том, насколько тесны были связи Мод и Яна с деятелями «Фокуса», вполне возможно, что имела место какая — то посредническая цепочка при участии Мод и Флеминга[698] с выходом на хорошо знакомые её отцу еврейские предпринимательские круги в Германии…
Когда такие намёки — классическое innuendo — звучат из уст добропорядочных британских биографов и историков, заручившихся поддержкой влиятельных потомков — «семьи» — объекта их интереса, можно не сомневаться, что это не предположение, а констатация факта, но только облечённая по желанию «семьи» в предельно осторожную форму: дабы не разлетались по миру в виде надёрганных шустрыми щелкопёрами «сенсационных» цитат неподобающие сообщения о том, что тот или иной отпрыск того или иного семейства с безупречной репутацией и мировым именем — вы только подумайте! — был шпион (что, естественно, недостойно человека благородных кровей)[699]!
Эксцентричным без меры, но и не менее увлекательным исключением из этого правила стал человек, чья судьба тесно переплелась и с поместьем Моттисфонт Эбби, и с борьбой за право еврейского народа за свой национальный дом в Палестине, и с британскими спецслужбами, и с Организацией Z, и с «Фокусом», и с самыми влиятельными банковскими домами Британской империи, и с обоими главными призваниями Яна Флеминга: агента международного предпринимательского конгломерата своей семьи и сочинителя плутовских романов о собственных несостоявшихся похождениях в качестве британского агента.
Человек этот — Ричард Майнертцхаген. В Моттисфонт Эбби он провёл всё своё детство и отрочество, поскольку его семья на протяжении нескольких десятилетий арендовала поместье[700], и когда было принято решение от него отказаться, Ричард умолял родителей не делать этого: настолько он любил Моттисфонт Эбби[701]. Его первые активные публичные заявления и действия в защиту интересов еврейского народа относятся ко времени накануне Парижской мирной конференции, и после этого они продолжались всю его оставшуюся жизнь. В британской разведке — сначала военной, а потом политической — он прослужил всю свою сознательную жизнь и только в глубокой старости отошёл от дел. Во скольких рассекреченных и не рассекреченных проектах британского истеблишмента он участвовал, сосчитать трудно, но известно, что он был на короткой ноге и пользовался уважением и доверием практически всех реально властных семейств империи. Наконец, будучи по возрасту ровесником отца Яна Флеминга (Ричард Майнертцхаген был на четыре года старше Валентайна Флеминга) и одновременно обладая особым даром сурового мужского обаяния, он с первых же встреч стал кумиром Яна, который к тому же даже в зрелом возрасте, сам отслужив в разведке всю войну и будучи уже преуспевающим автором, считал дневники и документальные повести Майнертцхагена чуть ли не единственными по — настоящему достойными рассказами о разведке и разведчиках.
По признанию самого Флеминга, он глубоко уважал полковника Ричарда Майнертцхагена и даже восхищался им. Они познакомились на одном из ужинов у Мод в Моттисфонт Эбби и после этого, несмотря на то, что на момент их знакомства семейный банковский дом Флемингов уже значительно превосходил дом Майнертцхагенов, Ян считался протеже Ричарда, а их дружба продолжалась более сорока лет (Майнертцхаген, будучи на тридцать лет старше Флеминга, как ни странно, пережил его на целых три года).
Вдобавок Майнертцхаген всю жизнь имел крепкие дружеские отношения с братьями Бенсонами — Рексом, Коном и Гаем, — которые в плане влияния в Сити мало в чём уступали Смитам и при этом были политическими союзниками РМ и владельцами финансовых структур, в тесном союзе с которыми был учреждён банк Cull and Company. Многолетняя любовница и затем жена Флеминга Энн Чартерис принадлежала к этой семье, и после того, как она вышла замуж за Флеминга, отношения Яна с Майнертцхагеном стали только ещё ближе.
О банковском доме Бенсонов и о них самих как о важной составляющей «кузенства» Флемингов следует рассказать особо.
Основоположником можно считать Роберта Бенсона, который вошёл в дело и женился на сестре Вильяма Рэтбоуна IV (1757–1809) — владельца ливерпульской компании, торговавшей со странами Латинской Америки и обеспечивавшей соответствующие морские перевозки. В 1852 г. головную контору компании перенесли в Лондон, и вскоре она перепрофилировалась и взяла на себя функции международного делового банка. Сын Роберта Бенсона Роберт Бенсон младший (1814–1875)[702] учредил фирму Robert Benson & Со., которая после его смерти очутилась на грани банкротства, но была спасена его братом Вильямом и сыном Робином (1850–1929) при участии двух шуринов (братьев жены) — Константайна и Джеймса Мурсомов.
Робин Бенсон женился на Эвелин «Эвей» Холфорд — сестре Джорджа Холфорда (1860–1926), офицера — кавалергарда, близкого друга монархов и членов королевской семьи, наследника колоссального состояния, накопленного его предками за счёт монополии на снабжение Лондона питьевой водой (их компания New River Со. была учреждена в 1604 г. при поддержке короля Джеймса I, который даже держал одно время 50 % акций компании; после того как кампания в 1839 г. перешла в собственность отца Эвей Роберта Холфорда, он, по мнению своих современников, стал «самым богатым простолюдином Англии»). Сестра Эвей и Джорджа Холфордов Алиса вышла замуж за Альберта Грея, 4‑го графа Грея — того самого, который вошёл в первый состав совета директоров Британской Южноафриканской компании (BSAC) Джулиуса Вернера и Сесила Родса[703], а затем вместе с лордом Милнером, Альфредом Бейтом и графом Розбери стал одним из душеприказчиков Сесила Родса в совете опекунов созданного по его волеизъявлению траста и вошёл в число учредителей их совместного «Тайного общества». Когда Джорджу Холфорду однажды срочно потребовалась существенная сумма денег, под заём которой у него в тот момент не было обеспечения, Робин Бенсон согласился поверить ему как «кузену» и требуемую сумму ссудил просто под честное слово. С тех пор Джордж Холфорд все свои серьёзные денежные дела доверял только ему. Одновременно своим главным финансовым советником его сделал другой «кузен» — муж его сестры Алисы Альберт Грей, в те годы полностью поглощённый развитием их колониального предприятия на Юге Африки, — и дом Бенсонов таким образом оказался вовлечён в развитие главного дела Джулиуса Вернера, Сесила Родса, Альфреда Бейта и всех их остальных партнёров[704]. При этом брат Робина Константайн Бенсон лично отвечал за финансирование и строительство в этом регионе железных дорог, которые строились по планам и под руководством ещё одного знакового в данной повести «кузена» — свёкра невестки Филлис Боттом сэра Роберта Вильямса, 1‑го баронета Паркского; он же уже в качестве геолога открыл богатейшие месторождения меди в Катанге (ныне входит в состав Демократической Республики Конго) и Северной Родезии (ныне Замбия). Во время последнего визита Сесила Родса в Лондон, буквально за год до
