— Бегство — его единственный шанс… Обстоятельства исчезновения документов и денег из его кабинета таковы, что ему никто бы не поверил. Он не мог обратиться в полицию и не мог ничего объяснить Пэнки.
— Вы не оставили никаких следов?
— Думаю, никаких… Судя по сообщениям лондонских газет, Интерпол расследует лишь дело об исчезновении директора Венуса. Лондонский банк не объявил о потерях. Значит, их не было…
Цезарь вздохнул:
— Какая‑то бездонная трясина вокруг всего, что оставил мой покойный отец…
— И что так ревниво хранят и продолжают Пэнки и его сообщники. Ты все еще надеешься, Цезарь, что этот человек изменится, изменит свое отношение к тебе… Это — как ждать от дуба ананасов… Замахнувшись на многое, ты предпочитаешь плыть по течению.
— Ты несправедлив, Стив…
— Более того, ты плывешь на вершине айсберга и не хочешь задуматься о том, что внизу…
— Но разве эти одиннадцать лет мы с тобой не пытались…
— Пытались, увы, совсем по–разному. Ты убеждаешь тех, кто… с тобой согласен, я же стараюсь заставить тех, кто со мной не согласен… В итоге наши усилия нередко направлены в противоположные стороны.
— Теперь это изменится, Стив… Окончательно и бесповоротно. Полигонами буду заниматься только я. Он согласился…
— Согласился! Ничего себе! Ты же глава фирмы. Ты можешь потребовать от него любых объяснений. Ну чего ты боишься, Цезарь! Поезжай в Нью–Йорк, потребуй у него ответов на все вопросы, которые тебя интересуют.
— Нас интересуют…
— В первую очередь тебя, — мне уже многое ясно.
— Что, например?
— Например… Например, что источник денег, на которые мы случайно наткнулись в Лондоне, — секретные фонды одного из частных швейцарских банков. Например, что главный источник финансирования и ОТРАГа, и работ на бразильском полигоне, и, может быть, чего‑то еще, о чем мы с тобой пока не догадываемся, — надежно укрытые в конце войны капиталы бывшего фашистского рейха. Эти капиталы вложены во множество прибыльных предприятий разных стран и продолжают приносить немалые доходы. Твоя “империя” и еще целый ряд корпораций — лишь камуфляж для “дельцов” типа Пэнки и тех, кто стоит рядом с ним и над ним.
Они не на виду, но именно они заправляют всем в этом не наилучшем из миров… Вот это и есть истинная мафия мафий, Цезарь… Мафия с большой буквы, практически неуязвимая, потому что держит в руках весь мир так называемого “свободного предпринимательства”. Ее “невидимые боссы” стоят над национальными правительствами, определяют политику этих правительств, перетасовывают и меняют правительства. Их неукротимая ненависть ко всему, что возникло после семнадцатого года в России, а после войны — в Восточной Европе и на Кубе, что нарастает в Африке, именно от их бессилия в тех странах… Более того, в системе социализма они видят единственную реальную угрозу для себя, для своего господства…
Мы с тобой замахнулись на ОТРАГ, но ОТРАГ лишь один из метастазов чудовищной раковой опухоли нашего так называемого “свободного мира”. Ее ядовитые нити существуют давно… Именно благодаря им наша страна, Цезарь, объявив войну Гитлеру, продолжала торговать с ним, что в немалой степени оттянуло разгром рейха. Да–да… Во Франции в течение всей войны действовал филиал “Чейз нэшнл бэнк” — через него, например, осуществляло свои финансовые операции германское посольство в Париже… Что там этот банк!.. На оккупированной территории Франции продолжал работать завод Форда. Он производил для гитлеровской армии грузовики и моторы военных самолетов. Генри Форд, оказывается, переводил ежегодно своему кумиру Гитлеру пятьдесят тысяч марок — “подарок” ко дню рождения. “Стандарт ойл оф Нью–Джерси” практически бесперебойно поставляла нефть и нефтепродукты для военных нужд фашизма.
А сейчас? По каким каналам поставляется оружие самым вонючим проамериканским режимам Южной и Центральной Америки? В открытую США почти не поставляют туда вооружений. Иное дело — Израиль!.. “Вашингтон пост” недавно писала, что насыщение Израиля американским оружием с трудом поддается объяснению — Израиль и так уже вооружен до зубов… А ведь ларчик открывается просто. Военная помощь Вашингтона Тель–Авиву превращается в поток оружия с клеймом “Сделано в Израиле”. Израильские автоматы, винтовки, даже танки и самолеты непрерывно поступают “американским друзьям” в Латинской Америке, в Африке, в Азии. Парни Люца, Цезарь, тоже были вооружены израильскими автоматами “Узи”…
— Кое‑что мне было известно, — пробормотал Цезарь. — Но далеко не все… Материал взрывной, если, конечно, доказуем.
— Еще бы! Это далеко не все… А доказательства — документы… Они теперь у нас… Не случайно несколько финансовых акул покончили с собой после того, как… в их сейфы заглянули “пришельцы”, если воспользоваться терминологией Сэмюэла Бриджмена.
— Что же делать дальше? В сущности, твои слова подтверждают, что нас обоих уносит течение…
— Ну, не совсем, просто теперь многое выглядит иначе, чем представлялось вначале. Кое–чего мы все‑таки добились. Хотя бы сам “диагноз” и документы, которые хранятся в зоне. Если их в подходящий момент опубликовать…
— В тебе продолжает жить журналист, Стив.
— Вероятно. Поэтому думаю о книге. Книга, которая потрясет до основания мир так называемого “свободного предпринимательства”! В ней будут приведены документы и названы истинные имена, будет анатомирована мафия мафий вместе с ее корнями — военно–промышленным комплексом, неофашизмом и прочим.
— Кто будет это читать?
— Все… Все, для кого дорого будущее детей, внуков, самой Земли, Цезарь. Люди всей планеты.
— Неужели ты полагаешь, что литература может изменить мир?
— Изменять — нет… И в моей книге не будет рецепта, что следует делать. Но она взбудоражит, возбудит, поднимет людей, заставит их самих искать выхода в той борьбе, которой еще только предстоит развернуться…
— О какой борьбе ты говоришь?
— Борьба за то, чтобы человечеству выжить. Победить в ней можно лишь тогда, когда на борьбу поднимутся все. Все человечество, Цезарь. Я только теперь начал понимать…
— Так что останется делать нам?
— Будем продолжать задуманное, пока большинство разумных людей не станут нашими союзниками… или пока мы сами не придем к этому большинству… Если, конечно, дотянем до финала…
— Ты сильно изменился за последние полтора года.
— Изменились мои представления о мире, целях и средствах… Я начал склоняться к мысли, что насилие и жестокость нельзя победить только посредством насилия и жестокости…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
