Мысль его судорожно перебирала возможные варианты, отметая их один за другим. Ничего не предпринимать — не годится. К этому моменту министерство обороны уже наверняка объявило его розыск. Оказать сопротивление при аресте — совсем глупо: противопоставить отделению автоматчиков свой жалкий пистолет равносильно самоубийству. Бежать?..
Метье задумался. Скорость у «астры» хорошая. Если ему удастся обогнуть один-единственный стоящий впереди армейский грузовик, он сможет легко оторваться от преследователей. Пожалуй, стоит попытаться. Он дрожащей рукой потянулся к ключу зажигания.
Он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Молодой лейтенант как раз развернулся к его машине, лицо его исказилось от гнева. О Господи. Он все знает.
Метье дал полный газ и почувствовал, что колеса бешено буксуют в мягком гравии. Ну же! Взметнув облако пыли и щебенки, «астра» рванулась вперед, стремительно набирая скорость. На какое-то мгновение его охватило веселье. Он это сделал…
В темноте мелькнул огонь — по машине открыли стрельбу. Лобовое стекло, простреленное в нескольких местах, высыпалось на землю. Передние и задние колеса тоже были пробиты.
Метье почувствовал, как его швырнуло вперед на руль, и понял, что машина резко встала. Она была окутана облаком пыли, клочьев резины и выхлопных газов.
Не успел он прийти в себя, как дверца машины распахнулась. Его грубо выволокли на дорогу. Два угрюмых солдата скрутили ему руки, а третий выхватил у него из кобуры пистолет.
Когда, заломив ему руки за спину, на него надели наручники, подошел лейтенант. Он остановился всего в нескольких сантиметрах от Метье. От почтения, с которым он только что разговаривал со старшим по званию, не осталось и следа.
— Я связался с начальством, подполковник Метье. Мне сообщили, что вы обвиняетесь в нарушении служебного долга и дезертирстве! Эти обвинения были подтверждены лично генералом де Ветом!
Метье попытался было протестовать, но молодой офицер резко оборвал его.
— Не трудитесь лгать! Поздно. — Лейтенант ткнул большим пальцем в темноту. — Уведите его!
Два дюжих солдата повели связанного и упирающегося Метье туда, где стоял «хиппо». На ходу он пытался собраться с мыслями, но они все время путались у него в голове. Ему придется давать объяснения перед трибуналом.
Однако солдаты провели его мимо бронетранспортера и подвели к небольшому деревцу метрах в двадцати от КПП. Метье оглянулся, его сразила внезапная догадка. За ним следовали лейтенант и еще двое рядовых.
Они подтащили Метье к дереву и грубо развернули лицом к БТР. Сняв наручники, они завели его руки за ствол дерева и снова надели на него стальные браслеты. О Господи…
Лейтенант сделал знак своим людям отойти, а сам приблизился к Метье. Тот извивался, тщетно пытаясь высвободиться.
— У нас нет времени на бессмысленные формальности, всякий там трибунал. Я получил приказ немедленно привести приговор в исполнение.
Он отвернулся, но, немного помедлив, опять обратился к трясущемуся, побледневшему Метье. Не говоря ни слова, он протянул руку и сорвал с мундира Метье значок АДС. Затем отошел туда, где стояли четверо его солдат.
Даже не выстраивая их в линию, лейтенант рявкнул:
— Цельсь!
Метье в ужасе смотрел на поднятые стволы автоматов. Колени у него подкосились, и он рухнул вперед, насколько пускали наручники, сковывавшие его руки позади дерева. Он зарыдал:
— Не-еет! Вы не можете! Я африкаа…
— Огонь!
Четыре пули пробили голову, грудь и живот Метье. Он умер мгновенно.
Его страну ожидала более мучительная смерть.
Глава 24
ВОЙНА
14 НОЯБРЯ, БЕЛЫЙ ДОМ, ВАШИНГТОН, ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ОКРУГ КОЛУМБИЯКофе на столе президента безнадежно остыл. Президент резким движением отодвинул чашку, и кофе едва не выплеснулся на телеграммы, папки с документами и карты.
— В самом деле, господин премьер-министр, вы совершенно правы. Ситуация становится нетерпимой.
Вице-президент Джеймс Форрестер отодвинул свою пустую чашку на низкий столик возле кресла и подался вперед. Внезапный переход президента на официальный тон означал, что часовая утренняя беседа с британским премьером подходит к концу. До сих пор разговор шел в неформальном ключе.
— Совершенно верно. Мои люди соберутся в течение часа.
Президент поднял бровь и посмотрел в сторону Форрестера, ожидая подтверждения. Тот кивнул. Почти все ключевые фигуры Совета национальной безопасности находились на своих рабочих местах вот уже двадцать четыре часа — с момента получения Вашингтоном первых тревожных сообщений о кубинском наступлении. А на лужайке Белого дома уже стоял наготове вертолет морской пехоты, готовый в любую минуту перенестись через Потомак к Пентагону.
— Да, господин премьер-министр, я позвоню вам сразу же, как только у меня появятся новые данные. Да. И вам спасибо.
Президент положил трубку. Форрестер не мог скрыть любопытства.
— Ну что?
Президент поднял голову.
— Решено, Джимми. Англичане с нами. — Он вдруг на глазах постарел. — Мне это не нравится. Совсем не нравится. Но я не вижу для нас разумной альтернативы.
Форрестер почувствовал, что у него учащается пульс. Он встал.
— В таком случае, господин президент, я пошел. Хэрли со своей группой уже меня ждут.
Выходя из Овального кабинета, он оглянулся. Президент продолжал сидеть за письменным столом, уставившись в одну точку. И Форрестер в который раз почувствовал, насколько легче выполнять приказы, чем отдавать их.
ЗАЛ ЭКСТРЕННЫХ ЗАСЕДАНИЙ, ПЕНТАГОНПо указанию президента рабочая группа по кризису на юге Африки перенесла свои ежедневные встречи в Пентагон. Здешний зал был просторней, лучше оснащен средствами связи и давал более быстрый доступ к разведывательной информации, поступающей из региона.
Не менее важное значение имело и то, что в Пентагоне, по сравнению с Белым домом, было гораздо больше автостоянок. А это во многом облегчало проведение секретных совещаний без того, чтобы вокруг здания стояли в три ряда журналисты. Газетные и телевизионные репортеры, просочившиеся в Белый дом в погоне за сенсацией, с ног сбивались, подсчитывая по специальной системе припаркованные у здания лимузины.
К тому же пентагоновский зал больше походил на оборудованный по последнему слову техники командный пункт, чем мрачноватая комната оперативных заседаний в Белом доме. Одна стена была целиком занята шестифутовыми компьютерными мониторами — два ряда по три в каждом, — которые в данный момент были отключены. По длинной стороне г-образного стола разместились референты и помощники, а члены рабочей группы заняли места в президиуме. Перед каждым на столе был установлен микрофон. Зал был оборудован аудио- и видеоаппаратурой не хуже какой-нибудь школы, что позволяло всей группе получать последнюю информацию о развитии событий.
Двери вели в подвальный вестибюль, прилегающий центр связи, пару небольших квартир со спальнями и ванными и тщательно охраняемую комнатку с терминалами, связанными с компьютерами всех разведывательных органов США, которые были подключены к единой электронной системе данных.
Предполагалось, что в зале заседаний должен царить организованный хаос. Вместо того там царил просто хаос. Нападение Кубы на ЮАР застигло рабочую группу врасплох, и в результате планомерная работа превратилась в какую-то гонку.
В комнату и из комнаты непрерывно сновали офицеры и рядовые всех родов войск, суетились группки гражданских советников с озабоченными лицами. Технический персонал сбился в одну сторону, пытаясь наладить изображение на огромных дисплеях: файлы с картами Южной Африки не успели переделать под формат новой компьютерной системы Пентагона.
Какие-то рядовые внесли опечатанные ящики со строго засекреченными разведдонесениями. Строгий капитан ВВС, стоявший на входе в маленькую комнату для хранения секретных документов, внимательно сверял название каждого донесения и его серийный номер. В обычной обстановке он еще пересчитал бы и каждую страницу донесения, чтобы убедиться, что все на месте, — но сейчас обстановка была далека от обычной.
Неожиданно эту суету перекрыл низкий свист. Все техники, офицеры и рядовые обернулись на невысокого, кривоногого сержанта-майора, который делал им знак покинуть помещение.
— Начинается совещание, господа. Прошу всех выйти.
Все поспешили к двери, оставив фонарики, технические таблицы, инструменты и стопки бумаги там, где они лежали. Они пригодятся потом, когда политики и военачальники разберутся друг с другом.
В сопровождении военного советника и гражданского кадровика в зал стремительно вошел Форрестер. Волосы его еще были взъерошены — выходить из вертолета, опустившегося на площадку возле Пентагона, пришлось под ветром и дождем. Сбрасывая мокрый плащ, он направился к своему месту за столом и коротко кивнул Эдварду Хэрли, воспаленные глаза которого говорили о безмерной усталости после долгой бессонной ночи.
