К Альтии наконец вернулся дар речи:
— И ты воображаешь, что хоть один приличный моряк захочет плавать на «Совершенном»? Забыл, что люди его кораблем-убийцей считают? Ты же на него калачом никого не заманишь… разве что пообещаешь втридорога заплатить!
Альтия пыталась говорить рассудительно и спокойно, но Кефрия видела: как бы ее сестра ни отвергала предложенную идею, определенный интерес у нее все-таки пробудился.
— А я и не говорю, будто все пойдет как по маслу, — легко согласился Брэшен. Снова вытащил платок и вытер лицо. Когда он стал складывать платок, сделалось заметно, что руки у него слегка дрожали. — Пожалуй, сыщутся такие, которые к нам запишутся просто ради риска и приключений. В порту всегда болтаются моряки, у которых, может, ума не палата, зато кишка не тонка… Потом, я обойду прежних членов команды «Проказницы» — тех, с которыми плавал твой отец, а Кайл их выгнал. Кто-то пойдет с нами либо ради своего прежнего корабля, либо в память о капитане Вестрите. Что касается остальных… — Брэшен передернул плечами. — Никуда не денешься, придется набирать всякую шпану и задир. И вот тут очень многое будет зависеть от того, какого старпома мы себе раздобудем. Хороший старпом, сама знаешь, дай только ему развернуться, может слепить работоспособную команду буквально из ничего…
— Ну а что удержит их от бунта, когда…
— Не забывайте о цифрах! — встряла Малта раздраженно. — Без толку заранее о чем-то переживать, если мы все равно не знаем, сможем ли себе это позволить! — И она подошла к старому дедушкиному рабочему столу: — Если я достану бумагу и чернила, сумеете прикинуть, во что это все обойдется?
— Ну, я этим никогда особо не занимался, — начал было Брэшен. — Тут надо кого-то, кто только этим и занимается, и…
— А еще надо предположить невероятное: ты найдешь корабельных мастеров, согласных возиться с «Совершенным», — ядовито вставила Альтия. — Его репутация у всех на слуху. И еще целая куча всяких «если». Например, дадут ли нам Ладлаки «добро»…
Руки Малты сжались в кулаки над листом бумаги, который она как раз вытащила из стола. Кефрия уже ждала, что она скомкает лист и швырнет его на пол… Ничуть не бывало. Вместо всяких детских выходок Малта зажмурилась и набрала полную грудь воздуха.
— Ладно, предположим, — сказала она. — Денег-то сколько? Надо подсчитать. А потом прикинуть, где бы раздобыть их. Вот первоочередные вопросы! Ответим на них — тогда и об остальном можно гадать!
— Это «остальное» точно так же может оставить нас с носом, как и нехватка денег, — раздраженно хмыкнула Альтия.
— Я всего лишь пытаюсь сказать, — напряженно-ровным голосом выговорила Малта, — что следовало бы нам рассматривать все обстоятельства в той последовательности, в какой мы можем потом на них напороться. Скажем, если у нас все равно не хватит денег нанять моряков, то какая разница, кто решится плыть с нами, а кто нет?
Альтия обернулась к племяннице… Кефрия напряглась всем тело. Она знала: Альтия могла быть весьма остра на язык. Если она вздумает насмехаться над Малтой именно сейчас, когда та изо всех сил старалась рассуждать по-деловому… Что ж, в этом случае Кефрия за себя не ручалась!
Но Альтия вдруг сказала совсем не то, чего ждала Кефрия.
— А ведь ты права, — кивнула она. И глянула на мать: — Есть у нас еще что в загашнике? Что-нибудь, не являющееся заветным родовым наследием, такое, что мы можем продать?
— Есть кое-что, — тихо ответила Роника. Она рассеянно крутила на пальце кольцо. — И еще надо подумать, в собственности или нет сейчас у нас живой корабль, а то ведь срок очередной выплаты на носу. Хупрусы будут ждать, что мы…
— Об этом можешь не беспокоиться, — так же тихо ответила Малта. — Я приму сватовство Рэйна и назначу день нашей свадьбы, поставив условие, чтобы мой отец был дома и смог на ней присутствовать. Думаю, это избавит нас от дальнейших выплат по долгу. А то и поможет денег кое-каких раздобыть, чтобы спустить на воду «Совершенного».
Глубочайшая тишина последовала за этими словами… Кефрии показалось, беззвучие наполнило комнату до краев, как чистая прозрачная вода наполняет ведро. И дело было не только в молчании. Без всякого преувеличения, наступил момент истины. Кефрия смотрела на дочь и не узнавала ее. Вместо упрямой, испорченной девчонки, готовой на любые выходки, лишь бы настоять на своем, перед Кефрией сидела юная женщина, готовая принести в жертву что угодно, даже себя самое, лишь бы вызволить отца.
Такое внезапное проявление несгибаемой воли до того потрясло Кефрию, что она попросту прикусила язык, едва не сказав дочери: «Кайл этого не заслуживает!». И верно, он даже не поймет, что сказанное Малтой было произнесено не для красного словца и не на волне минутного порыва, — она в самом деле собиралась принести в жертву всю свою жизнь. «Да что там Кайл, — думала Кефрия. — Никто не достоин того, чтобы платить за него пожизненной несвободой…»
Она покосилась на мальчика-раба, который молча, но очень внимательно наблюдал за происходившим, и поймала себя на том, что опять размышляет о своем браке. Горестная усмешка искривила ее губы. Одна женщина ради Кайла Хэвена уже пожертвовала собой…
— Малта, — сказала она. И сама удивилась силе, что прозвучала в ее голосе. — Не стоит принимать такое решение при нынешних обстоятельствах. Нет, это, конечно, твое решение, тебе его принимать, и то, что ты оказалась готова к нему, уже говорит о многом. Я просто предлагаю отложить этот путь на самый крайний случай, если мы убедимся, что другой возможности нет.
— Какие другое возможности? — спросила Малта безнадежно. — Мы уже достаточно натерпелись… Ну и что, пришел хоть кто-нибудь нам на помощь? А сейчас с какой стати нам будут помогать?
— Быть может, семья Тенира… — тихо проговорила Альтия. — Ну и некоторые другие семейства, владеющие живыми кораблями, тоже могли бы за нас выступить…
— У них, — перебил Брэшен, — своих забот по горло будет некоторое время. Простите… Нынче у меня все в голове путается. Я все забываю — вы же, поди, не знаете, что еще в городе произошло! Я про ту заваруху у таможенной пристани. Не слышали?… Тенира и с ним кое-кто еще отправились туда, чтобы решить дело силой. Они вывели «Офелию» на самую середину гавани, и тут же подоспела целая флотилия маленьких лодочек, которые и приняли на борт весь ее груз. Капитан Тенира позволил людям забрать все себе — кому что в лодку попало! Отдал все даром, лишь бы поборы не платить, представляете? Только калсидийцы все равно попробовали вмешаться…
— О Са милосердная, спаси и помилуй! — ахнула Роника. — Надеюсь, никто не пострадал?
Улыбку Брэшена никто не назвал бы добродушной.
— Ну, — сказал он, — капитан порта[28] места себе не находит, переживает, бедный, из-за двух нечаянно потонувших галер. И ведь болезные не абы где потонули, а как раз у таможенной пристани. Так что некоторое время большим морским кораблям туда будет просто не подобраться. А как и когда галеры сумеют поднять со дна — один Са знает…
— Когда они тонули, они еще и горели, — вставила Янтарь. Сказала она это с удовлетворением, но и с грустью. И добавила как бы между прочим: — Сама таможенная пристань тоже нечаянным образом занялась. Как раз когда мы оттуда уходили, огонь добрался до каких-то сатрапских складов.
Брэшен с некоторым вызовом обратился к Альтии:
— Согласись, я имел причины беспокоиться о твоей безопасности — в такую-то ночь…
— Так вы оба там были? — Альтия смотрела то на него, то на нее. — Значит, все эти пожары… что-то многовато для того, чтобы нечаянным образом загореться! Значит, кто-то с кем-то заранее стакнулся! А мне почему не сказали?
Янтарь ответила уклончиво:
— Мы с Офелией стали добрыми подругами…
— Почему мне не сказали? — повторила Альтия. Брэшен пожал плечами:
— Может, потому, что нечего там было бы делать дочери старинной семьи… — И хмуро добавил: — Должно быть, Грэйг решил о тебе позаботиться. Еще не хватало, чтобы тебя тоже загребли!
— Что? Грэйга загребли?…
— Ненадолго. Скоро нашли стражников-калсидийцев, которые вроде как должны были его караулить, вот только самого Грэйга уже след простыл. — Брэшен улыбнулся уголком рта. — Полагаю, однако, он в полном порядке и добром здравии, и через денек-другой мы получим от него весточку. Уж верно, он не захочет, чтобы дама его сердца вся извелась в неведении…
— А тебе-то откуда все в таких подробностях известно? — наседала Альтия. Ее распирал гнев. — Ты-то сам что там делал, позволь спросить?
Она покраснела до густого пунцового цвета. Кефрия глядела на сестру, не в силах понять, отчего та настолько разволновалась. Неужели, будь у нее выбор, она предпочла бы участвовать в беспорядках, а не отвозить Давада домой?
