Журналист, который приехали к нам из этого шведского журнала, приехал к нам не для того чтобы взять интервью. Я считаю это большой трусостью. Он просто сфотографировал саньясинов с ружьями исподтишка, и сделал это главной темой статьи, после чего увеличил в размере, в два раза на всю страницу, ружья, ружья и маленькие приписки, типа: «Это самое опасное место во всем мире. Раньше или позже это принесет миру большие неприятности!»
Я давал интервью журналистам. Он был среди них, он мог задать вопросы, но он этого не сделал, он не задал ни одного вопроса. Перед тем, как публиковать статью, он мог бы задать хотя бы один вопрос, но он заранее приехал с предрассудками, с готовыми на все ответами, он сделал фотографии и написал статью с ними.
Все, кто читали эту статью, не могли себе даже представить, что вся эта статью лжива от начала и до конца. Она правдива по-своему, потому что эти фотографии настоящие, но то, в каком контексте их показали, вот что вызывает лживый образ о нашей общине. Это предрассудки.
Секретарша Раджниша покидает ранчо. Информация о совершенных ею преступлениях
В сентябре тысяча девятьсот восемьдесят пятого года Шила и двадцать саньясинов, которые работали с ней вплотную, покидают ранчо. Ма Прем Хасья становится новой секретаршей Раджниша.
Шестнадцатого, семнадцатого и восемнадцатого сентября тысяча девятьсот восемьдесят пятого года Раджниш собирает пресс конференцию в мандире, на которую приглашает мировую прессу и всех желающих саньясинов со всего мира. Раджниш рассказывает о тех преступлениях, которые совершила Шила по отношению к саньясинам и несаньясинам.
Изабель, которая руководила проведением этой пресс-конференции, говорит:
— Раджниш, я сказала, что вы хотите сделать заявление, прежде чем отвечать на вопросы.
Это миг большой радости в моей общине. Я молчал три с половиной года. И люди, которые были у власти все это время, воспользовались ей в корыстных целях. Я не контактировал с саньясинами, и не знал, что они делали. Когда я начал говорить вновь, произошли странные события. Шила очень огорчилась. Она была все это время президентом Раджниш Фаундейшн Интернэшнл и моим личным секретарем. Все в общине обрадовались, когда я начал говорить, кроме Шилы. Это было так странно. Но через несколько дней стало ясно, по какой причине это произошло. Пока я был в уединении и в тишине, она стала популярной. Она стала известной во всем мире благодаря газетам и средствам массовой информации. Она была моим представителем. После того, как я снова начал говорить, ее эго почувствовало себя раненным, она исчезла с телеэкранов, так и должно было быть. Если я начал говорить, посредник больше не нужен, посланец больше не нужен, не нужен больше представитель. Она начала все больше и больше ездить в Австралию, в Индию, в Европу, под любым предлогом она уезжала. В конце концов, когда она вернулась, она написала мне письмо, в котором говорилось: «Не нахожу теперь прежнего возбуждения в движении, но я счастлива в Европе, счастлива в Японии, счастлива в Австралии». Я ответил ей: «Если ты хочешь узнать действительную причину твоего счастья, я могу тебе это показать, я могу приехать к тебе в Европу, в Австралию, в Японию, и тогда ты поймешь. Ты просто привыкла к известности, а это самый худший из наркотиков. Мои саньясины не должны жаждать власти. Они не политики. Они вне политики.
Мир и так уже слишком много страдал от политики. Позвольте, хотя бы, нескольким умным людям обходиться без политики, быть свободными от всей этой грязи, и другой причины нет.
После этого позавчера внезапно Шила и вся ее банда покинули Америку, ничего не объяснив. Это было странно. И когда они уехали, другие саньясины начали сообщать мне совершенно отвратительные вещи, и мне придется вам рассказать все это, потому что мне бы не хотелось, чтобы такое повторилось вновь в этой общине или в какой-либо другой. Как только они улетели в самолете, сразу начали приходить саньясины и рассказывать про них ужасные вещи, которые они делали, пока я молчал, и когда я их слушал, я понял, что они из общины для медитации сделали фашистский концентрационный лагерь.
Во-первых, они попытались убить трех человек, которые были очень близки ко мне: моего врача, моего дантиста и саньясинку, которая ухаживала за мной. Это были три человека, у которых была возможность встретиться со мной кроме самой Шилы. Она не хотела, чтобы кто-либо встречался со мной, по той просто причине, что эти люди могли сообщить мне обо всех преступлениях, которые она совершала. И тогда они решили, что эти трем людям нужно дать медленно действующий яд. Сейчас есть свидетель, который был участником их встречи, на которой они все решили, но она побоялись, что если эти люди убьют моего врача, они могут зайти и дальше. Одна женщина саньясинка рассказала мне, что она была на этой встрече, и ушла посередине, почувствовав отвращение, притворившись больной. Невинные саньясины доверяли им всем. Она сама так испугалась, что шесть месяцев не ела ничего в общине, она заказывала себе еду в городе.
На самом деле, так и случилось. Саньясинка, которая ухаживала за мной, однажды ушла в Рощу Иисуса, где жила Шила со своей бандой. Она выпила чашку чая, и сразу почувствовала слабость. Эта слабость была совершенно неестественной. Она была совершенно здоровой, молодой женщиной, и не могла так просто почувствовать слабость. Врачи не смогли найти никакой причины, по которой ее сердце началось биться с такой скоростью. Три часа сердце вращалось как сумасшедшее. Никакие лекарства не помогали. Но никому даже в голову не пришло, что она выпила чашку чая, и кто-то мог отравить ее.
Это случилось с Девараджем, моим врачом. Через несколько дней он тоже выпил чашку кофе в Роще Иисуса, после чего вернулся оттуда. Он был врачом, он получил самое высокое образование в Англии, он сразу начал подозревать, что его отравили. Он лег в лазарет, и там его снова отравили. И теперь люди говорят, что Шила искала какой-то яд, который если давать маленькими дозами, убивает человека постепенно.
Девараджу дали яд в третий раз в зале для медитации. Он сразу показал окружающим его людям, он снял штаны и показал место, которое его укололи, из ранки лилась кровь. После этого они затянули вызов скорой помощи. Информация об этом пришла только через два дня. Люди из скорой помощи рассказали, что им было велено тянуть насколько возможно, потому что Деварадж отказался идти в лазарет в общине. Им сказали: «Везите его медленно в аэропорт». Пилотам тоже сказали, что не нужно спешить: «Летите насколько можно медленнее!»
Это был яд, который невозможно определить. Он болел, но через какое-то время ему стало лучше, за ним ухаживала Хасья — его жена. Врачи сказали Хасье, что он не болеет, и что им кажется, что его отравили ядом, который невозможно определить.
Они рассказали, что в точности то же самое случилось с прокурором округа Джеферсон год назад, его в точности так же отравили. Никто не знает, возможно те самые люди, которые пытались отравить Девараджа, отравили и прокурора округа Джеферсон, потому что общинные земли наполовину лежат в округе Васко, а наполовину в округе Джеферсон, а значит прокурор мог представлять для них потенциальную угрозу.
Многое другое вылезло наружу. Мы сообщили об этом правительству и полиции, потому что вся эта группа мгновенно исчезла, и они все это планировали многие месяцы. Пришла такая информация что во время предыдущих выборов, которые прошли год назад, Шила вместе с группой саньясинов, шесть или семь человек из ее банды, пытались подложить в полицейские машины какие-то химические вещества в Дейлсе, чтобы те не могли ехать. И им это удалось. Они даже попытались отравить водные источники в Дейлсе, и мне никогда этого не понять. Они в этом не преуспели, но они попытались это сделать.
Это настоящие преступники, они нелюди, они жестокие фашисты. В общине они вносили в черный список всех тех, у кого был независимый ум. А все мое учение направлено на то, чтобы иметь независимый ум. Не верьте ни во что до тех пор, пока сами не убедитесь в этом! Будьте скептиками. Вот чему я учу вас. Но из-за того, что я молчал, они пользовались эти и делали прямо противоположное. Они говорили: «Верьте нам и предайтесь. Это говорит Раджниш». Они сами составляли мои наставления, люди писали мне письма, но эти письма никогда так и не доходили до меня. Они создали здесь небольшое фашистское государство, поэтому многие люди покинули это место просто из-за них, они хотели бы со мной, они продали все свое имущество просто для того, чтобы быть со мной. Со слезами на глазах им пришлось покинуть меня, потому что они не могли смириться с такими вещами, которые творились здесь. Например, они не верили в то, что я мог сказать кому-то: «Иди и отрави этого человека!» Они приехали сюда ради меня, а не ради Шилы.
