Оболенская с улыбкой всматривалась в нежные и трогательные слова, написанные детьми. Волшебные поздравления и пожелания счастья в новом году. Она ответила по отдельности каждому из них и пообещала позвонить уже завтра с утра, как только они проснутся. Закончив с ответами для всех её поздравивших, она открыла список контактов.
Выбрав номер телефона Эльдара, долго смотрела на его фотографию. Ждала напряжённо, томительно, что хотя бы сегодня в новогоднюю ночь он не выдержит и тоже позвонит ей, просто поздравить, сказать всего несколько слов и пожеланий. Но телефон предательски молчал уже полчаса с момента наступления нового года.
Она периодически посматривала на тёмный экран, но долгожданный абонент так и не возвестил о себе своим появлением.
Не дождавшись скорого возвращения Риты, Стефания собрала грязные тарелки со стола, и направилась в кухню. Перемыв всю посуду, ушла в спальню, в которой обосновалась на эту ночь.
Долго лежала в постели без сна, пристально всматриваясь в потолок, на быстродвижущиеся тени от веток старого дерева, раскачивающегося от ветра за окном. Они словно гипнотизировали её и заставляли отвлекаться от мыслей, изъедающих изнутри, и потому через несколько минут, она не заметила, как погрузилась в глубокий сон.
****
Маша, не отрывая взгляда, смотрела на Эльдара, который стоял у окна. Она медленно поднялась со стула и подошла к нему ближе. Осторожно коснувшись его плеча рукой, она пристально всмотрелась в его лицо, когда он обернулся и вопросительно посмотрел на неё.
– А ты, как Воропаев не хочешь позвонить Стеше? Смотри уже второй час пошёл, а он всё никак не может наговориться с Риткой. Боюсь, что он разорится после этого телефонного звонка, – она улыбнулась.
Томашевский перевёл взгляд на друга, который расположившись на полу у камина, с упоением общался с Ритой, и тоже улыбнулся.
– Боюсь, что Стефания будет не рада моему звонку. Если бы хотела, уже позвонила сама. Видимо не так уж и соскучилась.
– Отчаянные вы головушки оба. И когда только зароете этот топор своего противостояния куда-нибудь поглубже. Ну, должен же быть кто-то посговорчивее и умнее, – она обхватила его руками за локоть. – Зачем мучаете друг друга, не пойму? Жизнь так коротка, что тратить её на обиды и недомолвки, я считаю просто не допустимо.
Эльдар погладил её по волосам.
– Повезло Полонскому с тобой. Ты мудрая женщина, – он улыбнулся, заметив на себе её внимательный взгляд.
– Конечно, повезло, – Маша обернулась и с улыбкой посмотрела на мужа, который спал в обнимку с дочерью на диване. – Только у нас эта мудрость оказалась взаимной. Между нами не было скрытых моментов и недосказанности. От того, наверное, всё так и легко между нами и в прошлом, и сейчас. Попробуй сделать шаг первым, и я думаю, что и у тебя получится также. Поздно уже, Дар. Я пойду, Надюшку отнесу в кровать, да и ты ложись спать. Вечер был утомительный, – она поцеловала его в щёку и медленно направилась к мужу и дочери.
Эльдар смотрел ей вслед с улыбкой. После операции прошло уже больше месяца и от былой хромоты Маши, казалось не осталось и следа. По привычке она всё ещё боялась наступать на ногу в полную силу, но перемены в походке были разительны, и то с чем она прожила долгие годы, наконец, словно тяжкие оковы исчезло из её жизни навсегда.
Безумно был рад за Ростислава и за его семью, полноценную и настоящую и улыбался сейчас, наблюдая, как они втроём не спеша покидают гостиную, направляясь в свою спальню.
Снова перевёл свой взгляд на Воропаева, и улыбнулся, заметив, как друг, уже сменив прежний ласковый тон голоса на властный и громкий, что-то бурно выясняет с Маргаритой.
Эльдар не спеша направился на выход из гостиной и, поднявшись по ступеням на второй этаж, вошёл в спальню и, остановившись возле кровати, не раздеваясь, тяжело опустился на покрывало сверху.
Усталость в сочетании с переживаниями, которые не покидали ни днём, ни ночью, приправленные капелькой шампанского подействовали лучше любого снотворного и сморили его, погружая в глубокий сон…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Над головой громко пели птицы, так упоительно и прекрасно, словно в далёком детстве.
Эльдар приоткрыл глаза и осмотрелся по сторонам.
Озеро раскинулось прямо перед ним широкой зеркальной гладью. Ярко светило солнце, жужжали насекомые и тёплый ласковый ветер трепал его волосы.
Он повернул голову направо и стремительно поднялся на ноги.
Бревенчатый большой дом в два этажа, стоявший на берегу озера, невольно привлёк его внимание, потому что внешне казался зыбким и полупрозрачным, словно размытый всполохами яркого солнца. Он двинулся к нему так стремительно, словно опасаясь, что если он не ускорит своё движение, то это видение исчезнет. Видение, которое как ему показалось, пришло из его далёкого прошлого.
Эльдар резко остановился у старенького забора с несколькими отсутствующими перекладинами в ряду и, приоткрыв калитку, вошёл внутрь. Остановившись в центре двора, ему на мгновение показалось, будто он провалился во времени. Он чётко понимал, что видел уже этот дом раньше, но сейчас никак не мог вспомнить где.
Скрипнувшая входная дверь, заставила его резко повернуть голову и остановить свой слегка растерянный взгляд на силуэте высокого мужчины. И когда незнакомец шагнул из темноты сеней и, остановившись на лестнице, сделал босыми ногами несколько шагов вниз, Томашевский в ужасе замер на месте.
– Олег? – он пристально смотрел на брата.
В голове проносились сотни мыслей, но он не мог дать объяснение тому, что сейчас видел прямо перед своими глазами.
– А разве я так сильно изменился? – высокий крепкого телосложения мужчина ослепительно улыбнулся и пригладил рукой густые тёмно-русые волосы.
Он был одет в белые льняные брюки и холщовую рубашку навыпуск, подпоясанную обычной переплетённой витиеватыми узлами верёвкой.
– Но ведь ты… – Эльдар так и не смог произнести вслух фразу до конца.
– Здесь об этом не говорят. Здесь мы все живы. Пойдём! – Олег поманил его рукой к себе. – Нам нужно поговорить.
Эльдар сделал несколько неуверенных шагов и последовал за братом на задний двор. Присев на сложенных тюках соломы, Томашевский снова обвёл удивлённым взглядом дом и остановил его на Олеге.
– Что, пытаешься узнать это место? – раздался тихий голос брата.
– Да. Только не могу вспомнить до конца. Хотя… Нет… Мне кажется… Но ведь этого, не может быть… Ты же не хочешь сказать, что это… – он вопросительно посмотрел на брата.
– Именно это я и хочу сказать. Это дом наших родителей.
– Но ведь он давно разрушен, его нет. Земля пуста. Я купил эту землю.
– Его нет так же, как нет меня. Ты это хотел сказать? Эльдар, здесь есть всё. То, что как тебе кажется, ты давно и безвозвратно потерял, оно никуда не исчезает, оно остаётся здесь навсегда, именно в этом месте. В месте общей памяти. А вот кое-что другое, ты прав, можно действительно в своей жизни потерять навсегда.
– Что же это?
– Любовь. Она не материальна и неосязаема. Она даётся человеку свыше и только в наших силах, удержать её возле себя и только от нас самих зависит, останется она с тобой или ты её потеряешь навсегда. Мы с Мариной теперь всё время вместе. Мы и наш малыш. И наша любовь, теперь вечная. Мы остались в этом доме, и я так рад, что ты принял именно такое решение. Оставить нас вместе и именно в нашем доме, на нашей родной земле.
– Я хотел, как лучше.
– И я тебе за это так благодарен. Нам очень хорошо здесь, – Олег показал пальцем на женщину, сидевшую под большим деревом у колыбели младенца.
Её длинные белокурые волосы казалось, спадали до самой земли, а белоснежное льняное платье каскадом устилало землю вокруг неё. Она пела колыбельную тихим голосом и с улыбкой смотрела на малыша.
