Не проснуться бы.
И выпить бы не помешало. Эй, кто там? Тук-тук по картинке! А ну давай — Габриэль Гарсиа Маркес! Полковнику никто не пишет! Вы на каком языке у нас? Португалеза — бар? Эспанола — йок! У меня. Русский — белкой буду! Ну давай хотя бы чокнемся! Извини, выпить-то тоже йок. Но ты же понимаешь!!!
С ума я схожу от сопливой барышни, сударь мой Маркес! С чего бы?! Что ж не попалась она мне — там? Впрочем, и славно, что не попалась. Нет уж, многоуважаемый Габриэль Гарсиа, мы уж тут как-нибудь, мы отсюда никуда, хоть бейте меня, хоть режьте!
Проблемки вот порешаем…
А какие у нас — проблемки? Ежели с девственностью — так и не проблема вовсе, на самом-то деле. Ну, пятнадцать ей — так и мне вроде бы столько же, нет?
Вот вы, почтеннейший господин Маркес, как бы отнеслись к сексу с малолеткой? А в возвышенных целях? Дабы избежать возможных поползновений? А полковнику мы потом напишем — полный отчёт предоставим-с! Так, мол, и так, был вынужден пренебречь моральными принципами во имя спасения жизней.
А победителей не судят.
М-да.
И шайтан с ним. Победа и впрямь не за горами. Вот и план на руках, а там глянем. Фэнтезийные стандарты, опять же, — это вам закон или куда?! Против правил не попрёшь. Алёнушка за братцем ещё до Толкиена с Желязны удачно хаживала.
А меч — это вам куда?!
Витька меня обучил смотреть — получается! Стало быть, и прочее по силам. Через четыре года — ух, чего сможем! А то и пораньше. Надо бы к Клаусу пристать — оно, конечно, мелочь, пузыри его, но ведь — кайф! Или Никита — ведь тоже что-то может! Я уж не говорю о госпоже колдунье с её беретками! Вот с делами разберусь — и вперёд, магии навстречу. Ту же колдунью приболтать можно на большее!
Одно вот я для себя уяснил намертво — в преподаватели не пойду. Чтоб я так жил?! В боевые маги — это да…
Словом, досточтимый мой дон Габриэль, жизнь вашего поклонника и почитателя налаживается по всем статьям! Вот дела поделаем, отдохнём — и плотно возьмёмся за учёбу. А то как бы вашему почитателю не вылететь из теплого места. Впрочем, это я преувеличиваю. Не дадут мне, талантливому, вылететь — нипочём не дадут!
А не спеть ли нам, сударь?! Группа "Шайтан тебя нюхал" с ремиксом хита Игоря Иванова — подпевают ВСЕ!!!!
Э-эх, "на чужой планете предстоит учиться мне в университете!.. Если те профессора насмерть не замучат!.. Если не умру от своей латыни!.. ЕСЛИ ТОЛЬКО НЕ УПЬЮСЬ НА ХМЕЛЬНОЙ ПИРУШКЕ!!![25]"
Профессора-то наши тоже водку-матушку недурно хлещут, видали-с, как же…"
1
Город был замотан в ноябрьский ветер, как в шарф.
Город срывал с деревьев листья — зелёные и жёлтые, вперемешку. Город пускал листья в лужи, листья плыли, обгоняя друг друга: город играл с ними в кораблики.
Город промок насквозь, и ему это нравилось. Город обожал осень.
Город плевать хотел на прохожих (все они ругали непогоду) — но одному из своих жителей был рад безмерно.
Высокий мальчишка в длинном чёрном плаще с поднятым воротником шагал по городу без зонта, не разбирая дороги. Город задевал мальчишку концами шарфа и думал, что они похожи — о да! Если бы город вдруг стал человеком, то выглядел бы именно так — надменным, одиноким и влюблённым, отчаянно влюблённым! Он бродил бы по холодным лужам, курил в кулак и умирал от любви — от любви к этим домам и тротуарам, и к деревьям, и к небу, и к осени — и задыхался бы от счастья, подставляя лицо дождю…
Город был абсолютно прав.
Андрей Карцев шёл за едой и шампанским и ни о чём по дороге не думал — дышал ноябрьской свежестью и задыхался от любви, и хлюпающая в ботинках вода не мешала ему нисколько. Андрей Карцев души не чаял в родном городе.
Что же до плаща, то плащ был наконец-то исполненной мечтою отрочества. Двадцать лет назад плащ казался Андрею необходимым атрибутом для потрясения девичьих душ, и чёрная куртка — даже и с поднятым воротником — служила весьма приблизительной заменой. Так что, увидевши мечту в универмаге, наш герой приобрёл её, не раздумывая ни секунды. Аз грешен есмь, ухмылялся он, облачившись в мечту нынешним утром и разглядывая себя в зеркале. Впрочем, потрясать девушек он не собирался. Плащ был — как старая музыка, как школьный альбом фотографий, дань юности, дань городу, и Андрей твёрдо знал, что город будет от плаща в восторге.
Не хватало, правда, шляпы. Он примерил шляпу, но тут же и снял — с детства терпеть не мог головные уборы. Ежели красные от недосыпа глаза под широкими полями спрятать! Но городу, надо полагать, до его красивых глаз дела нет, верно?
Проснулся Андрей в восемь утра и безо всякого будильника. Джедаи — народ закалённый, тренированный, двух часов сна им даже после сумасшедшей воскресной ночи достаточно. Вот о замученных преподавательской деятельностью магах этого сказать было никак нельзя: на получение увольнительной в город Андрей потратил не менее получаса драгоценного времени. Разбудить куратора стоило больших трудов, а ещё больших — объяснить, что именно от него требуется. Спустившись в холл, Демуров стоял перед воспитанником, едва сдерживая зевоту, чиркал зажигалкой в тщетных попытках прикурить и в ответ на Андреевы речи неопределённо пожимал плечами.
— Господин учитель, вы фильтр поджигаете, — указал Андрей, потерявши терпение.
Демуров вытащил сигарету изо рта, осмотрел подпаленный фильтр, чертыхнулся и поблагодарил.
— Вы, сударь, собственно, чего от меня хотите? — вопросил он, исправляя ошибку. Андрей повторил и был, наконец, благословлён на прогулку.
До тридцать четвёртого квартала он доскакал за десять минут и столько же топтался перед дверью родной квартиры, нажимая кнопку звонка и терзаясь сомнениями, а доставши ключи, нервно оглядывался на соседские двери.
Ключи подошли.
Было совершенно непонятно, как они могли подойти к этой квартире. Андрей осматривался, испытывая одновременно разочарование и облегчение. Квартира не напоминала родительскую никак и ничем. Однокомнатная, со стандартным набором мебели, безликая, словно гостиничный номер. Было ясно, что жили здесь временно и недолго, а уходили неожиданно и второпях, не отключивши холодильник, не убравши постель…
На одеяле валялась комком футболка.
Несвежая футболка. Ярко-синяя. На груди надпись чёрным фломастером: "I am Black Driver".
Её сестричка — точно такая же, но красная — оказалась на Андрее, когда он свалился в этот мир. Футболкам было по двадцать с лишним лет. Лето перед девятым классом, гонки на великах по дачным улочкам: Лёшкин вариант "казаков-разбойников", со сложными правилами, теперь уж и не припомнить… Только названия команд остались — "Black Driver" и "White Driver". И две футболки. Обе — здесь. В городе Волжском, который выстроил на месте тридцать девятого квартала школу для будущих магов, который закрутил в парке старые карусели и бесследно потерял шлюзовские дачи… Две футболки, красная лежит в интернатском шкафу, синяя — в этой квартире…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
