Начать разговор Изидор решился лишь в первый день нового, 1410 года. Атмосфера в замке Блуа по-прежнему оставалась скорбной, но все же надо было решиться, и начало года показалось Изидору удачным днем для исполнения его решения.
Шарля де Вивре он нашел в его комнате. Тот по своему обыкновению сидел за столом с пером в руке. Удивленный приходом приятеля, он перестал писать. Не теряя времени, Изидор Ланфан приступил прямо к делу:
— Вы помните, что ваш отец просил вас повиноваться мне при любых обстоятельствах?
— Я помню даже, что я ему на это ответил: «Слепо повиноваться». Что-нибудь важное?
— Ничего важного. Речь идет о вашей женитьбе.
Шарль отреагировал так, как и ожидалось:
— Уже!..
Изидор объяснил ему ситуацию без прикрас: он может умереть молодым, но род Вивре не должен угаснуть с его смертью. Шарль воспринял это довольно спокойно.
— Да, правда. Я прекрасно понимаю, что я — всего лишь звено в цепи. Все, что я могу сделать на этой земле, это произвести на свет дитя. Кто будет матерью?
— Бывшая камеристка герцогини Изабеллы, Анна де Невиль.
На этот раз Шарль не мог сдержать удивления.
— Она?..
— Она находится в подходящем возрасте. Кроме того, я убежден, что у нее имеются все качества, чтобы стать хорошей супругой.
Шарль открыл уже рот, чтобы что-то сказать, но не нашелся что ответить. Изидор Ланфан, стоявший в это время возле окна, воскликнул:
— А вот как раз и она!
И в самом деле, Анна де Невиль, еще не снявшая траура по своей госпоже, шла по двору замка. Накануне выпал снег, и ее черный силуэт четко выделялся на белом покрывале… Поскольку Шарль никак не откликнулся, Изидор стал настаивать:
— Она сейчас одна. Вам следует пойти к ней прямо сейчас.
В голове Шарля все перемешалось. Тем не менее, один вопрос он задал:
— Она знает?
— Да, герцогиня Изабелла говорила с ней по моей просьбе прошлым летом.
— И… что она об этом думает?
— Спросите у нее сами.
Не слишком соображая, что делает, Шарль вышел из комнаты. Он был так взволнован, что по-прежнему сжимал в руке листок со стихотворением, которое как раз записывал, когда пришел его товарищ.
Издали силуэт Анны де Невиль смотрелся довольно унылым. Но вблизи она оказалась совсем не такой. По природе своей Анна была веселой и жизнерадостной девушкой. И если в эти печальные минуты лицо ее не светилось радостью, оно все-таки не казалось ни мрачным, ни отчаявшимся. Шарль де Вивре застыл в нескольких шагах от нее.
Он не знал, что сказать. Какое-то время они молча стояли друг против друга. Анна де Невиль первой нарушила молчание. Указав на листки, что он сжимал в руке, она поинтересовалась:
— Это одно из ваших стихотворений?
Шарль молча кивнул.
— Как оно называется?
— «Зимняя любовь».
— Какое красивое название! Мне бы хотелось послушать.
— Нет, оно не закончено. И потом, это очень грустное стихотворение.
— А вам сейчас не грустно?
От смущения Шарль не знал, как себя вести. Он по-прежнему неподвижно стоял возле Анны. Он не был особенно высок для своего возраста, а вот она была прекрасно сложена. Он доставал ей только до плеча.
Собрав всю свою смелость, он все же спросил, даже не попытавшись облечь вопрос в приличествующую форму:
— Что вы подумали, когда получили приказ выйти за меня замуж?
Анна де Невиль смотрела прямо перед собой. Она видела, как свежий ветер треплет белокурые волосы юноши, а вокруг ослепительной белизной сияет снег.
— Я давно уже получила этот приказ. С тех пор у меня было время подумать.
Шарль де Вивре тоже смотрел перед собой, то есть на кусок серой ткани, что прикрывал декольте черного траурного платья. Он видел, как от прерывистого дыхания девушки ткань быстро поднимается и опускается.
— Я полюбила вас не тогда, когда увидела впервые. Это случилось позже, уже после смерти герцогини.
Шарлю показалось, что он падает куда-то в пустоту. Точно такое же ощущение он испытал несколько месяцев назад, когда, оступившись на лестнице, упал со ступеней. Он попытался было что-то произнести, но язык не повиновался ему. Сделав над собой усилие, Анна продолжала:
— Когда я почувствовала себя одинокой, грустной и всеми покинутой, я поняла, что мне нужны только вы, и никто другой.
— Это невозможно! Вы женщина, а я всего лишь ребенок.
Анна де Невиль глубоко вздохнула и закрыла глаза.
— Вот именно. Это то, что мне нужно.
— Вам нужен ребенок?
— С рыцарем моего возраста мне было бы очень страшно. Я бы ощущала себя раздавленной и повергнутой. Но с вами…
И вновь Шарль почувствовал, что не в силах произнести ни слова.
Анна продолжала:
— Вы будете вести меня по жизни, ведь я ничего не знаю, я просто никто. Но вы сделаете это осторожно и бережно.
Анна медленно двинулась с места. Шарль пошел за ней.
— У вас есть ум, которого нет у меня. У вас есть благородное происхождение, которого нет у меня. Мое дворянство — не более чем видимость. Вы обладаете властью над словами. Здесь вы настоящий волшебник. А я всего лишь маленькая англичанка, ничего собой не представляющая.
В это мгновение Анна оступилась, поскользнувшись на снегу. Ее рука инстинктивно схватилась за руку Шарля, так они и продолжили путь. Впервые они посмотрели друг другу в глаза. И только сейчас, в это самое мгновение, они поняли, что являются парой, настоящей парой. Несмотря на видимые противоречия, они созданы друг для друга.
Рука об руку они перешли через мост и оказались в поле, покрытом снегом. Анна увлекла своего спутника на тропинку, что виднелась между деревьями. Шарль покачал головой.
— Вы сами меня ведете. Все совсем не так, как вы только что говорили.
— В этом смысле — да. Я покажу вам мир своими глазами. Он довольно прост, даже банален, и все-таки прекрасен.
— Прекрасен…
— Я думаю, что сумею вернуть радость «садовнику тоски». Он сможет увидеть и другие цветы, а не только те, что растут на кладбищах и полях сражений.
— Я не думал, что такое возможно…
Внезапно Шарль остановился и вновь покачал головой. Анна почувствовала беспокойство.
— Вы мне не верите?
— Дело не в этом. Вы не сможете видеть для меня все.
— И все же я попытаюсь.
— Вам дано увидеть целый мир, но только не саму себя. Вас смог бы увидеть только я. Анна…
Молодая женщина вздрогнула, услышав впервые, как он произносит ее имя. Шарль ощутил эту дрожь, ведь он держал ее руку в своей. Ему понадобилось немало времени, чтобы справиться с волнением и вновь заговорить:
— Анна, впервые в жизни я вижу женщину! Издалека я могу различать лишь нечеткие силуэты. Никогда мне не доводилось подходить к женщине так близко. Приближаться на такое расстояние к крестной и герцогине Изабелле я не осмеливался, а к прочим мне не хотелось… Вы так прекрасны!
