— А. Ну тогда… ладно.
***
— Куда этот старик делся?! — воскликнул Шун, только сейчас замечая, что из четверых их стало трое.
— Что? — обернулся Ральдерик. — Вот чёрт! Наверняка в толпе потерялся!
Юноши затормозили и принялись вглядываться направлении, откуда только что прибежали. Среди десятков и сотен лиц сложно найти одно нужное. Особенно, если оно осталось за пару кварталов до этого места.
— Нам что, возвращаться теперь за ним? — поинтересовался Гудрон, беспомощно глядя на своих спутников.
— Ой! — сказал кот, сваливаясь с плеча герцога.
Сделал он это очень вовремя, потому что вряд ли тот удержал бы на своей шее коня. Одновременно с этим со стороны Лданриса послышался взрыв. Несмотря на то, что разрушения дворцу были нанесены существенные, находившиеся в призраке товарищи их видеть не могли (в этой яви он был целехонек), а вот громкие звуки из настоящей реальности время-местник скрыть не мог.
— Эрлада! — безошибочно опознал кузнец, напрочь забывая о потерявшемся Макеле Вантазии.
— Похоже, Филара с ней, — гендевец скосил взгляд на огненного скакуна с белым кончиком хвоста, нетерпеливо перебиравшего рядом копытами. — Маловероятно, что они случайно взялись колдовать одновременно.
— Пошли скорей! — иролец сделал пару шагов сквозь обалдевшую от неизвестно откуда взявшейся лошади толпу.
— А, ладно! — удержал его зубами за камзол Шун. — Так и быть. Подвезу. Быстрее будет.
— Спасибо, — Ральдерик, не заставляя себя упрашивать, вскочил ему на спину. — Оказывается, есть от тебя в хозяйстве толк.
— Ты у меня поговори еще! Сейчас ведь передумаю!..
— Здесь нет седла! — растерялся кузнец.
— Время скоро кончится! Он снова станет котом через пару минут!
— Именно, — подтвердил конь, нервно приплясывая на месте. — САДИСЬ УЖЕ!
Гудрон послушно забрался наверх.
— А теперь держитесь! — мрачно пообещал рыжий и сорвался с места.
Ближайшие прохожие, и так не сводившие пораженных и недоумевавших взглядов с говорящей лошади, были морально готовы, что она куда-нибудь поскачет, поэтому успели заранее освободить дорогу. Тем же, кто находился дальше, пришлось туго. Шун, памятуя о лимите времени, несся, как угорелый, стремясь использовать возможности нового облика на всю катушку. Мимо проносились дома и перекрестки, люди испуганно вскрикивали и взвизгивали, прижимались к стенам и гневно вопили вслед. Сохранившаяся кошачья грация помогала избегать столкновений с самыми медлительными, непременно погибшими бы под копытами, если б на месте этого коня был любой другой. Для кузнеца, менее искушенного в верховой езде, чем его друг, это была самая кошмарная поездка с тех пор, как он научился сносно держаться в седле. Ральдерик же был доволен. Выжать такую скорость из Мерзавца было практически невозможным делом — его природная лень была сильнее самых веских аргументов и настойчивых требований. В голову дворянина даже закралась крамольная мысль, а нет ли способа навсегда оставить Шуна лошадью, но он быстро от нее отказался, сообразив, что даже, если он и существовал, то ему бы никто не позволил его применить.
Внезапно праздник вокруг закончился. Перед путниками открылась пустая площадь и возвышавшиеся над ней руины дворца. Развалины одного его крыла всё еще дымились, висело облако пыли. От неожиданной смены декораций конь притормозил. Как оказалось, очень вовремя — падение на прежней скорости на каменную мостовую не прошло бы для всадников даром. А так, когда под ними вновь оказался небольшой кот, вовремя смекнувший, что к чему, и отскочивший в сторону, пока на него не упали два взрослых мужика, наездники, можно сказать, легко отделались.
— Вы в порядке? — поинтересовался издалека Шун.
Подходить ближе он немного опасался, поскольку подозревал, что товарищи слегка раздражены происшествием.
— За последний месяц я падал с лошади больше, чем за всю предыдущую жизнь, — буркнул Ральдерик, садясь и потирая ушибленное плечо.
Он поморщился и скрипнул зубами. Понятно, что последствия могли быть куда хуже, но в том, чтоб шмякнуться с высоты конского роста на камни и кубарем по ним прокатиться, приятного тоже немного.
— А, чёрт, — кузнец посмотрел на разбитый локоть.
Рука шевелилась, но без энтузиазма.
— Зато время сэкономили… — злобно процедил он сквозь зубы, прижимая к себе травмированную конечность.
— Ага, — не стал спорить кот. — Быстро сюда добрались. Молодец я, а?
Ему никто не ответил. Хоть оба и понимали, что тот хотел, как лучше, и очень старался, настроения благодарить его как-то не было.
— Ты сражаться в случае чего сможешь хоть? — поинтересовался у друга гендевец.
— Пожалуй, — неопределенно пожал плечами тот. — Правая рука-то нормальная.
— Пошли?
— ЭЙ! Я же молодец, да?!
***
— Ральдерик… очень ругался?.. — Филара, тяжело дыша, вопросительно посмотрела на подругу.
Бегала она не очень хорошо и быстро уставала.
— Да нет, — помотала головой Эрлада. — Всего лишь обещал убить своими руками.
— А. Ну это ерунда, — кивнула блондинка, сползая по стене на пол, где уже сидела вторая девушка. — Кто-нибудь еще пошел нас искать?
— Думаю, что к этому времени уже все, — предположила черноволосая волшебница, прикидывая, что теоретически дворянин уже давно должен был очнуться.
— О… — с тоской протянула Филара. — Значит действительно убьет.
— Кстати, может быть, ты его всё же отпустишь?
— А? — потенциальная покойница проследила за взглядом саварахской дворянки и поняла, что всё еще сжимала в кулаке мелкого демона. Тот выглядел синее, чем обычно и, кажется, испытывал трудности с дыханием. — Ой, прости! Ты цел?!
Крылышками лежал на ее ладони безжизненной кучей и хрипел.
— А. Ну, значит, всё в порядке, — успокоилась девушка при виде знакомой картины.
— Мы пришли, — сказала вдруг Вальдя, прислушиваясь к своим ощущениям. — С этого места начинается кахолитет.
— Ээ?! — удивилась Эрлада — прежде ребенок говорил только с Филарой, так что фактически это был первый раз, когда драконья дочка слышала от нее вразумительную речь. — «Кахолитет»?! Ты всё-таки знала?! А сказала, что…
— Раньше вы общались с трехлетним ребенком, который о таких вещах, действительно, никогда не слышал.
— Ой, это вы, да? — блондинка потрясенно задержала дыхание. — А как?!
Маленькая девочка вдруг стала взрослой женщиной. Заструились резко удлинившиеся и побелевшие волосы. Полупрозрачное призрачное тело стало материальным, из плоти и костей.
— Кахоли же не может… — растерянно пробормотала светловолосая волшебница. — Покидать…
— Пределов кахолитета, — закончила за нее Вальдя, если это имя еще можно было к ней применять. — А где, мы, по-вашему, сейчас находимся? — девушка подмигнула пораженным собеседницам.
Она здорово изменилась с тех пор, как они видели ее в прошлый раз. Не в плане внешности — здесь единственным отличием было то, что тогда она была одета. Исчезло ощущение мертвенности и чуждости, свойственные ей на Варменике, появились эмоции.
— Чувствую, — женщина, сотрясаясь мелкой дрожью, дико улыбнулась, прижав руку к груди. — Как давно этого не было. Не думала, что соскучаюсь…
— Всё-таки, что…
— Кахоли не может выходить за пределы кахолитета. Всё дело в том, что нигде не говорится, какого именно. Так что здесь я могу находиться на вполне законных основаниях, — девушка пошатнулась и оперлась на стену, чтоб не упасть.
— Да-а-а, — протянула Эрлада. — Такого они, конечно, не предусмотрели… Намбату не могла представить, что можно перемещаться между ними, не оказываясь во внешнем мире и не обладая никакой магией для телепортации…
— Спасибо, что донесла сюда, — посмотрела на Филару седая. — Благодаря этому я смогла перелить всю свою душу в ту крошечную часть, что была прикреплена к серьгам, и попасть сюда.
— Да не за что…
— Зачем тебе это?
Женщина пожала плечами.
— А что мне еще делать? Я ничем не рискую, терять мне уже давно нечего. А так я могу попытаться сделать хоть что-нибудь.
— Всю душу?.. — задумалась светловолосая волшебница. — И Зверя?
— Да, собрала всё, что было, — подтвердила кахоли. — Окончательно разделить себя не получилось, связи между частями всё равно оставались. Как оказалось, к счастью. По этим каналам можно перераспределять душу в любых пропорциях, в том числе полностью слить в одном месте. Что я и сделала. Но сработало бы это только на территории кахолитета.
— Ты — страшный человек, — задумчиво протянула Эрлада. — Делаешь с собой противоестественные вещи, требующие нездорового воображения, железной воли, стальных нервов и очень изощренного ума.
— Спасибо.
