, довольно!
Уж скоро лето настает,
Скорей туда, где над Гумбольдтом
Расправил крылья самолет!
Погода в течение дня: температура минус 15 – минус 10 градусов, ветер юго-восточный 5–7 метров в секунду с усилением в середине дня до 8—10 метров в секунду, при усилении поземка, облачно, видимость удовлетворительная.
Вот уже второй день упряжка Джефа возглавляла гонку. Казалось, что его собакам неведома усталость, и это при том, что, за исключением великолепной троицы – братьев Чубаки, Годзиллы и Родена, – все его собаки выглядели сущими заморышами по сравнению с великанами Уилла… Но факт оставался фактом – упряжка Уилла уже к перерыву «привезла» минут двадцать – двадцать пять опоздания, в то время как я едва ли не из последних сил пытался оторваться от нестареющего ветерана Честера. На одной из вынужденных остановок я проинтервьюировал Джефа, по этому поводу:
«Г-н Сомерс! Как вы можете объяснить тот факт, что, на вид такие мощные, собаки Уилла постоянно отстают? И в то же время Ваши более мелкие и не такие привлекательные собаки, которые тянут такой же груз и все время лидируют, держат невероятную скорость и при этом не выглядят усталыми?»
По тому, как расцвело лицо Джефа и разгладились многочисленные морщинки вокруг его глубоко посаженных голубых глаз, сразу стало понятно, что сама постановка вопроса, не говоря уже про ответ на него, ему чрезвычайно понравились. Он улыбнулся и сказал со свойственной ему лаконичностью: «Мои собаки получили отличную тренировку в Или!» И объяснил, что, по его мнению, было решающим фактором успеха его методов тренировки: «Я лично тренировал их! Мои собаки привыкли видеть во мне своего тренера, а поэтому я могу полностью на них положиться». Сообщая это мне, Джеф явно хотел еще раз подчеркнуть тот общеизвестный факт, что предводитель лично не участвовал в тренировочном процессе своей упряжки, поручая это непростое дело кому-нибудь из своих работников в Хоумстеде. Даже за короткое время наших сборов уже при мне упряжку Уилла поочередно тренировали Джон, Дэйв, Мус и наконец попавшийся под горячую руку предводителя Этьенн. (Последний, правда, со свойственной ему живостью ума, быстро освоив тренировочный процесс, уехал передавать накопленный бесценный опыт домой, в теплый каштановый Париж!)
Естественно, что, работая с полной самоотдачей, собаки Джефа и выглядели по-боевому: у Кавиа была стерта грудь, у Спиннера – бок, но они стоически переносили эти травмы и усердно тянули постромки. Когда Джеф сказал про тренировки в Или, я вспомнил, что и сам – пусть и не долго, – но принимал участие в тренировках именно этой упряжки, так что мог вполне рассчитывать на премиальные в случае нашего итогового успеха на финише экспедиции. Понятно, чтобы не расстраивать Джефа перспективой возможного дележа Главного приза гренландского марафона в связи с моими притязаниями, я не стал делиться с ним своими мыслями на этот счет.
После обеда произошло историческое для всех нас событие – мы пересекли 73-ю параллель и повернули на ледник Гумбольдта. По расчетам Джефа, основанным исключительно на данных его мерного колеса, до точки финиша нам оставалось около 480 миль, или немногим менее 800 километров. Истинный курс наш с сегодняшнего полудня изменился с 360 градусов на 337 градусов, то есть мы двинулись на северо-запад. Такое изменение курса было как нельзя более удачным для нас в условиях непрекращающегося юго-восточного пассата, ставшего нашим верным попутчиком. Кроме того, судя по картам, в направлении нашего движения начинался уклон рельефа поверхности ледника, и мы рассчитывали за счет этого ускорить темп, разумеется, если это обстоятельство будет учтено собаками Уилла.
Сегодня мы прошли 31,5 мили. При этом общее время ожидания упряжки предводителя к концу дня составило около 50 минут, то есть практически мы могли бы пройти (если бы Уилл тренировал своих собак, как Джеф) около 35 миль! Но вовсе не увы, а ах! Какие мы, и прежде всего все без исключения собаки, молодцы: 31,5 мили – это тоже очень и очень не плохо!
На радиосвязи Уилл узнал, что советско-канадская лыжная экспедиция «Полярный мост» находится всего в 50 милях от финиша – острова Уорд-Хант. Как впоследствии, много позже, мне рассказывал руководитель экспедиции Дима Шпаро, именно эти последние мили были едва ли не самыми трудными и драматичными для них за все 90 дней экспедиции. Дело в том, что в начале июня у берегов острова Элсмир образуется полынья шириной от нескольких сотен метров до десяти километров. Эта полынья могла стать самым серьезным препятствием на пути экспедиции. Для ее преодоления были сброшены на парашютах резиновые лодки, но, как будто в награду за все испытания холодами и ветрами, которые пришлось выдержать ребятам, особенно на начальном этапе маршрута, Арктика подарила им огромную льдину, перегородившую полынью прямо по их курсу. Участники экспедиции благополучно перебрались на припай, а затем – на шельфовый ледник Уорд-Хант и завершили первый в истории пеший переход через Ледовитый океан от берегов России до Канады.
Я все еще лелеял мечту поговорить с участниками экспедиции по радио и поздравить их на родном языке. К вечеру ветер успокоился и стало непривычно тихо, настолько, что ночью было слышно, как по крыше палатки шелестел снежок. Спать было очень уютно, но, несмотря на это, я уже который день спал крепко только до трех часов ночи, а затем просыпался чуть ли не каждый час – все боялся проспать, да и сновидения были какие-то беспорядочные и странные: вчера снился отец, а сегодня – мой знакомый журналист Володя Стругацкий почему-то в знакомых до боли желтых ботинках «Salomon» и с газетой «Смена» наперевес. Может, это все от переутомления…
29 мая
Такое, если и приснится,
То разве что в кошмарном сне —
Дотла сгорели ягодицы
В гренландской
