добиться расположения саудовского правительства, а заодно и увеличить владения своей компании в Персидском заливе. С точки зрения Дьюса и других руководителей корпораций, палестинский вопрос мог пагубно сказаться и на приобретении новых концессий, и на прокладке нефтепроводов через арабские страны. Как правило, опасения, что поддержка, оказываемая сионизму, может поставить под удар интересы нефтяных компаний, не высказывались прямо. Однако, например, в июне 1948 г. на страницах газеты “Петролеум таймс” Макс У. Торнбург, вице-президент одной из компаний, сотрудничавших с “Арамко”, выражал свою тревогу в связи с тем, что Вашингтон “навязал [Генеральной] Ассамблее [ООН] расовые и религиозные критерии как основу государственной политики… Пойдя на это, Америка потеряла свой моральный престиж, а арабы утратили веру в ее идеалы”. Уже после голосования в ООН Кермит Рузвельт, еще один бывший руководитель нефтяной корпорации, с негодованием восклицал: “То, каким образом евреи-сионисты заручились американской поддержкой для раздела Палестины, показывает, что нам жизненно необходима внешняя политика, построенная на национальных, а не на узкопартийных интересах”.
Министерство обороны и Государственный департамент целиком разделяли беспокойство в связи с американскими нефтяными владениями на Ближнем Востоке. Объединенный комитет начальников штабов напоминал Трумэну, что доступ к арабской нефти имеет решающее значение для национальной обороны и что этот вопрос должен быть принят во внимание администрацией, когда она будет заниматься решением палестинской проблемы. “[Министр обороны] Форрестол не раз говорил мне об опасности того, что враждебно настроенные арабы могут закрыть нам доступ к своим нефтяным богатствам”, — вспоминал президент. Это действительно тревожило Форрестола. На встрече с бизнесменами 9 октября 1947 г. он говорил о том, что из-за истощения собственных нефтяных ресурсов “мы… должны разрабатывать запасы нефти за пределами страны. Самым крупным, неограниченным источником нефти является Ближний Восток… Трубы для нефтепроводов в Саудовской Аравии нужнее, чем трубы для аналогичных проектов в Америке”. Забота Министерства обороны о запасах нефти вскоре превратилась в маниакальный страх перед сионистским влиянием на администрацию. Форрестол неутомимо повторял, что палестинский вопрос должен быть поставлен “вне политики”. Как показывает его архив, он несколько раз обращался к Дж. Ховарду Мак-Грату, председателю Национального комитета Демократической партии, с требованием, “чтобы никаким группировкам в нашей стране [т. е. сионистам] не было позволено влиять на нашу политику в такой степени, которая может поставить под угрозу национальную безопасность”. Опасения в связи с влиянием американских сионистов разделяли с Форрестолом Джеймс Бирнс и Лой Хендерсон в Государственном департаменте и их коллеги из ближневосточного отдела — Гордон Мерриам, Фрэзер Уилкинс и Эван Уилсон. В докладной записке от 14 января 1947 г. Уилкинс предупреждал Бирнса, что поддержка, оказываемая сионистам, может нанести
“…вред Америке. Отношения с арабами в области образования, торговли, нефтедобычи и транспорта [окажутся под угрозой]. Сохраняющиеся неясность и напряженность в отношении к палестинскому вопросу, ослабляя англо-американские позиции на Ближнем Востоке, способствуют быстрой экспансии Советской России и тревожат христиан всего мира, поскольку христианские интересы в Палестине оказываются забытыми в связи с арабско-еврейским конфликтом”.
Трумэн впоследствии писал, что сотрудники Государственного департамента “почти все без исключения испытывали враждебность к будущему еврейскому государству… Как и большинство английских дипломатов, некоторые наши дипломаты полагали, что из-за многочисленности арабов и их контроля над огромными запасами нефти следует придерживаться по отношению к ним политики умиротворения. Должен с сожалением признать, что некоторые из этих дипломатов имели склонность к антисемитизму”. Так или иначе, позиция ряда чиновников определялась их опытом и выдержанным в проарабском духе образованием: это касалось в первую очередь тех, кто учился в Американском университете в Бейруте или годами служил в посольствах и консульствах США в различных арабских странах. Их кругозор, как правило, был ограничен арабским миром и мировоззрением.
Однако в Белом доме и в конгрессе существовали и другие тенденции, там ощущалось и явное просионистское влияние. Большую роль здесь играли американские политические деятели, зависевшие от евреев-избирателей в Нью-Йорке, Иллинойсе, Пенсильвании и других штатах, где имелось еврейское население. Возможно, это влияние само по себе и не имело бы большого значения, если бы не тот факт, что благодаря многолетним стараниям сионистам удалось заручиться поддержкой американского еврейства в целом. К концу Второй мировой войны в США проживало около 5 млн евреев. Сначала информация о нацистских лагерях смерти, а потом трагическая судьба беженцев привели к тому, что сионизм начал определять настроения этого политически влиятельного меньшинства. В результате к 1947 г. сбор средств в пользу европейских евреев и в помощь иммиграции достиг 100 млн долларов в год — таких результатов еще не добивалась в Америке ни одна этническая группа и ни одна филантропическая организация.
Немаловажно и то, что американские евреи отозвались на призыв таких сионистских лидеров, как Аба-Гилель Сильвер и Стивен Уайз, и засыпали Белый дом и конгресс письмами и телеграммами, поступавшими со всех концов страны. Уже в 1943 г. для руководства лоббистской деятельностью был создан сионистский чрезвычайный совет, который вскоре превратился в одну из самых мощных групп по оказанию давления на администрацию. Имея солидный бюджет и четырнадцать отделений с профессионально подготовленными сотрудниками, чрезвычайный совет в считанные дни мог организовать сбор подписей под петицией или завалить Вашингтон письмами протеста. Совет действовал через синагоги и другие еврейские учреждения, прибегал к помощи профсоюзных деятелей, журналистов и священнослужителей (объединенных в Американском христианском палестинском комитете), проводил выступления во время встреч с влиятельными представителями государственной администрации. Кроме того, он издавал массу брошюр, книг и руководств и занимался организацией митингов, конференций и массовых кампаний. Это приносило заметные результаты как в конгрессе, так и в исполнительных правительственных органах.
Когда в апреле 1945 г. Гарри Трумэн стал президентом, он сразу же испытал всю силу воздействия сионистов. Это вызвало у Трумэна раздражение, но и произвело на него известное впечатление. Президент не только глубоко сочувствовал еврейским беженцам, но и не остался безразличным к советам тех сочувствующих сионизму либералов, оценкам которых он доверял. Среди них были Элеонора Рузвельт, губернатор штата Нью-Йорк Герберт Леман и полковник Джейкоб Арви, председатель комитета Демократической партии округа Кук (Чикаго). Трумэн и его советники не могли пренебречь политической поддержкой американского еврейства, которое представляли эти либеральные деятели. Например, 4 сентября 1947 г. Роберт Ханнеган, только что назначенный председателем Национального комитета Демократической партии, обратился к президенту с просьбой сделать заявление в поддержку сионистов в Палестине, “поскольку такое заявление может в значительной степени повлиять на сбор средств для Национального комитета Демократической партии”. По словам Форрестола, Ханнеган сообщил, что “год назад демократами были получены весьма значительные суммы, и теперь на такую поддержку могут повлиять действия президента в связи с Палестиной”.
Одним из
