Дождь яростным холодным потоком хлестал мне в лицо. Дул пронизывающий ветер, но под толстым пледом я и мой меч были сухими, и прекрасная, яростная радость поднималась во мне — чудесное чувство, превосходящее все, что я когда-либо ощущал прежде. Я мог попробовать его на вкус — так волк, должно быть, ощущает вкус горячей крови в своей пасти. Я шел, чтобы отомстить.
И неожиданно я очнулся. Увидел, что бутылка почти пуста, и почувствовал тяжелое, вялое похмелье. Но радость из моего сновидения по-прежнему была со мной. Я вытянулся на диване и снова заснул.
На этот раз мне ничего не приснилось.
Когда я проснулся, то не почувствовал никаких признаков похмелья. Рассудок был холоден, чист и свободен. Я мог вспомнить, словно это было секунду назад, ощущаемое мной нарастающее чувство радости, когда я с мечом в руке шел под дождем на встречу. И неожиданно я отчетливо увидел перед собой свой путь.
Я закрыл обе двери к моему сердцу — и это означало, что я отбросил от себя любовь. Но теперь я нашел ей замену — чувство радости отмщения. Я едва не рассмеялся вслух при мысли об этом, потому что вспомнил слова сержанта-квакера, когда он оставлял меня наедине с телами тех, кого он убил.
«…я, который есть перст Господень, написал кровью этих людей Его волю, которую тебе не стереть никогда».
И это было правдой. Я не мог стереть именно это, особое его начертание. Но я — один-единственный среди всех обитателей шестнадцати миров — имел силу и возможности стереть нечто гораздо большее. Я мог стереть инструменты, которыми создавались подобные надписи. Я был повелителем молний. И я мог уничтожить культуру и население обоих Квакерских миров. Я уже приблизительно знал, как это сделать.
К тому времени, когда корабль достиг Земли, мой план вчерне был готов.
Глава 17
Мне необходимо было как можно быстрее вернуться на Новую Землю, где старейший Брайт, выкупив подразделения, взятые в плен Кенси Грэймом, немедленно прислал им подкрепления. Затем они расположились лагерем рядом с Моретоном, столицей Северного раздела, и стали требовать выплаты денег, причитающихся Квакерским мирам за войска, в свое время нанятые теперь уже несуществующим мятежным правительством.
Но перед тем как отправиться на Новую Землю, мне следовало получить санкцию на то, что я намеревался сделать. Ибо как только вы становитесь полноправным членом Гильдии журналистов, над вами не существует более высокой власти, чем пятнадцать членов Совета Гильдии, определяющих политику гильдии, а также следящих за тем, чтобы строго соблюдался принцип невмешательства.
Я договорился о встрече с Пирсом Лифом, председателем этого Совета. Было яркое апрельское утро; я сидел напротив него за широким дубовым столом в его офисе на верхнем этаже здания Гильдии в Сент-Луисе.
— Для молодого человека вы довольно быстро сделали карьеру, Там, — заметил он после того, как заказал нам кофе.
Это был сдержанный, сухощавый, невысокого роста человек лет шестидесяти. Он уже не покидал Солнечную систему, а в последнее время редко оставлял и Землю из-за своего статуса председателя и представительской деятельности.
— Только не говорите мне, что вы все еще не удовлетворены. Чего вы хотите теперь?
— Я хочу место в Совете, — заявил я.
Он как раз подносил чашку с кофе ко рту, когда я произнес эти слова, и продолжил начатое движение, ничуть не помедлив. Только неожиданный взгляд, который он метнул в меня из-за края своей чашки, был острым, как взгляд сокола. Но прозвучал лишь один вопрос:
— Зачем?
— Я вам объясню, — ответил я, — Может быть, вы заметили, что я, кажется, обладаю способностью оказываться именно там, где появляются новости.
Он поставил чашку точно в центр блюдца.
— Это, Там, — произнес он мягко, — и есть причина, по которой вы теперь действительный член Гильдии. Как вы понимаете, от членов Гильдии мы ожидаем вполне определенных вещей.
— Да. Однако думаю, что мои способности несколько выше обычных, — Его брови удивленно взметнулись, — Я не утверждаю, что обладаю даром предвидения. У меня есть талант более точно предсказывать возможное развитие событий по сравнению с другими журналистами.
Его брови опустились. Он слегка нахмурился.
— Я знаю, — продолжил я, — что это звучит как хвастовство. Но давайте остановимся и предположим, что я действительно обладаю подобным качеством. Разве не мог бы подобный талант быть полезен Совету в принятии решений, касающихся политики Гильдии?
— Возможно, — кивнул он, — если бы это было правдой и действовало бы каждый раз, независимо от условий.
— Значит, если бы мне удалось убедить вас, вы бы поддержали мою кандидатуру на следующей сессии Совета?
Он рассмеялся:
— Отчего бы нет? Но только как вы собираетесь мне это доказать?
— Я сделаю предсказание, — ответил я, — Предсказание, требующее — если оно окажется верным — важнейшего политического решения Совета.
— Хорошо. — Он по-прежнему улыбался, — Что ж, предсказывайте.
— Экзотские миры, — произнес я, — готовятся уничтожить квакеров.
Улыбка мгновенно исчезла. Какой-то момент он пристально смотрел на меня.
— Что вы хотите этим сказать? — требовательно спросил он. — Экзоты никого не могут уничтожить. Это не только противоречит тому, во что они верят, но никто и не может уничтожить целых два мира с людьми и их образом жизни… Что вы имеете в виду под словом «уничтожить»?
— Примерно то же, что и вы, — ответил я. — Разрушьте культуру квакеров как действующую теократию, вызовите финансовый крах обоих миров, и у вас останется лишь пара каменистых планет, кишащих голодными людьми, которым придется либо изменить свой образ жизни, либо эмигрировать на другие миры.
Несколько мгновений мы молчали.
— Что именно, — наконец проговорил он, — привело вас к столь фантастической идее?
— Предчувствие. Моя интуиция, — пожал я плечами. — Плюс тот факт, что именно дорсайский полевой командующий Кенси Грэйм появился в расположении кассиданских сил в самый последний момент, благодаря чему квакеры потерпели поражение.
— Ну и что? — возразил Лиф. — Подобное могло произойти на любой войне, где угодно.
— Не совсем так, — произнес я. — Решение Кенси обойти северный фланг боевых порядков войск противника и ударить им в тыл не было бы столь успешным, если бы днем ранее старейший Брайт не принял командование на себя и не приказал подготовить атаку на южном фланге боевых порядков Кенси. Здесь мы имеем двойное совпадение. Военачальник, нанятый экзотами, появляется в тот самый момент, когда силы квакеров предпринимают именно те действия, которые ставят их в весьма уязвимое положение.
Пирс повернулся и потянулся к интеркому на столе.
— Не беспокойте себя проверкой, — остановил я его, — Я уже это сделал. Решение о передаче командования Кенси было экспромтом принято командованием кассиданских рекрутов, а разведподразделение Грэйма не имело никакой возможности заранее узнать о задуманной Брайтом атаке.
— Это всего лишь совпадение, — нахмурился Пирс. — Или дорсаец, о котором мы все достаточно хорошо наслышаны, — гений.
— А не думаете ли вы, что его гениальность может быть слегка преувеличена? К тому же мне не нравятся подобные совпадения, — произнес я.
— Тогда как вы объясните это? — спросил Пирс.
— Предчувствие — или моя интуиция, как хотите, — подсказывает мне, что экзоты способны предугадывать то, что собираются предпринять квакеры. Вы говорили о дорсайском военном гении, ну а как насчет психологического гения экзотов?
— Да, но… — Пирс неожиданно замолчал, задумавшись, — Все это просто фантастично, — И как, по вашему мнению, мы должны поступить?
— Позвольте мне разобраться с этим вопросом, — попросил я. — Если я прав, то через три года мы будем свидетелями решительного противостояния Экзотских и Квакерских миров. — Я помедлил, — И если я окажусь прав, вы поддержите мою кандидатуру на место умершего или уходящего в отставку члена Совета.
Сухой маленький человечек молчал долго.
— Там, — наконец произнес он, — Я не верю ни единому вашему слову. Но разбирайтесь в этом столько, сколько захотите. Я гарантирую, что поддержу вас в Совете — если об этом встанет вопрос. И если произойдет хоть что-нибудь похожее на то, что вы предсказали, приходите вновь побеседовать со мной.
— Непременно. — Я улыбнулся и встал со своего места.
Он покачал головой, оставаясь в кресле, но ничего не сказал.
— Я надеюсь увидеться с вами снова через очень непродолжительное время, — произнес я. И вышел.
Я воткнул в него крошечную занозу, чтобы постоянно направлять его мысли туда, куда мне было нужно. Но, к несчастью, Пирс Лиф обладал высокотренированным и конструктивным умом. Иначе он просто не мог бы быть председателем Совета. И если он был не в состоянии опровергнуть какой-либо факт, то обыкновенно начинал поиск доказательств, подтверждающих этот факт, даже в таких местах, о которых другие и догадаться бы не смогли.
