секунду парочка исчезла из вида.
Я сделал несколько вдохов и выдохов, взял себя в руки и полез в карман. Нащупав тонкую хрупкую палочку, вытащил ее на свет и застыл, разглядывая выпуклую черную головку.
Пороховые спички к нам доставляли из Лаксины. Слегка чиркнешь – и на конце палочки появляется пламя размером с ноготок. Горит оно горячо и ярко с минуту, а потом угасает. Порох смешивают еще с каким-то веществом, чтобы не допустить взрыва. Использовать спичку можно только раз. Воробьям удалось украсть три штуки, пока мы разыскивали место, где Коли скрыл фабрику белой отрады, которая потом выплескивалась на улицы Кешума.
Я разлил содержимое последней бутылки тирака между двумя комнатами, которые мы проверили, создав дорожку из воспламеняющегося сиропа. Если поджечь спичку прямо в комнате – никто из нас троих не успеет уйти, а причинять вред членам своей семьи я не собирался.
Вернувшись в первое помещение, я чиркнул пороховой головкой о каменную стену. Сейчас с домом Коли случится то же самое, что с нашим театром год назад.
Ничего не произошло.
Я чиркнул снова, едва не сломав хрупкую палочку.
– О нет…
Над головой вдруг раздался взрыв, и мое сердце едва не выскочило из груди. Что происходит? Неужели пожар уже вспыхнул? Могла ли одна из бутылок тирака загореться самостоятельно?
Наверху снова послышался сухой треск, сменившийся ритмичной дробью.
Дождь!
На улице разразилась буря.
Я вздохнул, проклиная злую судьбу. Черт принес ненастье! Впрочем, никакой ливень не спасет запасы белой отрады, да и сам дом.
С третьей попытки спичка вспыхнула и зашипела. На ее конце заколебался слабый оранжевый огонек. Неужели погаснет? Нет, пламя, подумав, вспыхнуло ярко и теперь горело весело.
Улыбнувшись, я швырнул спичку на пол. Она угодила точно в лужу тирака, и огонь быстро побежал вперед, выбрасывая вверх огненные завитки.
Я бросился в конец коридора, где с лестницы как раз выскочил Джагги.
– Нашел еще две бутылки! – Поставив самодельные бомбы у моих ног, он глянул в сторону затянувшихся дымом комнат. – Нет смысла идти дальше – огонь нам не обогнать. Уходим, Ари!
Приемный брат потянул меня за рукав, однако я подтолкнул его к выходу:
– Я остаюсь, беги! Немедленно!
Джагги что-то невнятно забормотал, и появившаяся сзади Ника потащила его прочь.
Спасибо, Ника…
Пламя с визгом выплеснулось в коридор, отрезав меня от брата и сестры. Если б я и хотел уйти – уже не получится. Пусть с ними все будет хорошо…
Я побежал вперед, к ведущей вниз лестнице. Спустился к следующему пролету, когда на третьем этаже вновь что-то грохнуло. Здание пошатнулось. Похоже, от могучего взрыва начали разваливаться каменные стены. Я двинулся дальше, заметив, как в боковой комнате с потолка посыпались кирпич и черепица. Наверное, огонь наверху добрался до белой отрады.
– Пожар! – выкрикнул я во весь голос, понимая, что хозяева уже ничего поделать не смогут и скрывать свое присутствие смысла нет. – Пожар!
Сзади эхом заметались вопли, а я бежал, не обращая на них никакого внимания.
– Ниша, Ниша!
В ответ – тишина…
На втором этаже ничего полезного не нашлось. Я и по сей день не помню, что там было. Спустившись еще ниже, я остановился, попав в помещение, точь-в-точь походившее на общий зал, с которого началось мое знакомство с воробьиной колонией. Так и было задумано? Неужели Коли и Митху действовали совершенно одинаково, вовлекая детей в свои банды?
То есть предполагалось, что проданный демону воробей успокоится, войдя в знакомую, напоминающую о доме комнату?
Во мне пробудилась ярость, и одна из бутылок с тираком полетела в стену. Вторую разолью на ковер под ногами. Фитиль – лучше не придумаешь.
Вытащив спичку, я нагнулся, собираясь чиркнуть ею о каменный пол, когда рядом кто-то зацокал языком. Застыв на месте, я так и не смог осуществить задуманное.
– Знай я, что за этот год от тебя будет столько бед, ни за что не отпустил бы тебя в ту ночь, маленькая театральная крыса!
Знакомый голос… Я поднял глаза. Так и есть, Коли.
Демон стоял в центре ковра, на который только что вылилась полная бутылка тирака. Я лишился дара речи, а вместе с ним – и мыслей о мщении. Рука со спичкой затряслась.
– И что у нас тут творится? – Коли огляделся, не обращая на меня внимания. Обвел руками зал. – Дым, огонь! Белая отрада горит, камень рушится! До чего напоминает один недавний пожар… Вот только где это было?.. – насмешливо продолжил демон, с притворной задумчивостью приложив палец к виску. – Он снова щелкнул языком и округлил глаза, словно его осенило: – А! В театре Халима!
Родное имя в его устах словно растопило на мне ледяные оковы. По телу побежал жар, пробравшись до самых костей. Стиснув зубы, я наконец нашел в себе силы зажечь спичку.
Ненависть – любопытная штука. Формы она принимает самые разнообразные. Во мне она до сих пор горела ледяным пламенем, поддерживающим холодный расчет. Поджог фабрики белой отрады для меня являлся четко спланированной местью, зеркальным ответом на то, что Коли сделал со мной год назад. Воробьиный гамбит…
Я хотел лишить убийцу богатства – пусть даже и небольшой его части. Но теперь, когда прямо передо мной встал демон, ритмическая структура моей ненависти изменилась. На смену аккордам туго натянутых струн пришел нестройный визг расстроенной мандолины.
Бесцельная, доселе неведомая злоба грозила полностью лишить меня самообладания:
– Не смей произносить это имя! – Мой голос едва пробивался сквозь грохот осыпающегося камня и продолжающихся наверху взрывов.
– Что-что? – склонил голову Коли, приложив ладонь к уху. – Халим? Ты не желаешь, чтобы я о нем говорил?
– Прекрати! – заорал я, подняв горящую спичку.
– О-хо-хо… Значит, хочешь спалить мой дом дотла, правильно я тебя понял?
В его глазах загорелся странный свет – тот самый, который я уже видел в ту ночь, когда погибла театральная семья, когда у меня отобрали все на свете.
– Да! – ответил я дрожащим голосом. А может, то дрожала рука с зажатой в ней спичкой.
Коли широко развел руки, словно приглашая меня исполнить задуманное.
– Попробуй – и увидишь, что будет. Ты был тогда в театре, мальчик, и слышал мой разговор со старым плетущим. Ты знаешь, кто я есть, знаешь – я бессмертен. Кроме нас с тобой, этот маленький секрет никому не ведом. – Он поджал губы, словно глубоко задумавшись. – Интересно… А если я тебя снова отпущу? Попробуешь меня разыскать? Захочешь еще раз сжечь то, что я построю? Интересно…
Коли побарабанил по виску двумя пальцами и снова прищурил глаза
