Как только они подобрались к роще на расстояние арбалетного выстрела, из-за деревьев выскочило несколько бойцов и поспешило на помощь. Подхватив носилки, воины понесли Селтика в рощу, увлекая Яра и Данилу за собой.
Вскоре густые кроны высоких деревьев сомкнулись над головой, и старый охотник вместе с молодым напарником наконец оказались в безопасности. Пройдя через ряд кустов, маскировавших лёжки арбалетчиков, они вышли на поляну, где горели костры. Над огнём, по-домашнему пыхтя паром, грелись котелки с едой, которую с вожделением в глазах ожидали десятки воинов, расположившихся вокруг. Тут же Данила увидел пару знакомых лиц, с кем-то поздоровался, кого-то похлопал по плечу. Ребята из отряда рейнджеров позвали позавтракать вместе, на что охотник с радостью согласился, но попросил подождать. Он хотел проведать Селтика. Яр махнул на это дело рукой и удалился искать свою палатку. Здесь был дом для каждого воина Глефы. Здесь находились все пожитки соклановцев и небольшое укромное жилище, где можно поспать и отдохнуть.
Лазарет располагался в глубине лагеря, куда пошатывающийся от усталости Данила еле добрался. Отчасти он хотел узнать, как Селтик, но и про себя не забывал: его палатка стояла недалеко от так называемой больницы…
Местечко, где работал травник Фолио, представляло собой огромный шатёр, накинутый на вбитые в землю колья, и было полностью открыто для доступа воздуха. Мастер Фолио считал, что больным больше всего нужен кислород для нормального выздоровления, и никак не хотел «делать склеп из святого места», как он выражался.
– С чем пожаловал? – спросил белобрысый мальчишка лет пятнадцати, сидя при входе в лазарет. Ученик Фолио, Патранакс, был вынужден сидеть здесь с утра до вечера и встречать приходивших.
– Мне Селтика проверить. Принесли только что, – ответил Данила.
– Ммм, мастер Фолио сейчас им занят. Проверить никак нельзя, – отрезал голубоглазый Патранакс. Ходили слухи, что он сбежал из знатной семейки купцов из Ватрад Вил, не выдержав жёсткости отца. Но это всего лишь слухи.
– Думаю, мой старый друг меня поймёт, – убедительно сказал охотник, отчего мальчуган сглотнул. Фолио знал, как наказать за глупые и непродуманные поступки своего ученика.
– Я не…
Данила не стал больше слушать и зашёл в лазарет. Тут сильно пахло всевозможными травами и настойками, от которых слегка закружилась голова. На койках лежали многочисленные больные, некоторые с ранами, видно, с прошлого похода на Бреган Дэрт. Местечко сие было достаточно просторным, мест на двести. Строганов особенно заботился о здоровье своих воинов. Как, впрочем, обо всём их благополучии. Власть правителя крепка тогда, когда у воина полный желудок и хорошее самочувствие.
В дальнем конце, среди рядов пустующих топчанов, Данила приметил мага в синей робе, склонившегося над больным. Поспешив к нему, охотник не успел дойти и двух шагов, как Фолио развернулся, и, ткнув пальцем в его сторону, сказал:
– Признавайся!
Старик Фолио был на пару лет старше Данилы, но судьба его сложилась почти одинаково с ним. Тоже ходил в вольных, затем в шайке, правда, далеко вопреки убеждениям. Он был учеником школы друидов Ирвина, и по понятным причинам попал в опалу. Чтобы выжить, прибился к ватаге романтиков большой дороги. Руку на мирного человека никогда не поднимал, занимался латанием ран бандитов, предоставлявших ему пищу да защиту крепких плеч. Затем бежал из шайки, которую на следующий день накрыли инквизиторы и пожгли на кострах. После этого прибился к какому-то отряду, впоследствии вошедшему в состав клана Глефа. Тут и познакомился с Данилой, и не раз бок о бок шёл с ним на рискованные задания.
Но годы шли, тяжёлое прошлое дало о себе знать в виде множества болезней, и Фолио остался в тылу, отпустив увесистое брюхо и длинную седую бороду. Однако душой оставался таким же, и недавней фразой, как обычно, подразумевал наличие ран и болезней.
– Нету, нету, Фол! – подняв в защиту руки, ответил Данила, уже пожалевший, что зашёл. Кожанку с дыркой от болта и кровью он забыл снять.
– Ага! Ранение! Так-с… – пробурчал травник. – Вот, – Фолио вытащил из кармана робы небольшой пузырёк. – Попей это. По глотку в день.
– Да ну! Опять! Эта дрянь воняет, как тухлый мамонт, чёрт бы побрал!
– Заткнись и бери! – рявкнул травник.
Данила, скрепя сердце, протянул руку и взял проклятую настойку. После недавнего лечения похожей дрянью он долго не мог покинуть отхожее место.
– Как он? – спросил охотник, засовывая пузырёк за пазуху и внимательно оглядывая Селтика. Тот лежал на топчане с закрытыми глазами, постоянно вздрагивая и бормоча непонятные слова.
– Да ничего не понимаю. Похоже на лихорадку, да только неясно, от чего. Никаких ран нет. Провёл работу с мантрами – никакого эффекта. Вообще. Странно…
Данила приблизился к больному, и, склонившись над ним, стал всматриваться в дрожащие на лице мышцы.
– Капилляры выползли на лицо, – пробормотал Данила.
– Ага. Такое ощущение, что все клетки его тела находятся в движении.
– Да, и губы синие совсем, – сказал охотник, и вдруг глаза Селтика открылись.
Безумный ужас обуял старого вояку. Таких глаз он не видел ни у одной знакомой твари. Красные белки и фиолетовые, с жёлтыми прожилками зрачки, словно поросшие непонятным грибком. Селтик схватил Данилу за грудки и с лёгкостью притянул к себе, зашипев несвойственным человеку голосом:
– Убей меня! Слышишь? Убей!
Данила рванулся, но Селтик держал его слишком крепко, пока Фолио не огрел того заклятьем сна. Тот какое-то время ещё держал охотника, а затем его мышцы ослабли, и он успокоился. Полностью. Без всякой дрожи и бормотания.
– Что за?.. – пробурчал Данила, пытаясь отойти от ужаса, мурашками бежавшего по его телу.
– Не знаю… Знаешь, иди отдохни и позови заодно Патранакса на выходе. Боюсь, у меня будет трудный день, – задумчиво проговорил Фолио, глядя на спящего Селтика.
– Хор… хорошо, – пробурчал Данила и двинулся к выходу. Нужно срочно выспаться.
* * *
В диких зарослях джунглей было темно, как в самой настоящей пещере! Повисшие высоко над головой широкие пальмовые листья вперемежку с пушистыми кронами фебовских деревьев не пропускали казавшийся в сей час столь желанным свет луны и её вечных, но одиноких спутниц-звёзд. Хорошо, что магия острого зрения кое-как спасала ситуацию, но среди темных, кустарников было особенно неприятно. Особенно когда слышишь вдали завывание зверей, и то жалобные, то устрашающие крики птиц. Привыкшему к скромному уюту своей комнатушки в Академии Ромунду это казалось до мурашек жутким и отвратительным. Особенно когда так неприятно чавкает мокрая земля под ногами! А дождя-то не было…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
