установленные ООН; правда, несколько недель спустя англичане перенесли дату эвакуации на 14 мая. Кроме того, Кадоган препятствовал постепенной передаче полномочий комиссии ООН. Он объяснял, что эта мера может привести к “путанице и беспорядку”. 1 декабря 1947 г. Бен-Гурион нанес визит верховному комиссару Кеннингему в его иерусалимской резиденции. Кеннингем холодно принял председателя Еврейского агентства и воздержался от поздравлений. “Вы, я думаю, довольны резолюцией”, — только и сказал он по этому поводу. Бен-Гурион попытался обсудить перспективы на будущее, попросил предоставить ему фотокопии земельного регистра, информацию о снабжении Палестины продовольствием и горючим и обратился к верховному комиссару за разрешением создать милицию. Кеннингем обещал рассмотреть эти просьбы, однако ответа так и не последовало. Более того, англичане отказались допустить в Палестину членов комиссии ООН до 1 мая. Когда же группа сотрудников ООН все-таки прибыла в Святую землю в начале января 1948 г., мандатные власти не стали скрывать своего недовольства. Шести членам комиссии было предоставлено помещение в душном подвале здания, находившегося напротив английского штаба в Иерусалиме; там они и вынуждены были представлять интересы мирового сообщества. Подвергаясь различным опасностям, работая в тяжелых условиях, испытывая трудности со снабжением, члены комиссии пытались разработать систему переходного режима в Палестине. Но вскоре самой насущной для них проблемой стали поиски воды. Труды их не принесли никакого результата.
Причины, которыми объяснялось нежелание англичан сотрудничать, были очевидны. Прежде всего, в условиях, когда позиции Великобритании на Ближнем Востоке пошатнулись и арабские страны начали пересматривать соглашения о добыче нефти и прокладке нефтепроводов, когда в Египте шли сложные переговоры, Лондон вовсе не собирался раздражать арабов. К этому примешивалась неприязнь к евреям: с мая 1945 г. по октябрь 1947 г. еврейскими террористами были убиты 127 и ранен 331 английский военнослужащий. Нелегальная еврейская иммиграция и сионистская пропаганда скомпрометировали Великобританию в глазах мировой общественности. Бевин был возмущен позицией Трумэна, которую он считал политиканством и вмешательством во внутренние дела Великобритании. Точка зрения Бевина описана Ричардом Кроссманом, который виделся с ним 4 августа 1947 г. и впоследствии сравнивал воззрения министра иностранных дел с идеями, изложенными в знаменитой антисемитской фальшивке “Протоколы сионских мудрецов”[311]. По утверждению Бевина, евреям удалось организовать международный заговор против Англии и против него лично. Он заявил также, что все еврейское “давление” — это гигантский шантаж, которым руководят из Америки. На это Кроссман заметил, что подобные проблемы были и с Ирландией, однако Великобритании все же пришлось согласиться на создание Ирландского свободного государства[312]. “Да, — ответил Бевин, — но они же не разворовали до этого полгосударства”. Говоря о последних акциях Эцель, министр иностранных дел добавил, что немцы в своих зверствах, возможно, только брали пример с евреев. Из этого разговора Кроссман сделал вывод, что Бевин помешался на палестинском вопросе.
Помимо заботы об отношениях с арабами и неприязни к евреям, определенную роль сыграло и то, как в Лондоне оценивали будущее Палестины после окончания мандата. Англичанам представлялась весьма вероятной и скорой военная победа арабов. А значит, стоило подумать о возможности вернуться в Палестину, вступив в союз с арабами, прежде всего — с трансиорданским королем Абдаллахом, связанным с Великобританией договором. Много лет спустя один из ближайших советников министра иностранных дел Эдуард Фрэнсис-Уильямс рассказал следующее: по мнению Бевина, победу в будущих военных действиях одержат арабы; тогда евреи обратятся за помощью к англичанам, и в результате Палестина будет поделена так, что евреям не достанутся ни Хайфа, ни Негев. Именно на эти районы рассчитывал Генеральный штаб британской армии в случае, если придется выводить войска из Египта. Предполагалось, что на основе договора с Абдаллахом англичанам впоследствии удастся разместить там армию. 17 декабря Бевин предупредил Маршалла, что евреям могут “перерезать глотки”. Того же мнения придерживалось и английское военное руководство. В марте 1948 г., когда уже начались военные действия, евреи, по определению фельдмаршала Монтгомери, “попались” и оказались не в состоянии защитить свои коммуникации. Эту точку зрения подтверждали донесения английских офицеров из Иерусалима, Аммана и Каира. В апреле командующий британскими войсками в Палестине генерал сэр Гордон Макмиллан прямо заявил, что арабские армии “без труда захватят всю страну”.
Поэтому не в интересах Великобритании было оказывать поддержку плану, который так или иначе ослаблял сопротивление арабов. Напротив, Лондон мог вернуть себе утраченное влияние в Палестине, намеренно сея хаос. Нет сомнения, что именно ради этого англичане вывели Палестину из стерлингового блока и заморозили палестинские валютные авуары[313] в Лондоне — эти меры сулили гибель нарождавшемуся еврейскому государству.
Палестинская казна была пуста — денег для нового правительства не было. В феврале 1948 г. Англия одобрила только одну меру финансового характера — Верховному мусульманскому совету было выделено 300 тыс. фунтов. Этот шаг фактически был денежной помощью арабским армиям. По мере того как англичане ослабляли свой контроль над Палестиной, прекращалось движение поездов и закрывались почтовые отделения. Вплоть до самой эвакуации англичан ни к средствам связи, ни к железнодорожному транспорту местные жители не имели доступа.
Нежелание мандатория сотрудничать с ООН особенно ярко выразилось в конце 1947 г. в неприкрытой поддержке, которую Великобритания оказывала военным приготовлениям арабов. Власти строго следили за выполнением запрета на еврейскую иммиграцию и приобретение евреями оружия. Им не позволяли создать милицию, членов Гаганы преследовали и разоружали. В то же время англичане продолжали продавать оружие Ираку и Трансиордании согласно своим договорам с этими странами. Генералу Макмиллану, под командованием которого в Палестине находилось 50 тыс. солдат, ничего на стоило бы остановить арабскую инфильтрацию. Однако, имея правительственные инструкции, он ограничился тем, что поддерживал законность и порядок только в районах, где британские войска должны были находиться во время эвакуации. Порою проарабские симпатии превращались в прямую поддержку. Так, например, Макмиллан, намеревавшийся передать евреям самый крупный военный лагерь в Палестине, получил из Лондона распоряжение передать эту базу арабам. Нечто похожее происходило со стратегически важными фортами и другими видами государственной собственности по всей стране.
Иракский генерал Таха Хашими, отвечавший за подготовку арабских добровольцев в Дамаске, рассказал в своих мемуарах о том, что арабские лидеры заблаговременно получили информацию о графике эвакуации английских полицейских участков в Цфате и Наби-Юше. Оба этих пункта были сразу же захвачены арабами; таким же образом попали в их руки форт Самах и находившийся по соседству большой военный лагерь. Согласно Хашими, заместитель начальника английской полиции Иерусалима уведомил арабов о предстоящей эвакуации британских солдат из Нового города, чтобы облегчить им захват этой части Иерусалима сразу после ухода армии. Мухаммед Нимр аль-Хавари, юрист из Яфо, вспоминал, что к нему “пришли сотрудники английского управления по арабским делам и предложили
