Нашим конечным пунктом был порт Гуанчжоу, располагавшийся значительно южнее тех мест, в которых я побывал в Манзи, южнее Ханчжоу, где я когда-то жил. Хотя все наше путешествие и заняло просто невероятное количество времени, но оно было веселым, потому что колонна состояла из мирных жителей, а не из солдат, отправлявшихся воевать, и нас прекрасно встречали повсюду, куда бы мы ни прибывали.
Глава 2
Когда наконец мы прибыли в Гуанчжоу, кое-кто из наших знатных сопровождающих и караван вьючных животных повернули обратно в Ханбалык, а остальные погрузились на борт огромных кораблей chuan, и со следующим приливом мы вышли в Китайское море. На море мы образовали процессию еще даже более импозантную, чем наш парад на суше, потому что Хубилай выделил нам целую флотилию: четырнадцать массивных четырехмачтовых судов, с экипажами в две сотни матросов. Мы разделились: отец, дядя, я и посланник Уладай сели на борт корабля вместе с госпожой Кукачин и большей частью сопровождавших ее женщин. Chuan были крепкими и надежными кораблями с тройной обшивкой, наши каюты оказались роскошно убраны; думаю, что у каждого пассажира имелось по четыре или пять слуг из свиты госпожи, и это не считая корабельных стюардов, коков и юнг, которые тоже следили за тем, чтобы нам было удобно. Великий хан обещал нам удобное жилье, слуг и хорошую пищу, и я приведу только один пример, чтобы проиллюстрировать, что корабли в полной мере соответствовали этому его обещанию. На каждом из четырнадцати судов имелся специальный матрос, который на протяжении всего пути занимался исключительно тем, что постоянно перемешивал и взбалтывал воду в стоявшем на палубе резервуаре размером с пруд для лотосов — там плавала пресноводная рыба, предназначавшаяся для нашего стола.
Хубилай просил нас следить за моряками и отдавать им приказания, однако в этом отношении нам с отцом почти ничего не надо было делать. Капитаны всех четырнадцати судов оказались настолько поражены тем, что им выпала честь перевозить таких пассажиров, и испытывали такой благоговейный ужас, увидев нас, белых людей, властно шагавших по палубе с пайцзой великого хана на груди, что невероятно прилежно и добросовестно выполняли все свои обязанности. Для того чтобы быть уверенным, что флотилия не заблудилась, я время от времени для виду выходил ночью на палубу, чтобы посмотреть на горизонт через kamàl, который сохранился у меня еще с Суведии. Хотя эта маленькая деревянная рамка и не сказала мне ничего, кроме того, что мы все время двигаемся точно на юг, это неизменно заставляло нашего капитана нестись стремглав, чтобы заверить посланника великого хана, что мы, вне всяких сомнений, идем верным курсом.
Единственное, на что мы, пассажиры, могли пожаловаться, так это на то, что корабли продвигались вперед очень медленно, однако сие объяснялось тем, что капитаны ревностно выполняли свои обязанности и следили за тем, чтобы всем было удобно. Великий хан выбрал громоздкие корабли chuan в основном из-за того, чтобы быть уверенным в безопасности госпожи Кукачин и в том, что путешествие будет спокойным, а сама устойчивость огромных судов делала их чрезвычайно медлительными на воде, необходимость же всем четырнадцати кораблям держаться вместе заставляла их двигаться еще медленней. Мало того, даже при самой благоприятной погоде капитаны все равно старались держаться рядом с укромными бухтами. Поэтому-то вместо того, чтобы двигаться прямо на юг через открытое море, флотилия сделала большой крюк на запад, по дуге обогнув побережье. И еще, хотя на кораблях имелось в избытке провизии и других запасов для плавания в течение двух лет, однако, что касается питьевой воды, ее можно было запасти лишь на месяц или около того. Чтобы пополнять эти запасы, нам приходилось делать остановки, а на это уходило очень много времени. Только для того, чтобы флотилия таких кораблей-левиафанов встала на якорь, требовался целый день. Затем следовала перевозка туда и обратно бочонков на лодках, что занимало от трех до четырех дней, еще один день уходил на подъем якоря. Таким образом, для того чтобы пополнить запасы воды, нам приходилось делать недельные остановки. После того как мы покинули Гуанчжоу, мы останавливались для того, чтобы запастись водой, несколько раз: в Манзи на большом острове под названием Хайнань, в прибрежной деревушке на побережье Аннама в Тямпе — она, помнится, называлась Гай-Дин-Тан. Так что в общей сложности мы около трех месяцев двигались только на юг, огибая побережье Азии, прежде чем смогли повернуть на запад, в направлении Персии.
— Я наблюдала за тобой, старший брат Марко, — сказала госпожа Кукачин, подойдя ко мне как-то ночью на палубе, — и заметила, как ты время от времени стоишь здесь и что-то делаешь с этим маленьким деревянным устройством. Это какой-то навигационный прибор ференгхи?
Я пошел, принес kamàl и объяснил ей, как он работает.
— Может, мой суженый не знает о таком приборе? — сказала Кукачин. — Может, я завоюю его любовь, если покажу ему этот прибор? Ты покажешь мне, как этот kamàl работает?
— С удовольствием, моя госпожа. Вы держите его на расстоянии вытянутой руки, вот так, по направлению к Полярной звезде… — И тут я в смятении остановился.
— В чем дело?
— Полярная звезда пропала!
Понимаю, что это звучит невероятно, но так оно и было. Эта звезда, я заметил, в последнее время опускалась все ниже и ниже над горизонтом. Но я не искал ее в течение нескольких ночей и теперь просто пришел в ужас, увидев, что она совсем опустилась и пропала из виду. Звезда, которую я видел всю свою жизнь, надежный указатель, который с незапамятных времен вел путешественников на суше и на море, вдруг загадочным образом исчезла с неба. Только представьте, насколько это страшно — увидеть, как нечто постоянное, непреложное, занимающее определенное место во Вселенной, исчезло. Возможно, мы и в самом деле заплыли за какой-то далекий край земли и оказались в некой неизвестной пучине.
Я честно признался, что исчезновение Полярной звезды вызывает у меня беспокойство. Но, не желая, чтобы Кукачин во мне разочаровалась, я попытался скрыть свое беспокойство и подозвал капитана корабля. Насколько мог спокойно, я спросил, что произошло с Полярной звездой и каким образом мы сможем сохранить курс или определить свое местоположение, если у нас нет точной привязки.
— Мы оказались ниже пояса земли, — ответил моряк. — Здесь Полярную звезду просто не видно. И потому приходится полагаться на другие ориентиры.
Он отправил юнгу на капитанский мостик, чтобы тот принес карту, а затем развернул ее передо мной и Кукачин. Карта не была изображением местного побережья и наземных ориентиров, это оказалось изображение ночного неба: не что иное, как нарисованные точки разной величины, символизировавшие звезды различной яркости. Капитан указал наверх, на четыре самые яркие звезды в небе — они были расположены так, словно образовывали христианский крест, — а затем показал на четыре точки на бумаге. Я понял, что карта была точным воспроизведением этих незнакомых небес, и капитан заверил нас, что ему вполне достаточно этого, чтобы управлять кораблем.
