расцвел.
— Э… да! Я знаю! Только не мешайте, не мешайте мне! Надо увидеть…
Шаров отвернулся.
— Конечно, не в деньгах, — сказал он в темноту. — К тому же выиграл я их законно.
В окошке раздался фыркающий звук.
— Я мог бы убить тебя прямо сейчас. — Шаров увидел направленное прямо ему в лицо дуло пистолета. — Однако… я решил дать тебе второй шанс.
Шаров снова обернулся, и мужчина негромко засмеялся.
— Не смотри туда, там игра идет своим чередом. Не твоя игра, поэтому не лезь. Каждый сам выбирает свою судьбу. Он… — дуло пистолета качнулось вниз, — свою уже выбрал.
И тут же раздался душераздирающий крик:
— Не-ет!!! Я видел, шарик точно был там! Он был там!
— Не было его там мужик! Вот смотри… — откуда-то появившийся новый игрок протянул пятьсот рублей и указал на правый стаканчик. — Там! Я знаю, что он там!
Медленным движением катала приподнял стакан и оттуда выкатился светлый шарик.
— Ну вот! Видишь, ты просто проморгал! Соберись! — опять тот же парень с луковой вонью похлопал мужика по плечу. Тот оглянулся, уже затравленно, окинул рынок взглядом раненого быка. Шаров понял, что он уже не уйдет отсюда живым и здоровым. Похоже, он и сам это понял.
— … не сейчас, конечно. Потом, как все закончится, ты снова будешь бегать. Станешь чемпионом. И тогда мы сочтемся.
Шаров подумал, что больно уж легко он выкрутился. Однако ощущая на своей спине взгляды крепких парней, которые плотно обступили проигрывающего мужика, он понял, что ему только кажется. Даже через много лет этот хмырь не умрет, не сгинет и не исчезнет — что-что, а это Шаров знал наверняка.
И все же он кивнул.
— Значит, по рукам, — бесстрастно сказал букмекер, но Шаров продолжал стоять.
— Эй, дядя, ты решил свои вопросы? — на плечо легла тяжелая рука. — Отойди, видишь, игра по-крупному идет. Не мешай.
— Ты хотел что-то еще? — голос из темноты стал грубее.
Шаров смахнул руку амбала с плеча и наклонился к окошку.
— Да, что-то еще, — сказал он, четко выговаривая каждую букву.
Глава 44
1984 год
Раздался стук в дверь. Генерал Артемьев поднял тяжелый взгляд. Под глазами набухли синие мешки, лицо посерело, стало одутловатым, волосы растрепались.
— Войдите, — глухо сказал он.
В кабинет вошел штатский — уже новый, в довесок к тем двум, что уже сидели в кабинете и десяткам других, что сновали вокруг да около. Лицо его было испуганным.
Сначала он взглянул на генерала, потом на своих коллег. Васютин, хоть и был уже фактически арестован, находился здесь же — генерал настоял, чтобы он, как командир части и человек, лучше всех знающий все местные тропинки, закоулки и личный состав, присутствовал до конца. Когда же наступит этот конец, похоже, не знал никто. Однако то, что он неумолимо приближался, было ясно абсолютно всем.
— Сбежал командир разведроты, — сказал штатский.
— Андреев⁈ — выдохнул Васютин и побелел. Губы его задрожали.
Штатский кивнул.
— Точно. Вырубил двух наших сотрудников, которые пришли в фотолабораторию и скрылся в неизвестном направлении.
— Что значит… вырубил? — в полной тишине спросил генерал. Голос его был стальным.
— Применил прием… обездвижил, — пожал плечами комитетчик. — Что тут у вас творится, вообще?
Генерал привстал, как будто для того, чтобы получше разглядеть этого нового штатского и особенно, его лицо — тот был низкого роста и, кажется, смущался этого факта, но тут же сел, точнее, осел в кресло с каким-то глухим стоном.
Теперь, в этом уже не было сомнений, летела к черту карьера, звание и вся жизнь не только подполковника Васютина, но и его, генерала Артемьева.
Капитан совершил тяжкое военное преступление и отвечать будут все.
— Они живы? — глухо спросил генерал.
— Да, в лазарете отходят… у одного удушье, второй в нокауте. Вроде бы ничего серьезного, но…
Генерал ждал этого «но».
— … вы же понимаете, товарищ генерал…
— Беру всю ответственность за своих подчиненных на себя. Если виноваты, значит я недосмотрел и тоже должен понести наказание. Но сейчас… — он взглянул на штатского, — думаю, вы со мной согласитесь, самое главное — продолжить поиск детей и найти их во что бы то ни стало.
Штатский кивнул, двое его коллег беззвучно согласились.
— Тем не менее, — сказал один из них после некоторой паузы, — такой побег, к тому же сопряженный… с насилием в отношении сотрудников говорит о том, что Андреев, возможно, также замешан в этом деле.
— Нет! — вырвалось у Васютина. — Андреев ни в чем не замешан.
Третий штатский вздохнул.
— Дмитрий Олегович, это явно нерядовая ситуация. Если бы они там чью-то жену не поделили, мы бы даже не завели разговор. Но ведь ничьей жены там не было. По их словам, капитан печатал какие-то фотографии, вроде как для «Красной звезды», но… он был чем-то встревожен, нервничал…
— Не каждый день у нас в части дети пропадают… — парировал Васютин.
— Это понятно. Но даже с учетом этого фактора… там, в доме капитан вел себя куда более сдержанно, хотя пару раз прозрачно намекнул, что наш сотрудник может уничтожить следы и вещественные доказательства. Даже тогда он сохранял самообладание. В фотолаборатории же явно что-то произошло. Есть идеи, что это могло быть?
— Там есть телефон с выходом в город. Может быть, он кому-то звонил? Может, у него есть родственники, чьи дети учатся в школе, и он хотел предупредить? — сказал второй штатский, высокий дылда, нависший над столом и что-то постоянно вычерчивающий на белом листе бумаги.
— Насколько я знаю, у него нет детей, и он не упоминал, что как-то заинтересован в проведении «Зарницы», — отметил Васютин.
— Песков, уточните этот момент, — сказал длинный штатскому у двери. Тот кивнул и сразу вышел.
— Товарищи, — длинный был главным среди комитетчиков, и все подняли головы. — Скоро наступит утро. Я полагаю, нужно определиться. В 8 утра я буду докладывать министру. Если до этого времени нам не удастся найти детей, будет объявлено чрезвычайное положение со всеми вытекающими последствиями.
В кабинете наступила тишина. Было слышно, как на стене стучат золотистые стрелки больших часов.
— Если у кого-то есть идеи, самое время их высказать. Потому что потом будет поздно. Если все
