В первый момент ему показалось, что в море ничего не изменилось, – та же спокойная, белая равнина. Но в следующее мгновение почти у самого горизонта над поверхностью льда словно вырос или появился прежде невидимый яркий и толстый столб. Вверху он стал расплываться, клубиться и скоро на гигантском стволе толщиною в полкилометра будто выросли покрытые облачной листвой ветви. Надо льдом теперь на высоту не менее полутора километров – летчик определил это безошибочно – поднимался развесистый дуб-колосс, раскинув над морем свою клубящуюся, живую крону. У воображаемых корней море как бы приподнялось, образовав не то белый холм, не то постамент. Вскоре сходство с исполинским деревом исчезло. Крона его расплылась, превратилась в грибовидное облако. Точно судить о его цвете Росов не мог, поскольку был в темных очках.
И только теперь докатился звук. Голову словно сжало с двух сторон, тряхнуло, в глазах потемнело. Гул продолжался, и Росов не мог понять, гудит у него в голове или гремят раскаты.
Он снял очки и оглянулся. Маша, положив перед собой очки, смотрела мимо него. Лицо ее было взволновано, глаза расширены. Она стояла в напряженной позе, закусив губы и всматриваясь в даль, как будто стараясь увидеть такое, чего никто, кроме нее, не увидит. Руки ее лежали на панели. Пальцы нажали одну за другой три кнопки. На трех приборах стрелки дрогнули и отклонились.
Чудовищный гриб висел над горизонтом. Основание его стержня стало ослепительно белым.
– Это пар… наш пар, – радостно сказала Маша. – «Подводное солнце» зажглось.
Ледяное поле под расползающимся грибовидным облаком стало темным.
– Теперь можно выйти на берег. Радиоактивности нет, неопасно, – сказала Маша, вставая.
Росов поднялся и вышел следом за нею. В тундре ничего особенного не произошло, только над морем нависла темная штормовая туча.
– Чистая вода… полынья, – указала Маша на горизонт. – Вы не представляете, сколько там выделяется сейчас тепла. «Излучение Ильина». Скоро теплая вода дойдет до берега.
Росов шел за Машей к укрытию, где находились члены комиссии. Ледяная равнина менялась. Ее пересекли трещины, она не была теперь такой мертвенно-безмятежной, как несколько минут назад. Росову даже показалось, что кое-где из трещин поднимается пар.
Члены комиссии тоже вышли из укрытия. Они стояли на берегу, наблюдая за поведением льдов. Прибрежное ледяное поле оживало на глазах, вспучивалось, трескалось. Над ним клубился пар.
Росов переводил восхищенный взгляд с моря на Машу.
Маша не замечала Росова, может быть, забыла о нем. Со стороны моря несся гул, какой бывает при сдвижке льдов. Льды действительно двигались, расходились, образуя разводья. Между льдинами вода клокотала. Обломки льдин плясали в кипящей воде. Над морем стелился туман, горизонта уже не было видно. Скоро пляску льдин можно было видеть лишь у песчаного пляжа.
Росов вспомнил, как забавлял он ребят, учеников сестры. В кипяток опускались кусочки сухого льда, твердой углекислоты, добытой у продавщицы мороженого. Эти кусочки носились по тарелке с горячей водой, выпуская клубы пара. Нечто подобное происходило и в море. Лед клубился, вода клокотала, туман надвигался на берег.
Люди с трудом различали друг друга. Росов только знал, что Маша стоит неподалеку, угадывая ее фигуру. Чтобы услышать ее голос, он сказал:
– Неужели все льдины растопило, до самого берега?
– Скоро растопит, – заверила Маша.
– Черт возьми! – восхитился Росов. – Впору хоть все арктические льды растопить, Арктику ликвидировать.
Маша рассмеялась:
– Такие предложения уже делались. Это невыполнимо. Но не по вине физиков. Знаете, что произойдет, если растопить льды Арктики?
– Тепло будет? – предположил Росов.
– Не только тепло. Поднимется вода в морях. Затопит порты и города… Кажется, в Европе из всех столиц на суше останется только Москва.
– Да, почтенный мой коллега, – говорил Петрову профессор Сметанкин. – Наши физики действительно могутнее ваших строителей. Конечно, нельзя растопить все арктические льды, но очистить от них побережье с помощью новой вакуумной энергии, очевидно, вполне возможно. Вот тогда и будем плавать здесь зимой. А ледяной мол ваш, батенька, вы уж не сердитесь, не нужен. Всегда утверждал, что он не нужен, и, как видите, прав.
– Ошибаетесь, Дмитрий Пафнутьевич, – заметил Петров. – Забываете, что льды дрейфуют. Зимой ветры с севера двинут льды в отогретую полынью, и снова не будет кораблям пути. Одни физики такую проблему не решат.
– Новое в науке и технике рождается на стыке различных областей знания, – вмешался Волков, слышавший разговор океанологов. – Мы именно это имели в виду, когда говорили о стройке опытного мола в Карском море, когда решали вопрос об экспериментальной установке «подводного солнца» в том же районе. Ледяной мол надежно защитит прибрежную морскую полосу от дрейфующих с севера льдов. «Подводное солнце» подогреет течение и не даст полынье замерзнуть. Вопрос преобразования Арктики решать можно только комплексно.
– Именно комплексно! – рассмеялся академик Овесян. – Какая уха получилась, и в меру соленая. Море вареной рыбы! Великолепный комплекс! Кстати, не пугайтесь за всю рыбу. Во всей полынье температура будет умеренно теплой.
– Пожалуй, можно будет радировать нашим строителям. Измучились они на ледоколе. Опыт, несомненно, удался, – заметил Петров.
– Конечно, – подтвердил Волков. – Теперь надо проследить за движением теплой волны в полынье. Кажется, наш летчик здесь?
Волков всматривался в плотный туман, но разглядеть Росова и Машу не смог.
Росов в это время тихо говорил:
– Посмотришь на такое чудо, и стыдно становится…
– Это хорошо, что стыдно, – отозвалась из тумана Маша.
– Вы о письме моем? – спросил Росов.
– Я ведь знаю, что там все неправда.
Глава шестая. Ледовый бунт
Все изменилось на гидромониторе. Вернулся Александр Григорьевич Петров.
Ходов, узнав о начале работы вакуумной установки в Проливах, встал, прошелся по салону, согнув свою узкую спину и положив на поясницу левую руку, сказал:
– Так и должно было быть. Правительство сразу поступило дальновидно и мудро. Опытное строительство мола было начато в Карском море, на его же побережье перенесены опыты с «излучением Ильина», один раз уже сослужившим нам службу. В резерве была предусмотрена вакуумная энергия.
– Почему же нам не сказали об этом? Почему? – горячился Алексей.
Федор Терехов выколотил трубку и заметил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
