в белом, до сих пор помнит, как он на неё смотрел, аж про жирную свою забыл. И целовал… Так целовал, что голова кружилась, а ноги не держали. Тряхнула головой. Хватит! Приказала себе строго.
Звонок в дверь. Вздрогнула. В теле мондраж, будто видится с ним первый раз. Что за бред творится. Открывает выдохнув, опешив замирает. Охапка белых роз перед лицом, в нос ударяет аромат. Крупнющие бутоны излучают божественный запах. А паразит стоит улыбается загадочно так, обведя её взглядом прячет улыбку и опустив цветы перешагивает через порог, мигом притянув к себе. Эдакая махина прижимает к стене, она испуганно трепыхнувшись хватает его за лицо ладонями и шепчет:
— Мама…
Он очнувшись отпускает, напоследок проведя ладонью по ягодицам. Вручает цветы.
— Для самой, самой, моей.
— Прекрати, — смущается девчонка. — Лапша не для моих ушей.
— Лекс, не начинай. Ты всё испортишь.
Она долго не раздумывая наливает в ведро воды и туда их. Вот, что значит имел ввиду, было упущение. И он исправит. У двери помогает ей застегнуть чёрные босоножки на шпильке. Не упустив случая пройтись ладонями по ножкам.
Ловя взгляды парня Алекса попутно слышит, как мать набирает код от сейфа. Характерный писк еле слышен. Сердце подпрыгивает. Она как раз сегодня сказала, что встреча с кем то по поводу открытия нового магазина и как раз сделает заказ на новую коллекцию. Видимо понадобились отложенные деньги. Хватанув сумочку, берет парня за руку и к двери, вслед раздается голос матери.
— Алекса!
Открывает дверь и тащит его за собой.
— Бежим!
Он хмурится и тормозит её, оглянувшись.
— Богдан, бежим.
Как волшебное слово действует. Хлопает дверь и они несутся в лифт. За руки до машины. Она восхищённо смотрит на него. Светло синие джинсы с лёгкими подратостями, бледно голубая футболка, облегает накаченный торс, толстая серебрянная цепочка виднеется на шее. Такой весь из себя, плохой мальчишка. Татушки не хватает. Синхронно садятся в машину и сразу отъезжают.
— Что опять натворила?
— Ничего.
— Пожалуйста, не начинай врать.
Она не долго думая опираясь на его колено тянется и целует в скулу, легонько куснув. Богдан даже вздрогнул.
— Походу до ресторана мы не доедем…
Сворачивает на обочину и включает аварийку.
— Пожалуйста, не надо. Я больше так не буду! — кричит Алекса.
Обхватив лицо притягивает к себе и тихо говорит в самые губы:
— Обещай, что будешь.
Отъезжают и осмыслив сказанные слова, Алексу осеняет.
— Какой ещё ресторан?!
— Когда сытая, ты покладистая. Тебя надо срочно, вкусно накормить. А потом я решу, что с тобой делать.
— В смысле, решишь! — вскрикнула недовольно.
— Вот, видишь, а если б сытая была, сейчас сказала бы, делай со мной, что хочешь, — улыбался Богдан сверкая на неё глазами.
— Не дождёшься!
— Посмотрим.
Вылезая из машины Алекса твёрдо решила, не бывать по твоему Богдаша. И как только подошли к дверям крепко сжав его пальцы упёрлась. Богдан удивлённо глянул на неё.
— Не пойдём.
— Пойдём, — настаивал он.
— Я не хочу, — подошла вплотную и прошептала: — целовать тебя хочу, обнимать, я не хочу есть.
Богдан удивлённо моргнул. Она же воспользовавшись потянула его за собой.
— Куда тогда?
— Да никуда, просто так! — улыбнулась шагая вверх по улице. — Не всё ли равно куда. Нафиг мне не нужна ваша ресторанная кухня.
— Что значит ваша.
— На днях папаша объявившийся тоже пытался накормить.
— Может уже расскажешь, что у тебя там происходит.
Взявшись за руки шли вдоль улицы. Болтали о всякой ерунде. Богдана задевало, что она не хочет с ним делиться.
— Что ты голову повесил?
— Вот только не начинай, — предупредил он грозно.
Алекса остановилась, обняла его, прижавшись крепко, он прижал к себе в ответ. Чмокнув в ухо спросил:
— Что ты опять натворила? Почему мы опять сбежали. Как малолетка бегаю с тобой.
Алекса тяжело вздохнула и завидев на другой стороне улицы кафешку, в которой они с Алёной частенько раньше заседали, потащила его туда. Не возразив подчинился. Выбрав укромное местечко, подальше от посторонних глаз заняли дальний столик в углу, отделённый от основного помещения зелёной стеной из искуственных цветов. Тут же появилась официантка и улыбнувшись во весь рот защебетала:
— Здравствуйте, давненько вы к нам не заходили. Даже наш шеф повар уже соскучился, иногда спрашивает, где эта вредная блондинка.
Обе рассмеялись. Богдан удивлённо посмотрел на Алексу.
— Ну передайте вашему повару, что я голодная. Пусть порадует мой желудок на своё усмотрение.
Девушка заулыбалась, мельком осмотрев спутника Алексы и метнулась на кухню.
— Ой, как много я хочу знать о этой вредной блондинке.
Придвинувшись к нему ближе, положила ладошку на колено. Проследив взглядом за её поглаживующей рукой, Богдан удивлённо спросил:
— Что ты делаешь?
— Соблазняю, — пальцы дразня крались по бедру вверх.
Богдан перехватил руку, переплетая пальцы.
— Не прокатит. Давай-ка рассказывай, что натворила, — и строго так посмотрел.
Девчонка нахмурилась.
— Что рассказывать, ты уже всё знаешь.
Наткнувшись на грозные, чёрные глаза, выдохнула раздражённо.
— Только вот не начинай читать морали. Хорошо, тебе всё, всё? Ладно.
Официантка принесла сок апельсиновый и бутылку шампанского. Алекса удивлённо округлила глаза, на, что девушка ответила:
— От шеф повара, он кричал на всю кухню. Несите шампанского, я выпью за того смельчака, что заарканил эту чокнутую. А так, как не пьёт шампанское, просил передать вам.
— Ах, значит так! — прищурилась Алекса. — Передай ему, что я вернусь одна и ему не поздоровится.
Смотря то на одну, то на другую Богдан плохо понимал, что происходит. Официантка довольная полетела на кухню. Брюнет откинувшись на диване грозно смотрел.
— Ой, ну ладно. Когда уходила в окопы, не знала сколько война продлится, взяла деньги дома из сейфа. Андрюша же всё спёр у меня и телефон и карточку. Думала карточку верну себе и всё положу на место до копейки. Но… Не смотри на меня так! Я их Сашке отдала, матери на операцию. На лекарства сам заработает. Да, что?
Мотая головой Богдан тёр переносицу.
— Им они нужнее, чем нам! Вон плюсом к нашему, этот козёл ей два магазина открывает. Что он ей триста тысяч не даст. В лёгкую! Он в ресторанах со шлюхами больше прожирает.
— Прекрати так разговаривать!
Девчонка насупилась сложив руки на столе. Нежно касаясь пальцами, убрал на лицо упавшие пряди волос. Провёл ладонью по плечу.
— Я плохо понимаю, что у вас там происходит. Он, папаша, Уимберг каким боком во всём этом. Ты так ждала возвращения мамы, а теперь смотришь на неё, как на врага народа. Расскажи, как есть и по порядку.
На столе перед ними салаты и овощи. Только вот обоим
