– Но, папа, – тихо сказала она. – Я не могу быть с Генри. Я люблю другого мужчину.
Отец кивнул. Его рука на мгновение сжала ее ладонь, прежде чем отпустить.
– Я знаю, – только и сказал он. – Но могу я задать тебе один вопрос: где этот человек сейчас?
Лили сглотнула.
– Не знаю, – призналась она. – Я не видела его с тех пор, как поступила сюда.
Отец молча смотрел на нее.
– Но он придет, и все непременно объяснится, – воскликнула Лили, не в силах больше выносить этот взгляд. – Я уверена. Он любит меня.
– Тогда объясни мне, почему ты пыталась убить его ребенка? – спросил отец, и это было похоже на пощечину.
– Я… – пролепетала она, но не могла продолжать и только беспомощно развела руками.
Альфред отвернулся.
– Каюта уже забронирована, Лили. Другого выхода нет, – сказал он, направляясь к выходу.
– Я не поеду! – крикнула она ему вслед. – Я не могу!
Он остановился на мгновение.
– А тебе не кажется, что ты перед нами в долгу? – спросил он. – Тебе не кажется, что ты в долгу перед матерью, которую ограбили по твоей вине? И перед братом, которого из-за тебя отослали? – Когда Лили ахнула, он кивнул. – Да, нам все известно, – только и сказал он, прежде чем выйти из палаты.
Лили осталась в своей кровати, глядя в пустоту. Отчаяние сомкнуло вокруг нее свои ледяные щупальца.
На следующий день, когда мать и Эмма отправились на обед, и Лили осталась одна, дверь внезапно отворилась, и в палату вошел незнакомый мужчина, в котором через пару мгновений она с изумлением узнала Чарли. Он полностью преобразился – надел чистую рубашку с галстуком-бабочкой, зачесал назад свои буйные рыжие волосы и даже снял золотые сережки.
Поймав на себе ее взгляд, он улыбнулся и раскинул руки.
– Не хочешь поздороваться со своим кузеном? – прогремел он, и Лили бросилась в его объятия.
– Я бы пришел раньше, но только-только узнал, – пробормотал он ей в волосы. – От твоей подруги-врача. Она заходила к матери Йо, расспрашивала, где он.
Он окинул ее взглядом, задержавшись на животе.
– Лили, где Йо? – спросил он, похоронив ее последнюю надежду.
Внутри Лили словно что-то оборвалось.
– Ты тоже не знаешь? – воскликнула она. – Я не видела его с тех пор, как он привез меня сюда. – По щекам потекли слезы. – Он, должно быть, ненавидит меня!
Чарли покачал головой.
– Если я что и знаю наверняка, так это то, что Йо тебя любит. Он на все готов ради тебя.
– Да, но так было до того, как я… – Она замолчала.
Чарли кивнул.
– Даже несмотря на это. Ему просто нужно немного времени. И он уж точно не может просто взять и прийти к тебе. Твои родители позаботились об этом. Даже мне пришлось нелегко.
– Как тебе удалось? – спросила она.
Он лукаво улыбнулся.
– Очаровал одну из сестер. Ни одна женщина не устоит перед моим ирландским обаянием.
Лили пришлось признать, что он выглядел привлекательно в своем новом наряде.
– Это она еще не видела твоих татуировок, – сказала она, улыбаясь.
– И то верно. Но пусть я и неотразим, у меня всего несколько минут. Сестричка сказала, твоя мать вот-вот вернется, и меня не должны здесь увидеть.
– Да! – поспешно сказала Лили и, подбежав к своей тумбочке, торопливо нацарапала что-то на листе бумаги. – Чарли, ты должен найти Йо. Родители хотят увезти меня в Англию. Мне придется выйти замуж за Генри. Отплытие через неделю, у них уже все устроено.
Чарли охнул.
– Но ты ведь не поедешь?! – воскликнул он.
Лили на мгновение отложила карандаш.
– Я… нет! – сказала она. – Но, Чарли, что, если он больше не захочет меня видеть? Я не смогу работать, когда родится ребенок. Мы не выживем без поддержки семьи, если Йо откажется от нас.
Лицо Чарли исказилось.
– Лили, не бросай его! Ты не должна ехать в Англию, не поговорив с ним, – умолял он.
– Я тоже не хочу этого! Но Йо здесь нет! – воскликнула она. – Вот, Чарли. Ты должен передать ему это. Найди его, умоляю, он должен знать. Я не знаю, как еще с ним связаться, – сказала она, передавая записку собеседнику. – Иногда я думаю… Может быть, мне стоит уехать. Разве я не обязана согласиться – после всего, через что родителям пришлось пройти из-за меня? Что, если это единственный выход, если я хочу сохранить ребенка?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Побледнев, Чарли кивнул и сунул записку в карман рубашки.
– Я передам ему, – сказал он. – Обещаю. Я найду Йо. Не уезжай в Англию, Лили.
* * *
Первым, что он услышал, был плеск воды. Водя тихо капала где-то рядом.
Йо моргнул. Он понятия не имел, где находится. Внезапно он почувствовал ногой что-то мягкое, затем вверх по брючине побежали крошечные холодные лапки.
Крысы!
Он вскочил, поддавшись панике, но потом со стоном упал обратно. Болело все – живот, ноги, руки. Но особенно голова. Перед глазами расходились круги, на языке был металлический привкус крови. Он моргнул и огляделся. Было так темно, что он почти ничего не видел. И все же он сразу понял, где находится.
Это была камера.
Тюремная камера.
Рядом с ним стоял поднос с хлебом, с другой стороны он нащупал кувшин с водой. Еще одна койка у противоположной стены была пуста. Где-то у ног раздался писк, и, несмотря на боль, он встал. Голова раскалывалась. Внезапно вернулись воспоминания. Рой. Август. Нож. Задрав рубашку, он посмотрел вниз. Кто-то позаботился о его ране – живот был перевязан. Осторожно надавив на место ранения, он почувствовал такую боль, что бессильно упал на колени. Охнув, он постарался выровнять дыхание. А потом, когда его немного отпустило, медленно пополз к решетке.
– Эй! – крикнул он. – Эй, позовите кого-нибудь! Почему я здесь?
Он посмотрел в пустой коридор. Справа и слева были другие зарешеченные камеры, в которых поднялся тихий ропот. Видимо, была ночь, и он мешал заключенным спать. Какое-то время он продолжал звать, но вскоре сдался – он был так слаб, что ему приходилось держаться за прутья решетки, чтобы не упасть.
Задыхаясь, он дотащился до койки. Он ничего не понимал. Что происходит? Оставалось только надеяться на то, что Олькерт вскоре обнаружит его пропажу и вытащит его отсюда.
* * *
Заставив себя проглотить последний кусочек, Лили отложила вилку. Она старалась съедать все, что ей предлагали. Врачи сказали, что это пойдет на пользу ребенку. И хотя еда по-прежнему не имела вкуса, она заставляла себя жевать.
Чарли больше не приходил, и с каждым днем она все больше убеждалась, что Йо уехал из города. «Он больше не хочет меня видеть», – думала она, и от этой мысли в груди, где раньше было сердце, расползался холод. По мере того, как приближался день отплытия, она становилась все более беспокойной. С утра до вечера мерила шагами палату, не зная, что предпринять. Согласиться на отъезд с Генри? Нет, она не могла. Сперва она должна убедиться, что Йо действительно ее бросил.
Лили даже заставила себя заговорить о нем с братом. Франц, который ни разу не навестил ее за все время болезни, пришел по ее просьбе в больницу.
– Скажи мне, что ты не знаешь, где он. – Держась за спинку стула, чтобы он не видел, как сильно ее трясет, она посмотрела ему прямо в глаза. – Поклянись, что не причастен к его исчезновению.
Франц выдержал ее взгляд. Помедлив, он покачал головой.
– Ты поэтому позвала меня? Что ж, напрасно. Я понятия не имею, где он, Лили. Тебе некого в этом винить, кроме себя. Должно быть, он просто больше не хочет тебя видеть, – ответил он, а когда она не нашлась, что ему возразить, молча вышел из комнаты.
* * *
Как только поднос с пустой посудой убрали, дверь открылась и в палату вошли ее родители. На этот раз с ними был и Франц… Лили удивленно моргнула. Едва взглянув на мать, она сразу увидела, что та вот-вот потеряет сознание – она так крепко вцепилась в руку мужа, будто не могла идти сама.
– Мама, что с тобой? – воскликнула она, но Зильта лишь покачала головой и сжала губы.
