Словно грохот артиллерийской пальбы доносился с севера. Встревоженная Галя вышла на палубу в надежде встретить Алексея.
Непроницаемая снежная сетка, ощутимая, тяжелая, неслась, сбивая с ног. Гале пришлось наклоняться вперед и хвататься за переборки, чтобы продвинуться против ветра. Палуба уходила из-под ног. Волны били в борт. Очевидно, Федор, чтобы держать ледокол вблизи мола, вынужден был встать к нему бортом. Корабль шел вдоль сооружения.
Галя могла спрятаться от ветра за палубные надстройки, но, подчиняясь безотчетному чувству, она стремилась быть ближе к молу, словно могла его защитить.
В далекий гул ледового боя вмешался близкий грохот. Галя оглянулась и с удивлением увидела, что подъемная стрела выносит за борт катер. Следуя крену корабля, катер раскачивался, то оказываясь над палубой, то повисая над волнами. Как осторожный Федор мог допустить спуск катера в шторм? Кому понадобилось плыть в такую бурю?
Сердце Гали сжалось от догадки. Конечно, только Алексей мог решиться отправиться на мол!
Страх за Алексея охватил девушку, оттеснив тревогу за сооружение. Еще год назад она готова была любить Алексея, одержимого идеей, отрешенного от жизни, не видящего ни ее красоты, ни полноты. А за последние месяцы она узнала Алешу, трогательного, застенчивого, чуткого. Сколько новой прелести открылось ей в полярной ночи, когда бродили они вместе во льдах! Алеша умел увидеть в трепетных всполохах полярного сияния энергию далеких, неведомых миров, принесшуюся из глубин вселенной; он уверял ее, что и при свете звезд бывают тени. Чтобы увидеть их, они уходили вдвоем далеко от света электрических прожекторов, в тишину полярных льдов. Глаза привыкали к серому свету, к серому снегу. И на этом снегу можно было заметить едва уловимые тени при свете сияющей в небе красной звезды. Алеша рассказывал об этой планете, на которой советские астрономы открыли жизнь и, быть может, жизнь разумных существ. В свободные минуты они вместе читали, и это были едва ли не самые радостные минуты. Все это было в часы досуга, а их было мало. В остальное время Галя, освободившаяся от разведки грунта морского дна, помогала Алеше, наблюдала за вытаскиванием труб, чертила эскизы. Алексей говорил, что не может обойтись без нее, а Галя чувствовала себя счастливой.
Сейчас, увидев повисший над волнами катер, Галя испугалась, испугалась за Алексея, которого могла потерять. Решив во что бы то ни стало помешать отъезду Алексея, она стала пробираться к салону.
Ей встретилась группа людей. Первым в меховой куртке с капюшоном шел дядя Саша. Не разобрав, кто идет за ним следом, Галя бросилась к парторгу.
– Алеша не должен плыть, не должен! – крикнула она ему в ухо.
– Без меня никуда не поплывет, – с улыбкой ответил Петров.
За плечом дяди Саши Галя увидела озабоченное лицо Виктора. Подошел огромный, сосредоточенный Денис и хрипло закашлялся.
«Может быть, Алеши нет?» Она и радовалась, что Алеши не было с этими людьми, и стыдилась этого чувства.
Но он был здесь. Подойдя к ней сзади, он обнял ее за плечи. Галя обернулась.
– Ледовая артиллерия. Слышишь? – И он постарался улыбнуться.
Галя обеими руками вцепилась в рукав Алешиной куртки. Она хотела крикнуть: «Ты не поедешь, я не пущу тебя!», но не крикнула, сжала губы, прислушалась. Взрывы доносились один за другим, сливаясь в грохот горной лавины, смолкали, сменяясь воем ветра.
Галя взглянула в сторону этих звуков. Снежная, поредевшая на короткий миг сетка стала прозрачной. Галя увидела льды. Она сразу не поняла, где мол. Перед ней был странный ледяной берег, граничащий с чистой водой. Берег показался Гале высоким, холмистым, зубчатым.
Льды штурмовали мол. На переднем крае вздыбленные льдины заползали на ледяную стену, как на крепостной вал. Напиравшие сзади полчища не давали им отступить, и они, раздавленные, исковерканные, падали на мол, не добравшись до радиаторов. Новые льдины заползали на первые, словно перебираясь через гору павших. Ледяной хребет поднялся на всем протяжении мола белой зубчатой грядой.
Галя передернула плечами, представив себе чудовищную силу, с какой все северные льды моря ринулись на преграду, вставшую на их пути.
Она взглянула на Алексея. Как и все стоявшие на палубе, он тоже смотрел на ледяную стихию.
«Надо быть там?» – глазами спросила Галя. Алексей тоже ответил взглядом: «Да».
Галя крепко, по-мужски пожала Алеше руку, но он, не стесняясь присутствующих, нежно обнял и поцеяо-вал ее.
Галя не могла удержать слез. Чтобы скрыть их, она, не вытирая глаз, лишь наклонила голову.
Подошел Ходов.
– Прошу прощения, – обратился он к Алексею. – Донесение с тридцать пятого участка. Давление льдов превосходит все расчеты. Плывите прямо туда. Но на тридцатом то же самое. Капитан Терехов будет на мостике. Я стану держать связь со всеми участками и с вами, – прерывисто говорил Ходов.
– Связь? – переспросила Галя. – На моле есть люди?
– Нет, – улыбнулся Алексей. – Только автоматическая аппаратура. Людей в нашу группу, – он кивнул на катер, – мы берем как можно меньше.
Гале хотелось войти в эту группу, быть в трудную минуту вместе с Алексеем. У нее есть опыт. Она не раз бывала в переделках. Но если бы она была нужна, он сам бы сказал ей об этом.
Галя промолчала.
– Прощайте, – Алексей обернулся к Ходову.
– Heт, до свидания, – болезненно поморщился Ходов.
Галя посмотрела на Алексея с упреком.
– Я буду ждать… Я буду ждать, – сказала она. Широко открытые глаза ее были теперь сухими.
– На катер! – осипшим голосам позвал Денис. С борта ледокола бросили штормтрап. По этой капроновой лестнице нужно было спуститься на катер, в котором уже стоял дядя Саша.
Виктор неуклюже висел на одной из ступенек лестницы, стараясь улучить мгновение, чтобы спрыгнуть на катер. Денис своей огромной ногой в мохнатом унте искал первую ступеньку.
Катер то поднимался чуть ли не до самых реллингов, то проваливался вниз, словно сорвавшись.
Последним спустился Алексей. Денис скрылся в машинном отделении. Бородатое лицо дяди Саши виднелось через стекло рубки у штурвала. Виктор, выполняя роль матроса, отдавал чалки.
Перегнувшись через реллинги, Галя следила за удалявшимся катером. Снова налетел снежный заряд. Нос катера исчез, виднелась только его корма с двумя туманными фигурами Алексея и Виктора. Галя махала рукой, хотя Алексей, наверное, уже не видал ее.
Снег бил Гале в лицо, порошил глаза, ресницы смерзались от слез. Стараясь взять себя в руки, Галя ходила по палубе. Ее бросало то на реллинги, то на переборки. У Гали было ощущение, что она, пересиливая головокружение, идет по канату. Голову разламывало от зловещего грохота, похожего на чрезмерно усилившийся рев морского прибоя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
