– Честно говоря, ваша милость, мы не вполне уверены, – ответил Мюллер демонстрируя откровенность. – На деле мы скорее пришли посоветоваться, чем что-то ещё.
– Посоветоваться, милорды? – бровь Салливана взметнулась вверх; лысая его голова поблескивала в свете падавшем сквозь герметично закрытое окно, находившееся у него за спиной. – По какому поводу?
– По поводу… – нетерпеливо начал было Мюллер, но заставил себя остановиться.
– По поводу новостей с Мантикоры, касающихся землевладельца Харрингтон, ваша милость, – сказал он через мгновение, вновь взяв под контроль голос и выражение лица.
– А! – кивнул Салливан. – Вы имеете в виду статью этого Хейеса о леди Харрингтон?
– Ну да, её, и прочие комментарии и спекуляции похоже произведенные мантикорскими репортерами, – согласился Мюллер с гримасой отвращения.
– Естественно, я нахожу саму историю и завуалированные в ней инсинуации совершенно незаконным вторжением в частную жизнь землевладельца. Того самого рода, я боюсь, которого и стоит ожидать от такого совершенно… мирского общества. Тем не менее, история была напечатана и вызвала массу комментариев в Звездном Королевстве, и уже начинает распространяться нашими собственными агентствами новостей на Ельцине.
– И я это отметил, – почти спокойно согласился Салливан.
– Не сомневаюсь, – сказал Мюллер, подчеркивая свои слова, – что вы находите данный факт столь же прискорбным, как и я, ваша милость.
– Я нахожу его неизбежным, милорд, – мягко поправил его Салливан и пожал плечами. – Землевладелец Харрингтон, как все мы прекрасно знаем, – одна из наиболее популярных у публики фигур. Подобные домыслы по её адресу не могли не вызвать множества толков.
Несмотря на тщательный самоконтроль глаза Мюллера вспыхнули при упоминании популярности Харрингтон. «Он так похож на более молодое издание своего покойного отца», – подумал Салливан. К сожалению, сходство не ограничивалось внешностью.
– Толки – это одно, ваша милость, – чуть более резко сказал Мюллер, – То, о чем эти толки, однако, – совершенно другое.
Прочие члены делегации Конклава Землевладельцев выглядели так, как будто им не по себе, но никто не выразил несогласия с лидером. На деле, как подметил Салливан, большинство, казалось, совершенно согласны с ним. И не удивительно, поскольку они в определенной степени сами вызвались для этой миссии.
– В чем именно, милорд? – через мгновение вопросил преподобный, все еще мягко.
– Ваша милость, вы безусловно в курсе того, что землевладелец Харрингтон отказалась сообщить имя отца её ребенка, – сказал Мюллер. – Более того, я уверен, что вы также в курсе того, что землевладелец не замужем. Таким образом, я очень боюсь, что её сын – который, хочу вам напомнить, должен заместить сестру леди Харрингтон в порядке наследования её лена – будет незаконнорожденным. И, не то, ваша милость, чтобы это было особенно важно, но он будет не просто бастардом, но бастардом отец которого совершенно неизвестен.
– Я мог бы заметить, – безмятежно ответил Салливан, – что мантикорские порядки кое в чем отличаются от наших. Конкретнее, законы Мантикоры вовсе не признают концепцию «бастардов». По-моему, один из очень уважаемых их юристов как-то сказал, что «не бывает незаконнорожденных детей, только незаконно родившие родители». Лично я с ним согласен.
– Мы, ваша милость, говорим не о мантикорских законах, – ровно произнес Мюллер. – Мы говорим о законах Грейсона. Об обязанности леди Харрингтон, как землевладельца, информировать Конклав Землевладельцев о рождении наследника её лена. О том факте, что она не удосужилась выйти замуж за отца своего ребенка, или, хотя бы, известить нас о том кто им является! – Он помотал головой. – Полагаю, что, как бы велики ни были её заслуги перед Грейсоном, перед нами законное основание испытывать обеспокоенность тем, как она демонстративно игнорирует законы нашей планеты и Святой Церкви.
– Простите, милорд, но каким именно образом она это делает?
Мюллер секунды три в ошеломлении смотрел на преподобного. Затем встряхнулся.
– Милорд, я не сомневаюсь, что вам прекрасно известно, что я, как землевладелец, обязан по закону информировать остальных землевладельцев о предстоящем рождении наследника моего лена. Я, также, обязан предоставить доказательства того, что упомянутый наследник является моим ребенком и законным наследником моего титула и моих обязанностей. Вы же не хотите заявить, что просто потому, что леди Харрингтон родилась не на Грейсоне, на неё каким-то образом не распространяются обязательства наложенные на всех прочих землевладельцев?
Из того, как Мюллер это произнес, было очевидно, что ему как раз бы очень хотелось, чтобы Салливан прибег к подобному аргументу. Как и его отец до него – хотя пока, как минимум, не пересекая грань прямой измены («пока, насколько нам известно, во всяком случае», – едко сказал про себя Салливан) – Тревис Мюллер естественным образом оказался в рядах Оппозиции. А в глазах оппозиции всё, чего они не могли принять в «секуляризации» общества при «реставрации Мэйхью», концентрировалось в Хонор Харрингтон. Неуязвимость позиции, которую землевладелец Харрингтон занимала в сердцах большинства грейсонцев, вызывала у них разлитие желчи. Салливан практически осязал тот пыл, с которым они ухватились за представившуюся возможность дискредитировать её.
«Нельзя сказать, чтобы те, к прискорбию многочисленные, люди, кто ставил перед собой подобную задачу ранее, особо преуспели», – отметил преподобный.
– Прежде всего, милорд, – сказал он через мгновение, – я рекомендовал бы вам проконсультироваться у хорошего специалиста по конституционному праву, поскольку вы, похоже, действуете в заблуждении. На вас, как на землевладельце, лежит обязанность проинформировать меня, как слугу Святой Церкви, и Протектора, как защитника Церкви и её наместника в мирских делах на Грейсоне. Конклав в целом здесь не при чём.
Глаза Мюллера сперва расширились, затем сузились и он слегка покраснел.
– Признаю, милорд, – невозмутимо продолжал Салливан, – что по традиции при этом также извещался Конклав. Однако ответственность Конклава за проверку и установление порядка наследования наступает только после рождения ребенка. Я сознаю, что вы не были в курсе, но леди Харрингтон уведомила о своей беременности и меня, и Бенджамина почти два месяца назад. Таким образом, заверяю вас, она полностью исполнила накладываемые на неё конституцией обязанности.
– Информирование Конклава не было просто традицией, ваша милость, – резко сказал Мюллер. – Многие поколения это имело силу закона. И подобное извещение полагалось делать задолго до рождения ребенка!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
