- Тогда давай выпьем за праздник, - усмехнулся в бороду картир. - чтобы он приходил почаще, и не уходил подольше.
Посреди посёлка гвидассов, где на берегу кипящего озера, за белыми от соли прибрежными валунами раскинулась небольшая площадка, обычно никого нет. А что тут делать-то? Хотя круглый год тут самое тёплое место, и даже в полярную ночь снег тает ещё в воздухе, не ложась на землю, засевать площадку нельзя. Что-то есть в кипящей, вечно бурлящей воде, что ближе пятидесяти шагов от берега ничего не растёт. Зато озеро обогревает остальную долину, позволяя сеять ещё в месяце Лучника, а собирать урожай чуть ли не на пороге Долгой ночи.
Но в дни священных ритуалов, или племенных сходок тут яблоку негде упасть: жители селения стекаются на берег священного озера, без которого в долине была бы ледяная пустыня. И тогда звучат торжественные песнопения, а главные роды племени угощают простых соплеменников немудрёными кушаньями. Они тоже верят: в будущей жизни им это зачтётся.
Но больше всего народу приходит в дни праздников, особенно когда приезжают картиры. Тогда на берег высыпают и стар, и млад, пиво льётся рекой, а люди в кои-то веки могут почувствовать себя свободными от бесчисленных запретов. Что нельзя в любой другой день, можно в праздник, устроенный картирами. Благо, обычно это случается ранней осенью, в Алхин день, сразу после сбора урожая, в довесок к привезённому картирами съестному. Несколько дней гвидассы и картиры ни в чём себе не отказывают, гуляют и славят весёлую богиню.
Сегодняшний праздник запоздал. Уже Ночь Духов на носу, а там и Долгая Ночь не за горами. Только что прошёл День Справедливости. А Стиглонов день - совсем другой праздник, строгий Отец Богов не терпит суеты, беспорядка и уж тем более нарушения вековых устоев. Потому праздник решили не откладывать - поздним утром после прихода картиров на пустыре у озера уже было яблоку негде упасть.
Нидлир сладко зевнул: после бессонной ночи, бега до лагеря картиров и обратно спать хотелось, и ещё как. Но проспать такой день он бы не согласился ни за какие сокровища. Едва забрезжил поздний осенний рассвет, он одел лучшее, что было, и отправился к озеру. Шагая по знакомым улицам, он здоровался со знакомыми, отвечал на привычные вопросы вроде: "Как живёшь" и "А слышал, что с кумом кузнеца Вварга приключилось?" Все эти пересуды и слухи сто раз пережёваны, многократно обошли всё село и уже надоели. Новые истории наверняка будут после праздника. В замкнутом мирке гвидассов мало что происходит, новости большого мира приносят только картиры.
Вот и площадь. М-да, успел вовремя. Ещё полчаса, и станет не протолкнуться. Всем нужны новости большого мира - какой-никакой, а повод для сплетен на год вперёд. Приметив знакомую фигуру картира, парень поспешил навстречу.
- Фритьоф!
- А, Нидлир! Уже выспался? - картир Фритьоф белозубо усмехнулся, крепкая рука хлопнула нового приятеля по плечу.
- Да тут, пожалуй, заснёшь... Слушай, хотел вчера спросить и забыл.
- Да уж, ты так пялился на ту рабыню, хорошо хоть, зачем тебя послали, не забыл.
- Так всё-таки, что вокруг делается? Ну, про ваше несчастье ты уже говорил. А что, вообще, за замятня?
- Долгая история. Смысл в том, что прошлым летом в Бирру приезжали послы далёкого южного королевства алков. Они предлагали щедрую плату тем, кто хотел бы наняться к ним на службу и уплыть за море. Вдобавок воевать нужно будет с нашим давним врагом - со Сколеном. Кто такие сколенцы, слышал?
Нидлир кивнул. Слышал, как не слышать. В каждой семье Севера, по ту и по эту сторону моря поют о героях, отстоявших свободу северных народов и посрамивших сколенского Императора Арангура Убийцу. У народа борэйнов, одним из племён которого являются гвидассы, есть и собственный герой-мученик - сын тогдашнего короля Ольвар.
- Так вот, - продолжал Фритьоф. - Алкский посол предлагал послужить ему в войне, заодно разграбить сколенские города. Многие, как услышали, были готовы отправляться в поход немедленно. Особенно жаждет похода наш король, он молод и смел, а тут воевать особо не с кем, разве что на крамцев набеги совершать, да племена Западной четверти попробовать потрясти. Он жаждет славы и добычи, дружина готова идти с ним хоть на край света. А против помощи южанам выступает вдова старого короля. Она из старого рода законоговорителей, которых три века назад свергли Харваниды. Ей меньше всего охота помогать Харванидам, ведь алкский король родственник сколенских Императоров. Насколько знаю, первая кровь уже пролилась, когда мы туда пришли, как раз началось - мы и оказались меж двух огней. Вот как-то так.
- Да ты что! Надеюсь, этим всё и кончится, - произнёс Нидлир и понял, что сам не верит в свои слова. Трупы - это кровники из числа их родных. А если кого-то убили во влиятельном и знатном роду... Как бы не началась настоящая резня, как тогда, когда гвидассам пришлось уйти в горы. Им и теперь не удастся отсидеться в стороне.
- А ещё, это мы от других племён картиров узнали, которые за морем, в общем, - послы алков побывали не только в Бирре, но и в Крамаре, Хорадоне, Барске... Похоже, их король собирает лихих людей по всему Северу. Наверное, он всё же добьёт Империю.
- А что потом? - спросил Нидлир.
- В смысле? - не понял Фритьоф.
- Ну, вот представь: война окончена, а у тебя толпа буйных голов, кому, в общем, плевать, кого резать. Это же как шайку берсеркеров на службу брать: врага они положат, а потом и за тебя примутся...
- Ну да. Только нам-то какое дело? Лучше пошли ближе к берегу. Сейчас моя сестра выйдет - уж она всем покажет, как петь и плясать!
Звон струн привлёк внимание парней сразу же. Ещё не зная, что услышат, Нидлир и Фритьоф поспешили на звук. Идти далеко не пришлось - с краю пустыря, у самого покрытого солью берега, толпа оставила неширокую площадку. Прямо на камнях расстелен толстый, тёплый ковёр, с краю на нём восседают музыканты - симпатичная, хоть и уже начавшая полнеть флейтистка лет тридцати, парень с несколькими небольшими барабанчиками, с которыми он ловко управлялся, и пожилой мужчина с каким-то большим струнным инструментом. Именно он под пальцами старика издавал те чарующие звуки, что без всякой магии приворожили Нидлира. Миг спустя его взор устремился в центр ковра. Ловко перебирая босыми (и как не мёрзнет?!) ногами, танцевала худенькая, подвижная девушка. Змеёй вилась длинная чёрная коса, отблески факелов играли на пухлых вишнёвых губах, стройная, как стилет, фигура двигалась плавно и гибко. Выпуклые, выразительные синие глаза словно разбрасывали искры, тонкие руки порхали в морозном воздухе, плетя дивный узор танца. А ведь она ещё и пела!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
