— Ничего не могу с собой поделать. Ты не мог бы как-нибудь… ну… обойтись без этого?
— Без чего? — опешил он.
— Ну, без того, чтобы меня совсем раздевать?
«Ага, сейчас! Ты хочешь всё испортить? Я не дам твоим тараканам этого сделать!»
— Знаешь, Гермиона, я бы, может быть, и выполнил твою просьбу, но, к сожалению, уже поздно об этом говорить. Поезд ушёл.
— Почему? — она приподняла голову с удивлением.
— Да просто я уже и так всё видел, так что поздно стесняться, — признался он. Сейчас его признание было абсолютно оправданным.
— Как видел?! Когда?! — всполошилась она.
— Частично, когда жили в палатке, а недавно в номере «Убежища» — полностью.
— Как, совсем полностью?!
— Ну, кто же виноват, что ты спишь голой? Я просто зашел к тебе, потому что волновался, почему ты не просыпаешься. Ну и… всё увидел. Но я сразу вышел!
— Ты!.. Ты!.. — её глаза расширились от смущенного негодования. — Как ты посмел?! Ты просто ужасен, Гарри Поттер! Я доверяла тебе, а ты!
Она замолотила ладонями по его груди, а он принялся потихоньку хихикать.
— Это нечестно! — наконец резюмировала она, в притворном бессилии отбрасывая руки в стороны.
— Я был не прав, но в результате получилось к лучшему, — сказал он, пользуясь моментом и распахивая её рубашку.
Она немедленно залилась таким румянцем, что он даже не подозревал, насколько сильно её кожа способна краснеть.
«Ну, сущая школьница, никакая не замужняя женщина!»
— Они ужасны, да?.. — пролепетала она еле слышно, прикрывая глаза от стыда.
Он едва не задохнулся, и опустил вниз голову, чтобы она не увидела его собственные глаза, вылезшие из орбит. Да что с ней такое?!
«Кто тебе такое внушил?!» Он тут же проглотил едва не сорвавшийся с губ вопрос, вспомнив свой зарок ни в коем случае не касаться прежних отношений. Ему не должно быть дела до прошлого, он должен думать о том, что происходит сейчас, вот прямо сейчас.
— Они замечательные! — произнес он с чувством. — Они похожи на трамплинчики. Посмотри…
Он осторожно провел указательными пальцами сверху вниз по её грудкам, поражаясь их удивительной упругости, и она немедленно вздрогнула от его прикосновения.
— Видишь, они просто чудесны!
— Тебе правда нравится? — спросила она с огромным сомнением, едва не плача.
— КОНЕЧНО! — он всем своим видом постарался показать, насколько.
Похоже, она всё-таки поверила, потому что слегка успокоилась. Он полностью стащил с неё рубашку, потом очень осторожно, чувствуя насколько это смущает её, взял в руки её груди, медленно поглаживая, и прихватил губами её сосок. Потом другой. Она шумно выдохнула.
— Нет, тебе правда нравится? — спросила она снова, опустив глаза вниз, на него, но на этот раз он уже предпочел не отвечать. И так нетрудно было догадаться по его всё более настойчивым ласкам, что он без ума от её маленькой груди, которая так чудесно ложилась в ладонь.
«Как будто специально для меня», — мелькнула у него мысль, потому что ему и вправду сейчас казалось, что эта форма и размер буквально идеально подходят под его желания. Подхватить снизу ладонью это полукружие и мягко сомкнуть пальцы на остром конусе, сжав топорщащиеся, твердые соски. Нет, это и вправду была «его» форма и «его» размер!
Он всегда считал дурочками девушек, комплексующих по поводу своего размера. Форма же была намного важнее. И вот эти, как он выразился, «трамплинчики» с озорно задранными вверх сосками он не променял бы ни какие «дыни», «арбузы» и иные бахчевые культуры, какого бы размера они ни уродились. Да и сама фигура должна была соответствовать. Для этого тоненького, хрупкого тела, что лежало сейчас перед ним, не было ничего лучше и гармоничнее, чем то, чем оно уже обладало. Возможно, кто-то из его друзей с ним бы и поспорил, но он еще не встречал ни одного парня, мнение которого на этот счет сходилось бы с остальными. Каждый имел собственное мнение и собственные предпочтения.
При мысли о друзьях, ему в голову вновь полезли всякие нехорошие размышления, и он попытался не портить себе замечательные впечатления, которые он сейчас получал. Довольно быстро он заметил, что и его подруга тоже не остаётся равнодушной к его ласкам, её участившееся дыхание и бегающий взгляд явственно свидетельствовали об этом. Это было хорошим знаком, потому что больше всего он боялся, что она окажется нечувствительной, что с её стороны это всего лишь жест, который она делает, чтобы показать, что готова отбросить все преграды и начать серьёзные отношения. За всё время она ни разу не попыталась ответить ему, поцеловать, погладить по голове, просто положить руки на плечи, и эта непонятная апатичная покорность несколько напугала его вначале. Теперь он видел, что под ней кроется страсть. Он никогда раньше не задумывался об этом, но сейчас ему пришла в голову мысль, что Гермиона должна быть весьма скрытной в вопросе своих желаний, подобное было вполне в её духе, а то, что эти желания существовали и, возможно, немалые, он догадался, подумав, что она, в общем-то, довольно темпераментная девушка. Он вспомнил несколько эпизодов, когда её темперамент прорывался наружу, и понял, что она давным-давно уже привыкла себя контролировать. Вся её обычная выдержанность и спокойствие скрывали под собой нешуточную бурю эмоций, и только привычка, только свои собственные принципы, призванные удерживать её на определенной линии поведения, создавали ощущение человека, живущего одними лишь знаниями и разумом.
«Вот почему она так боится алкоголя!» — озарило его неожиданной догадкой.
Теперь он знал, что она непременно станет сдерживать себя, потому что эта привычка уже давно стала её второй натурой. Однако не верил, что она продержится долго.
«Ну, ничего, я вытащу из тебя наружу всё, что в тебе скрывается!»
Он оставил её грудь, понимая, что кожа довольно быстро привыкает к прикосновениям, даже таким приятным, и переместился ниже. Запечатлев несколько поцелуев на её животике, который очень смешно поджался, стоило только прикоснуться к нему, он решил оставить его в покое, подумав, что ей на ум могли приходить сейчас неприятные ассоциации по этому поводу.
Часто при таком маленьком росте своей обладательницы женские ноги оказываются короткими и полными. Но Гермиона была на редкость гармонично сложена. Конечно, её ноги не были такими длинными и грациозными, как у Джинни, но для её роста они поражали своей стройностью и какой-то правильной, точёной формой, хотя их худощавость и бросалась в глаза, впрочем, как и во всей её фигуре. Он провел по ним от круглых коленок вверх до самых бедер, с удовольствием ощущая, как замечательно ладонь словно бы обтекает эту замечательную кожу, скользя по ней, и вдруг с удивлением обнаружил манжеты собственной рубашки на своих руках. Оказывается, он до сих пор не снял её, попросту забыв об этом, не желая ни на секунду оставлять предмет своей любви, словно в страхе за то, что она вот-вот передумает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
