— Айона, — заговорщически зашептала Тамара. — Ты видела Келли? — Она закатила глаза, показывая, что, если Айона видела, то и говорить тут больше не о чем.
— Не видела, — прошептала в ответ Айона. — А что?
— Для нас ее появление — очень-очень дурная новость. — Тамара многозначительно кивнула. — Я знаю. У меня насчет нее такое предчувствие… И карты предсказывают то же самое.
Из угла кухни послышалось сдавленное хихикание, которое кому-то все же не удалось полностью заглушить, хлопнув дверью духового шкафа.
— А почему? — Айона слишком хорошо знала Тамару, чтобы начать оспаривать предсказания карт. В результате она услышала бы только философские рассуждения. — Она недоливает пива в кружки?
— Нет…
— Она прикарманила деньги из кассы?
— Вообще-то нет…
— Она засмеялась, когда Безумный Сэм начал рассказывать ей о несчастном случае на кольцевой развязке «Хогарт»?
— Нет! Айона, послушай… — Тамара подошла совсем близко, — от нее, как всегда, ничем не пахло, — и прошептала: — У этой Келли серая аура.
Айона серьезно задумалась. Она очень любила Тамару, в основном за то, что та так сильно отличалась от всех остальных ее друзей, и потому, что была ее единственным союзником в борьбе с «Культом двигателя внутреннего сгорания», но иногда Айона искренне терялась в догадках: с какого дуба Тамара упала. Влюбленная Тамара, — нечто новое для них обеих, — была серьезным испытанием на прочность для Айониного терпения, и без того доведенного до предела.
— Тамара, — заговорила она нормальным голосом, — если она умеет работать за стойкой, то какое значение имеет ее аура? Начнем с того, что у большинства наших клиентов аура видна уже даже простому человеку, но мы не заставляем их позаботиться о личной гигиене, так? Поэтому я думаю…
Айоне не пришлось продолжить свое объяснение, поскольку из бара донесся шум и звонкий смех.
— Значит, Габриэл вернулся, — отметил Рик.
Тамара тут же заметила это и красиво облокотилась на край окошка для готовых блюд. Айона заметила, что ее лицо выразило не столь абсолютное, как обычно, блаженство при виде Габриэла, — чувствовалась легкая нервозность. Может быть, она ощутила давление со стороны конкурентки. Возможно, Габриэл вполне претворял в жизнь лозунг «Люби их и бросай их», так соответствовавший его образу одетого в джинсы рок-идола. Вот, наверно, и она теперь узнает, как страдают те, кто имел несчастье влюбиться в предмет всеобщего обожания.
— Осторожнее, не урони треску Тамара, — бросил через плечо Нед.
Тамара отскочила от окошка.
— Где?
— Привет, бэби, — сказал Габриэл, влетая на кухню и подмигивая ей. Он не заметил стоявшую в углу Айону, — а у той бровь так и взлетела. — Выглядишь… знойно.
— Да и ты неплохо выглядишь, Габриэл, — кратко высказалась Айона.
Честно говоря, так оно и было. Сейчас он был больше похож на Роберта Планта, чем сам Роберт Плант (тот уже несколько постарел).
— О, привет, Айона. — Габриэл откинул с глаз длинные светлые волосы и достал с вешалки из-за двери свой белый поварской халат. Сегодня он решил не надевать крикливый прикид серфера, — на нем были кожаные брюки. Они с Тамарой сейчас больше походили на пару из «Скид Роу», чем на «Аббу». — Я тебя и не заметил. О, да у тебя новая футболка?
Айоне очень не понравилось, что она почувствовала себя польщенной, но это было так. Ее будто всю согрело, как гренок на сковородке. В особенности потому, что рисунок на футболке она сама напечатала через трафарет, — спереди придуманный Джимми Пейджем символ «Зосо», а сзади — ударная установка, вокруг которой были нарисованы руны. Ангус, увидев эту футболку, только спросил Айону, к какой группировке ведьм она собирается примкнуть.
— Э-э, да. — Она смахнула с рукава муку, которой до этого ее нечаянно обсыпал Рик, и выглядела при этом еще более рок-н-ролльно. — Моей собственной работы.
«Просто страшно, какое тепло почувствовала я от одобрения Габриэла», — думала она, пока тот заговорщически улыбался своими красивыми губами, а его голубые глаза явно оценивали и ее, и ее художественные умения.
Айона глотнула воздух. Ужас какой. Не удивительно, что Тамара почти все время пребывает в трансе. Пора сматываться, пока она еще не предложила ублажить его в обмен на возможность пройти в гримерку к этому рок-божеству.
— Я, э, посмотрю, не нужно ли помочь Келли за стойкой, да? — запинаясь, проговорила она.
Стоя у нее за спиной, Нед улыбнулся, опустив глаза на рыбьи потроха.
— Ты уже познакомился с Келли, Габриэл? — с невинным видом спросил Рик.
На красивом лице Тамары поочередно изобразились различные эмоции, из которых самыми заметными были негодование, страх и ревность, — для нее такое сочетание чувств было непривычно сложным.
— Габриэл… — выдохнула она, потянулась было погладить его по руке, но потом, как будто вспомнив обо всех присутствовавших, остановила себя.
Но ей и не нужно было ничего более говорить. Он уже передавал взглядами сложнейшие сообщения, которые она без труда расшифровывала. Отношения между Тамарой и Габриэлом все еще были в той горячечной фазе, когда требуется только малейший намек, чтобы начать любовные игры, — и при этом они в своем опьянении верили, что для отвода глаз окружающих вполне сойдут даже самые неубедительные предлоги.
— Там, пойдем, поможешь мне кое-что принести с мотоцикла? — непринужденным тоном сказал он.
Лицо Тамары засветилось от радости.
— Конечно! — бодро сказала она тоном подружки Микки Мауса, и одетая в кожу парочка улизнула через черный ход.
Какое-то мгновение все молчали, так как Рик, Марк и Айона ожидали, когда Нед завопит на Габриэла и напомнит ему про яблочный пирог. Но Нед продолжал уверенными взмахами своего ножа потрошить рыбу.
— А что ему надо принести с мотоцикла? — спросила наконец Айона. — Это же «Хонда», а не «Харлей».
— Я думаю, он хотел сказать: «Милая, принеси мне райское наслаждение…», — медленно проговорил Рик, стоя возле раковины, — ноги он при этом расставил так широко, как только позволяли грязные солдатские штаны.
Марк с непонимающим видом вернулся к мешку с картошкой.
Айона бросила оценивающий взгляд на Рика, стоявшего с широко расставленными ногами.
— Ну, боюсь, это не дает того же самого эффекта. Но попытка сама по себе интересная.
— Извините?
Ноги Рика тут же оказались вместе, как будто между ними была натянута резинка.
В дверях стояла выполненная в человеческий рост кукла Синди, выпуска 1980-х годов. Судя по всему, это и есть Келли. Первый раз Айона видела девушку, которая была будто сделана на той же кукольной фабрике, что и Тамара.
