Тут за мной в третий раз пришла Стэфа и практически под конвоем отвела меня на кухню. Отужинав, я попал в руки Мадариэля, поджидавшего меня в спальне для проведения последних на сегодня лечебных процедур. Дед был явно не в духе, и многословностью в этот вечер не отличался. Он обвесил меня лечебными амулетами с ног до головы, словно ёлку новогоднюю, влил в рот очередную порцию своего мерзкого отвара и сбежал, велев самостоятельно снять амулеты ровно через час, не раньше. Да, ещё этот садист категорически запретил не то, что лечь или сесть - даже пошевелиться было нельзя, пока на мне висят эти побрякушки. Стой столбом, и всё тут! Словом перекинуться, и то не с кем. Чтобы не заскучать, я вернулся к размышлениям о воздушном судне.
Именно о судне - от идеи о дельтаплане я отказался. Почему? Ну, с учетом драконов, давно считающих небеса своей исконной вотчиной, такое средство передвижения сулило некоторую опасность. А если вспомнить манеру ящеров сначала жечь, и только потом спрашивать, то такая опасность из "некоторой" превращалась в существенную. Ко всем достоинством простоты дельтовидного крыла, у него был один существенный недостаток - полное отсутствие обзора вверх и вверх-назад, откуда порхающие огнемёты просто обожали нападать. Но даже если забыть о драконах, то как, из чего я построю в местных условиях дельтаплан? Что-то я не видел на здешних базарах лавсан, или что-нибудь подобное. Ведь не из рогожи мне шить крыло, в самом деле?! Или дюралевые трубы на каркас - в какой кузне мне их откуют? Вот и я не знаю!
Нет, надо делать что-то самолётоподобное, но замаскированное под птицу. Помнится, был такой авиаконструктор Игнац Этрих, создавший на заре двадцатого века изящный моноплан "Таубе", который оставил зловещий след в истории, первым нанеся бомбовый удар по Парижу. Так вот, этот самолёт своими формами очень напоминал парящего в небесах голубя. И сделать его не так сложно, для этого существующих в магмире материалов было вполне достаточно.
Аккуратно, чтобы не потревожить висящие на мне амулеты, я потёр вспотевшие от волнения ладони, словно уже приступал к сооружению этой пташки. Ну, и что с того, что она получится гораздо тяжелее дельтаплана? Я тогда тупо увеличу количество левитирующих амулетов! С таким подходом мой аэроплан можно вообще из брёвен сколачивать, и ведь полетит, как миленький!
А создавать нечто летающее сейчас крайне необходимо. Или мне каждый раз при выезде из баронства заново корчевать эльфийскую лесополосу, вызывая зубовный скрежет мага? Думаете, Мадариэль просто так на меня дуется? Нет, за пенёчки обгорелые переживает. Ладно, сегодня утром, чтобы прорваться на территорию баронства, у меня просто не было другого выхода, кроме как выпустить пару-тройку огнешаров. А дальше-то как? Нет, я понимаю, что лучше всего было бы раз и навсегда разобраться с ушастыми, чтобы в корне решить проблему. Но вот ведь в чём загвоздка: эти древолюбивые снобы понимают или язык силы, или полный игнор. Что ж мне теперь, геноцид эльфам устраивать?! Боюсь, пупок развяжется. А игнорировать их у меня пока возможности нет, увы. Вот если построить летательный аппарат, тогда можно было бы относиться к эльфам наплевательски. Хоть в переносном, хоть в прямом смысле слова. Летать себе в вышине и поплёвывать сверху на остроухих.
За этими раздумьями я даже не заметил, как пролетел отведённый на лечение час. Глянув на часы, я поразился стремительно пролетевшему времени, поснимал с себя амулеты, аккуратной стопочкой сложил их на край стола и, неспешно раздевшись, улёгся в кровать. Стоило телу вольготно растянуться на свежих простынях, как в памяти всплыли воспоминания о недавней ночке в деревеньке на краю Залесского баронства, да о соблазнительно мягких округлостях Леяны. Где-то на задворках сознания даже шевельнулось сожаление об её отсутствии здесь и сейчас. Ну, так ещё бы, кому же будет неприятно, когда о нём заботятся и хлопочут не по обязанности, а искренне, от всего сердца? Причём, не переходя ту грань, когда уход из участливой помощи превращается в назойливую опеку? Потому-то я и не стал возражать против решения своей управляющей "немножко проводить господина барона".
Вот только почему те проводы так резко оборвались? Уехала молча, тишком, даже не попрощавшись, словно я обидел её чем-то. Интересно, чем это я мог её оскорбить, когда день она у меня на руках проспала, а ночью я сам храпака давил? Мы ведь даже почти не разговаривали, и я просто физически не мог ляпнуть что-то обидное. Тогда почему такой таинственный и демонстративный отъезд? Блин, поди, пойми этих женщин...
Взгляд со стороны:
Вовке снился красочный сон, как будто он величаво скользит в синей вышине средь белоснежных облаков на летательном аппарате самого футуристического вида. Эдакой многокрылой этажерке в духе самых первых аэропланов зари авиации, но с парой ультрасовременных реактивных двигателей на пилонах и тремя перемазанными в навозе тележными колёсами в роли шасси. Сам пилот крепко держался за баранку от джипа, утвердив свой зад на узком велосипедном седле и почему-то свесив вниз босые ноги. Счастливая до эйфории Вжика выписывала в воздухе головокружительные кульбиты вокруг Володиного самолёта, порой проносясь в опасной близости от хлипкой конструкции из палок, рогожи и верёвочных растяжек.
"Застоялась девочка! Засиделась на земле, вон как небу радуется!" - умилялся Вовка с отеческой гордостью. А дракона совсем расшалилась, так и норовя на лету куснуть человека за голую пятку словно шкодливый щенок. "Уймись, негодница!" - крикнул ей Вовка и... проснулся.
"Бред. - подумал он. - Приснится же такое!" Но впечатление от сна было настолько ярким и светлым, что Володя невольно разулыбался, потягиваясь в кровати. Ощущение свободного полёта продолжало будоражить кровь, наполняя тело радостной энергией и подталкивая его к немедленному действию. Не в силах продолжать дальше валяться в постели, Вовка встал, оделся и выскочил на крыльцо, едва не сбив дремавшего на ступеньках шорника.
- Дык, эта, вашмлость, усё исполнено, как вы и приказывали. Вот! - подскочил тот, протягивая Володе путанку из кожаных ремней.
- Ну, давай, показывай свою работу.
- Вот, значица, энто охвостник, а энто, сталбыть, подпруга. - шорник принялся расправлять и развешивать новенькую упряжь прямо здесь, на перилах крыльца. - Ну, а туточки ошейник.
- А это что? - спросил Вовка, указывая на толстую подушку из светлой кожи, укреплённую на стыке ошейника и наспинника.
- Дык, эта... седло энто, значица. А ну как вашмлость решится оседлать ту страхолюдину? Вот я и приторочил яво. Ну, чёб вашмлости сидеть удобственнее было. Ось туточки я ышшо притачал две петли к ошейнику, с боков обоих. В их можно ноги як в стремена всунуть, а можно к им же постромки подвязать, коль вашмлость ту зверюгу в повозку впрячь соизволит.
Глядя в преданные, красные с недосыпу глаза деревенского спеца, Вовка едва сдержал рвущееся на волю крепкое словцо. Вот же святая простота! А если бы этот бедолага, будучи уверенным, что на драконе действительно собираются возить и ездить, устроил бы презентацию своего творения в присутствии вспыльчивой Вжики?! Да от мужичка бы одни лапти остались, да и те дымящиеся! Наверняка бы и самому Вовке перепало за компанию - в памяти услужливо всплыла сцена буйства разъярённого ящера за алой полосой, после того как Володя намекнул на возможность тому вновь оказаться в ошейнике подчинения. Скрипнув зубами, Володя сгрёб упряжь в охапку и отправился в мастерскую.
"Блин, точь-в-точь по Черномырдину: хотели как лучше, а получилось как всегда!" - пыхтел Вова, закрепляя амулеты в гнёздах. Но злился он не долго. Всё ведь обошлось, так чего переживать на пустом месте? А первоначальное раздражение постепенно отступало, незаметно вытесняемое удовольствием от интересной работы, так что в результате из мастерской Володя вышел в самом благодушном настроении, неся подмышкой полностью готовую к использованию упряжь.
"Эй, красавица! - послал он зов драконе. - Ты как, лететь ещё не передумала? У меня всё готово, дело только за тобой!"
"Неси же! Неси быстрее! Сколько можно ждать?" - донёсся ответ ещё не вполне пробудившейся драконы. Вовка свернул за угол дома, кратчайшим путём направляясь к логову ящера, где нос к носу столкнулся с Ляксеем.
- Доброго утречка, барин!
Он стоял одетый для боя: в кольчуге, с саблей на поясе и арбалетом за плечами. Одна рука Лёшки - сломанная - покоилась на поддерживающей повязке, а в другой он держал под уздцы пару осёдланных коней.
- И тебе с добрым утром! Ты что, на войну собрался? - Вовка вопросительно уставился на друга.
- Так у тебя ж сёдни толковище с ельфами лесными! - Алексей даже подался назад. - Ты что, позабыл, барин?! Сам же им срок назначал!
Вот тут уж Вовка не сдержался и крепко, от души обложил матом себя и собственную дырявую память. Действительно, ну как, как он мог забыть, что сегодня истекает срок выдвинутого эльфам ультиматума?! Он замер, не зная куда бежать и за что хвататься. Первым его побуждением было бросить всё и лететь в дом переодеваться в походное, но... как в таком случае быть с драконой? Извиться, сославшись на занятость, и вновь отложить столь долгожданный для неё полёт? Да отнять у ребёнка конфету - и то будет гораздо милосерднее, чем поступить подобным образом с Вжикой! Особенно сейчас, когда он пообещал. Решив, что полчаса для долгоживущих эльфов особой роли не сыграют, Вова вздохнул, махнул Лёшке, мол, подожди пока, и подался навешивать сбрую на ящера.
