Есть и такая запись: «…обедал в кают-компании Гвардейского экипажа, веселая… молодежь. После обеда хотел уйти… но Великий Князь велел меня догнать… Подали братскую чашу. Великий Князь, взявши ее в руки, громким голосом провозгласил тост за мое здоровье. Дружное ура полилось в ответ…»
С нескрываемым раздражением говорит о Генерал-Адмирале его двоюродный брат, Великий Князь Александр Михайлович: «Алексей — это непревзойденная карикатура на Генерал-Адмирала… Не интересуясь решительно ничем, что не относилось к женщинам, еде или напиткам, он изобрел чрезвычайно удобный способ… заседания Адмиралтейств Совета… Приглашал его членов к себе во дворец на обед, и после того как наполеоновский коньяк попадал в желудок его гостей, радушный хозяин открывал заседание…»
Пожалуй, лучшую на общем фоне характеристику дает Великому Князю С.Ю. Витте: «Алексей Александрович, будучи очень милым, честным и благородным, в то же время был человеком в деловом отношении не особенно серьезным»{229}.
Как видим, все характеристики Великого Князя Алексея сводятся к тому, что человек очень милый, в прошлом — прекрасный моряк ранга командира корабля, может быть, контр-адмирала, если брать его деятельность во время русско-турецкой войны. Думаю, и своего Георгия заслужил честно. Трусов среди русских Великих Князей не наблюдалось. Другие грехи могли быть — сколько угодно, но не этот. А вот для руководства флотом масштаба не хватило, да и интерес потерял. Печально, но не преступно. Во всяком случае, не злонамеренно.
Однако мы увидим, что Алексей Александрович отнюдь не выпускал, как казалось некоторым, из своих рук бразды правления и вмешивался иной раз в такие вопросы, что просто диву даешся. Но вот результат вмешательства был всегда — увы!
Это тем более обидно, вернее, трагично, что с восшествием на престол Императора Николая II флоту была дана «зеленая улица».
Вот что говорит о последнем нашем Государе капитан 1-го ранга Михаил Московенко в своем аналитическом исследовании «Государство Российское и флот»{230}.
Император Николай II и Русский Флот
Пожалуй, из всех российских императоров Николай II первым осознал огромные возможности броненосного флота в сдерживании агрессивных замыслов потенциальных противников России. Наверно, этим и объясняется его внимание к флоту, желание оказать содействие в принятии кораблестроительных программ, оснащении флота всем необходимым.
Это внимание подкреплялось растущими экономическими возможностями страны и пониманием необходимости для России обладания морской силой.
По вступлении на престол Российской Империи в 1894 году молодому Императору Николаю II пришлось сразу столкнуться с серьезными внешнеполитическими проблемами, в решении которых он смог по достоинству оценить роль и значение, пусть еще и небольшого, но достаточно серьезного российского флота.
В середине 1890-х годов в Турции разразился очередной внутренний кризис. Одновременно происходила переориентация турецкой внешней политики в сторону улучшения отношений с Россией. Британское влияние в Турции падало, что создавало угрозу экономическим интересам Англии в регионе. На помощь дипломатам к Дарданеллам была направлена сильная английская эскадра.
Однако черноморская эскадра в составе четырех новейших броненосцев, двух минных крейсеров, шести миноносцев, поддерживаемая канонерскими лодками и минными транспортами, готова была принять вызов англичан на море.
Русское правительство известило Лондон, что в ответ на его действия Черноморский флот готов войти в Босфор. И англичане не решились вступить в военный спор с Россией. Так была спасена Турция от английской интервенции и упрочена позиция России на Ближнем Востоке.
Характерен ответ Николая II на угрозу, что Англия не потерпит русского демарша, что Россия рискует вновь оказаться в положении 1854 года: «Никогда не посмеют. Мы с ними справимся»{231}.
Ответ удивительно созвучный словам Петра Аркадьевича Столыпина, произнесенным в Думе после покушения на него: не запугаете!
К этому следует добавить, что у Николая II была твердая позиция в отношении предназначения Черноморского флота как единственного фактора противодействия вековому стремлению Англии, а с ней и Европы, навсегда запереть нас в Черном море.
Также верно, мы знаем, понимал Государь задачи России на Тихом океане и делал все от него зависящее, чтобы Россия получила, наконец, выход к теплым морям.
Именно по инициативе Государя были проведены Особые Совещания 1895 года и другие, где были приняты по его настоянию совершенно верные решения.
Будь они выполнены, судьба России была бы иной.
Генерал-Адмирал Алексей — исполнитель Царской воли?
Но для выполнения этих совершенно верных Царских решений нужны исполнители. По последствиям выполнения мы можем судить, каковы были эти исполнители Царской воли. И что могло ждать нашу страну.
И здесь мы вновь вернемся к Генерал-Адмиралу Алексею, точнее, к характеристике, данной ему Витте.
Адмирал Коршунов в своем труде про августейших моряков именует ее «сдержанной», но если сравнить характеристики, данные Витте в его мемуарах остальным деятелям русского флота, в том числе и весьма достойным, то ясно станет, что это не сдержанная, а просто прекрасная характеристика, гораздо лучше той, какую заслуживал на самом деле Великий Князь.
Это с некоторым удивлением и недоумением констатирует автор статьи «Морские деятели старого режима и их деятельность в освещении графа С.Ю. Витте» в «Морском сборнике» № 5-7 за 1922 год. Примем пока это удивление и недоумение к сведению, учитывая патриотическую деятельность Витте по урезанию денег на строительства флота и срыв им программы загранстроительства.
А вот удивительное «непротивленчество» таким решениям со стороны очень влиятельного Генерал-Адмирал а, возможно, и вызвало благожелательную Виттину характеристику: милый человек, но не очень деловой.
Да, будь Алексей Александрович деловым, так просто бы флот не сдал! И добрых слов со стороны Министра Финансов вряд ли бы удостоился.
Более того, средств даже на постройку судов на отечественных верфях при крайне урезанных загранзаказах не хватало.
По прошению Морского Министерства было выделено на флот лично Императором в 1898 году 200 млн. рублей, что еще как-то могло спасти положение. Но и из них тот же С.Ю. Витте зажал 110 млн., в утешение заявив, что, по его сведениям, Япония раньше 1906 года не сможет начать войну по нехватке финансов{232}.
А вот Япония денег на строительство флота не пожалела, откуда деньги — это другой разговор. Как видим, сделано было все, чтобы наш флот был загодя обречен на порт-артурскую ловушку и на Цусиму[212].
4. Немного географии, или Где расположен Порт-Артур?
Кстати, о Порт-Артуре. Если отвлечься от вопроса о невозможности связи во время войны со 2-й базой флота — Владивостоком (из-за перекрытого наглухо японцами Корейского пролива, так бездарно уступленного нашей дипломатией), или забыть об этом неприятном факте, то само положение Порт-Артура в Печилийском заливе было стратегически не столь уж плохо.
Ляодунский полуостров, на южной оконечности которого лежит Порт-Артур, имеет форму треугольника, который вдается в Желтое море, образуя на востоке Корейский, а на западе Ляодунский заливы. Ляодунский полуостров заполнен горами, и поверхность его носит пересеченный характер.
В 50 верстах к северу от Порт-Артура полуостров сильно суживается, и полоса суши, имеющая здесь лишь около 3 верст ширины, образует так называемый Киньчжоуский перешеек, соединяющий северную часть полуострова с южной, или собственно Ляодун с Кванту ном. Противник, наступающий из Маньчжурии или высадившийся к северу от Киньчжоу, при своем наступлении к Порт-Артуру, неминуемо должен форсировать этот узкий перешеек, откуда и проистекает его важное стратегическое значение. Что отметил сразу еще адмирал Дубасов.
Город Порт-Артур расположен на северном берегу обширной, но довольно мелководной бухты, соединенной с морем лишь одним узким проливом. Как город, так и бухта лежат в котловине, окруженной со всех сторон горами{233}. Из котловины есть три выхода: на юге — в море, на севере — через долину реки Лунхе (железная дорога и Мандаринская дорога), на западе — через долину к Голубиной бухте.
Со стороны моря порт прикрыт высотами Тигрового полуострова и Золотой горы, рассеченных каналом для выхода из внутренней гавани на внешний рейд. С суши город опоясывают две линии высот. Ближайшая из них обрамляет город с востока, севера и запада, подходя на юго-западе вплотную к гавани, вторая отстоит от первой на востоке примерно на километр и на севере на 5-6 километров. Между высотами — всхолмленная равнина.
