Однако у тени есть лицо — типичного волоха. Смуглокож, узкоглаз, нос тонкий, губы пухлые. В нижней — серебряное кольцо, на котором дрожит от дыхания капля влаги. А вот и глаза — синие, яркие-яркие. Только чудится вот в этой синеве нечто нехорошее. Хотя, чего от волоха хорошего ждать-то? И Туран, стремясь избежать этого взгляда, поспешно согнулся в поклоне.
— Он из Кхарна? Это тот человек, о котором ты говорил? Отвечай!
Слово-удар, такой, который вполне может стать реальным. Плетью? Или сразу кинжалом, что виднеется за поясом?
— Да, это он, — не пытаясь скрыть раздражение, и даже как будто бы с вызовом ответил Куна. — Он. Кхарнец. Шпион.
— Я не тебя спрашиваю, Гыр. Не открывай рта без приказа.
В этот раз Куна не позволил себе даже засопеть, согнулся в поклоне, как совсем недавно кунгай и Туран.
— Да, мой тегин. Это тот самый специалист по редким животным, — сказал Кырым. — Я хотел представить его вам позже, в соответствующих обстоятельствах, однако уважаемый Гыр ускорил эту встречу. Как бы то ни было, ясноокий, я уверен — Туран будет полезен вам именно в свете вашей любви к животным. Моему коллеге стоило больших трудов доставить такого знатока. Особенно, с учетом некоторых осложняющих факторов, — короткий взгляд в сторону Куны. — Однако ради вашей милости преодолеваются любые препоны.
— Потом скажешь мне имя твоего старательного человека.
Вот и посмотрел на тегина. Нужно было в шатре оставаться, ждать Ирджина да молиться, раз уж выпал знак. За Карью и за себя молиться, сразу и наперед: здесь-то, случись подохнуть, и не отпоют толком. А ведь ясноокий Ырхыз запросто прибьет прямо здесь, если захочет. Один хороший удар и не станет Турана.
Один хороший удар и не станет тегина. Интересно, такой искры будет достаточно?
— Ты и вправду в животных разбираешься? — скрипнул снег под сапогами, лег на землю богатый меховой плащ, а смуглая физиономия с кольцом в губе приблизилась к самому лицу Турана. — Отвечай. Когда я спрашиваю, мне отвечают.
— Да… мой тегин. Я имел честь работать со сцерхами под руководством…
— Это не важно. И много сцерхов было?
Вполне достаточно, чтобы возненавидеть. Хотя их-то вроде и не за что, они не виноваты: на людях вся кровь человеческая. А на Туране — еще и сцершья.
— Да, мой тегин. Много.
— Это хорошо. — Тегин поднялся. — У меня тоже сцерх есть. Я самку ему хочу, чтобы не так одиноко было. Тогда, глядишь, и детенышей родят.
— Яйца. — Туран осмелился поднять взгляд. — Сцерхи яйца откладывают.
— Несутся, что ли? Как куры? А ты и вправду специалист, это хорошо. Эй, Куна, слышал? Он специалист и нужен мне. Ищи шпионов в другом месте!
— Мой тегин. — Кырым выступил вперед, заслоняя Турана. — Обстоятельства таковы, что…
Он, поднявшись на цыпочки, но все равно не доставая до уха тегина, что-то зашептал, быстро и судорожно дергая рукой, точно пытаясь уцепиться за воздух и вскарабкаться повыше. А Ырхыз и не подумал наклониться. Слушал он рассеянно, задумчиво, а может, и вовсе лишь вид делал, что слушает.
Пожалуй, на этом личную беседу можно было бы счесть оконченной, да и сам Туран совершенно искренне желал бы убраться с треклятой поляны куда-нибудь. Убраться и хорошенько обдумать внезапную идею.
Но желанию не суждено было осуществиться.
Эта четверка, поднимавшаяся по склону со стороны реки, издали привлекала внимание. Впереди, сминая снег, шел массивный жеребец бусой масти. Морда и грудь его были закованы в металл, в короткой щетке гривы виднелись синие ленты, а края синей же попоны почти касались снега. И плащ на всаднике тоже был синим. Следом, по протоптанной конем дорожке, спешил старик в старой лисьей шубе и съехавшей на затылок шапке. Он нелепо ковылял, опираясь на кривоватую палку, то и дело останавливался, чтобы отдышаться, и снова устремляясь к вершине холма. За ним, подобрав полы красной купы, спешила девушка. Та самая, черноволосая наир, встреченная некогда в Охришках. Майне… Ласковое имя, весьма ей подходящее. А старик, стало быть, Ум-Пан? Палач Шуммара? Раскрасневшаяся на морозе, слегка запыхавшаяся, Майне была чудо как хороша, а былой надменности и следа не осталось. Наоборот, на личике ее застыло выражение растерянное и даже испуганное. Последним, без особой спешки, шел темноволосый мужчина в сером плаще, вывернутом мехом наружу. Был он отчасти сед, но не стар, изуродован шрамом, что начинался под скулой и синюшным, точно набрякшим гнилою кровью, рубцом сползал на шею. В руках мужчина нес гербовый шест, с которого свисали девять разноцветных хвостов-огрызков и три серебряных шнура. Все — обрезанные больше чем на две трети.
— Он с ума сошел! Он точно сошел с ума, — тихий шепот Куны Гыра впечатлил куда больше, чем любой крик. Его посеревшее лицо выражало безмерное удивление и… страх? Куна Гыр кого-то испугался? Кого? Облезлого беззубого старика?
Выбравшись на поляну, всадник спешился. Был он рыжеволос и конопат, и ко всему показался смутно знакомым. Хотя нет, Туран не мог встречать его прежде, просто… Просто мало ли что почудится. Хозяин лошади, сунув поводья и шлем одному из кунгаев, поклонился тегину.
Наконец, добрёл и старик, согнулся в приступе хриплого, каркающего кашля. Он трясся, мотал головой, разбрызгивая слюну, и тегин, шагнувший было навстречу, отпрянул.
— Уберите это!
Ырхыз оттолкнул кама прочь, отпрыгнул и, столкнувшись с одним из шадов, выругался.
— Мой тегин! — взвыл старик, падая в снег. — Мой тегин, милосердия прошу! Милосердия! Прощения прошу! Преломи благославенцу мироносную, дай пищу спасительную покорным подданным, снова прими под руку свою!
Из-под полы драной шубы он вытащил круглую лепешку и протянул Ырхызу. Руки тряслись, и от этой дрожи осыпалась на снег светлые зерна кунжута и темные — мака.
— Милосердия! — тонким голосом подхватила Майне, следуя примеру старика. И поза эта, униженно-просящая, но в то же время исполненная изящества, вызвала острый приступ жалости. И кажется, не только у Турана.
Вытянулся рыжеволосый, положил руку на оголовье меча, то ли красуясь, то ли с трудом сдерживая гнев — знать бы еще, чем он вызван. Замер, окаменел тегин. Подобрался Куна Гыр, мигом забывший о Туране.
— Умоляю, брат мой, преломи благославенцу, — сквозь слезы проговорила девушка. — Одари ею, Всевидящего ради, сестру и деда твоего.
Брат? Она и этот варвар, будущий правитель волохов, брат и сестра? Да быть такого не может! Ни малейшего сходства, которое просто обязано быть между родственниками!
— Встань, — велел тегин.
— Не ради себя, — заскулил старик, пытаясь подняться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
