– Кто,я? – Пикар неохотно поднялся, что-то буркнул Филиппу Слоуну и неуклюже вылез в проход между рядами скамеек.
Тайсон наклонился к Корве:
– Пирс вызовет его?
– Не знаю, – ответил Корва, прикрыв микрофон рукой. – Я могу вызвать его, а могу не вызывать. Пусть Пирс об этом думает. У меня была на руках повестка для Пикара. Он мог бы прийти в кабинет капеллана и забрать ее. Раз он этого не сделал, почему же тогда он должен смотреть на этот трагифарс, а не участвовать в нем? – Корва улыбнулся.
После того как сержант военной полиции вывел Пикара через главный вход, полковник Спроул обратился к Пирсу:
– Прокурор, не распространите ли вы копии обвинительного акта среди присяжных заседателей? А присяжные пусть потрудятся прочесть их теперь же.
Капитан Лонго приблизился к столу присяжных, неся под мышкой стопку листов. Начиная с полковника Мура, двигаясь слева направо в порядке убывания рангов, Лонго положил перед каждым присяжным заседателем не только обвинительный акт, но и желтый блокнот и несколько карандашей. Пока присяжные читали документы. Пирс стоя оглядывал зал.
Корва с каким-то даже злорадством предвосхищал последующие события:
– Через несколько минут нас, Бен, спросят: нет ли у нас возражения против кого-нибудь из присяжных? Вы узнаете кого-нибудь из них?
– Я узнаю такой тип людей.
Корва улыбнулся.
– Недостаточные основания для отвода. У нас есть еще одно императивное возражение, и если мы используем его, то пусть оно прозвучит звонко.
– В каком смысле?
– Чье лицо вам не нравится?
Тайсон смотрел на напустивших на себя важный вид присяжных, занятых чтением обвинительного акта.
– Мне они все не по нраву. Можем мы отвести председателя суда полковника Мура?
– Да. Но судья уже дал понять мне и Пирсу, что неблагосклонно отнесется к этому. – Он пояснил: – В предварительном заявлении ремарка об опыте Мура касалась меня и Пирса.
– Я рад, что вы понимаете язык, на котором здесь говорят.
Корва сунул ему под нос лист бумаги.
– Полковник Мур командовал ротой четвертой стрелковой дивизии. Сами видите, сколько на нем знаков отличия и наград. Следующий – подполковник Ласки, был командиром стрелкового взвода, как мы с вами. Он служил в американской дивизии. Его боевые действия совпадали с Тэт-наступлением и событиями под Фулаем. Потом идет подполковник Макгрегор – еще один бывший командир взвода. Он тоже воевал в воздушно-десантной дивизии, и если вы приглядитесь хорошенько, то поймете, почему он носит Пурпурное сердце.
Тайсон проявил непомерный интерес к подполковнику, всматриваясь в каждую черточку его лица. От его придирчивого взгляда не ускользнули рубец на ухе и толстый шрам, идущий поперек шеи и скрывающийся под воротничком мундира.
– Да. Теперь я понял.
– О'кей. Тогда перейдем к майору Бауэру, который успел схватить за хвост конец вьетнамской войны. Он был советником в штабе и видел вылазки батальона вьетнамских рейнджеров. Так вот, эти четверо знали вкус крови. Что же касается майора Синдел, она служит в Форт-Диксе и заведует отделом общественной информации. До того как пойти в армию, она работала репортером в газете. Возможно, она будет очень внимательно слушать и задаст очень много вопросов для ясности. Капитан Морелли – адъютант, тоже служит в Форт-Диксе. Ему лет тридцать, поэтому в период событий в Хюэ он был двенадцатилетним парнишкой. Кто знает, как он среагирует, когда свидетели начнут рассказывать подробности того кровопролития.
– Не уверен, чтобы кто-нибудь собирался реагировать. Может быть, кто из старых вояк и содрогнется.
Корва обдумал слова Тайсона.
– Лейтенант Дэвид – выпускник Уэст-Пойнта, ждет назначения в Германию. Он – продукт новой армии, и у него было больше занятий по этике и нравственности, чем у того, кто отвечал во Вьетнаме артиллерийским огнем на появление Чарли. Он понятия не имеет, откуда вы взялись. Он под стол пешком ходил во время инцидента в госпитале, и дата, поставленная на обвинительном акте, представляется ему настолько далекой, как для нас день в июня 1944 года.
Тайсон понимающе кивнул. Одно он усвоил – присяжных выбрали наобум. Но что касалось четырех ветеранов-пехотинцев, они-то уж до тонкостей разберутся в свидетельских показаниях.
Полковник Мур, увидев, что присяжные закончили читать обвинительный акт, обратился к залу:
– Присяжные заседатели прочли обвинение.
Полковник Пирс кивнул.
– Общая суть обвинения до суда заключалась в нарушении «Кодекса военных законов», статья 118-я, пункт третий – убийство, в котором замешан подсудимый, попустительствовавший опасным для жизни других людей действиям, приведшим к человеческим жертвам. – Пирс передохнул перед тем, как произнести следующее: – Обвинения подготовил генерал Джордж Питерс, командир Форт-Дикса; расследование дела по статье 32-й провел полковник Фарнли Гилмер; расследование по статье 31-й провела майор Карен Харпер. – Пирс добавил: – Ни военный судья, ни любой другой член суда не будут свидетелями обвинения.
– Надеюсь, что не будут, – шепнул Тайсон Корве.
Корва улыбнулся.
– Было время, когда такое происходило.
– Хорошо, что сейчас не так.
Пирс с плохо скрываемой неприязнью смотрел на стол защиты. Он выжидал, продолжат ли Корва с Тайсоном свою беседу, потом сказал:
Записи по делу не дают основания для отвода военного судьи или кого-нибудь из присяжных заседателей.
Спроул и Пирс начали суд с серии процедурных вопросов и заявлений, а Тайсон поражался, насколько эти люди хорошо сочетались друг с другом. Тайсон посмотрел на полковника Спроула.
– Вы знаете его?
– Да. Он немного занудлив, но не чрезмерно, в отличие от других судей. Самое главное в этом старике – его справедливость. Если он набросится на Пирса, то он обязательно изыщет возможность наброситься и на меня, и наоборот. Кто-то говорил мне, что с этой целью он держит перед собой листок для подсчета очков. Но никто из них не должен настораживать вас. У него нет полномочий гражданского судьи. Реальные полномочия трибунала возложены на них. – Он кивнул в сторону офицеров за столом присяжных.
– Что-то я припоминаю, – сказал Тайсон, морща лоб. – Мне раз доводилось быть в числе присяжных заседателей. Прямо на том самом месте, где сейчас сидит лейтенант Дэвис. Я точил карандаши, вел подсчет голосов и разносил кофе.
Корва неутомимо продолжал разъяснять:
– В отличие от процесса по гражданскому делу присяжным не обязательно иметь единодушное мнение для вердикта. Им нужно всего лишь две трети голосов для признания подсудимого виновным. Из семи членов им понадобится четыре шестых, чтобы осудить вас. Округлим до пяти. Если мы воспользуемся отводом присяжного, тогда им нужно будет четверо. Или же при семерых присяжных нам необходимо, чтобы трое были за нас. Итак, с точки зрения игры в числа тройка принесет нам удачу. И мы не должны никого задевать, потому что любой может оказаться в числе этих троих. – Корва похлопал Тайсона по плечу. – Теперь, когда вы пригляделись к их лицам, на кого падает ваш выбор? Кого мы отведем без указания причины?
– А выкак думаете?
Корва изучал записи в своем желтом блокноте. Постучав карандашом по столу, он сказал:
– Морелли – иностранец, Синдел – женщина, Мура назначили председателем. Они уже привыкли, что Дэвис выполняет их поручения, поэтому остаются подполковники Ласки и Макгрегор и майор Бауэр. Я бы хотел одного из них выпроводить отсюда. Они уверены, что достаточно компетентны, чтобы судить вас.
Тайсон кивнул.
– Посмотрим, может быть. Пирс первый даст отвод.
Полковник Спроул предложил теперь сидящему прокурору:
– Дает ли обвинение отвод присяжных?
– У обвинения нет возражений, – отвечал Пирс, не вставая.
Двадцать футов отделяло стол защиты от стола присяжных, и Корве хватало этого расстояния, чтобы заглянуть в глаза каждому и удержать на себе вопрошающий взгляд. Он черкнул что-то на листке и, сложив его, шепнул Тайсону:
– Напишите фамилию.
Тайсон в свою очередь тоже прошелся по лицам присяжных. Он написал фамилию и сунул листок Корве. Корва развернул его, и они оба увидели одно и то же: Ласки.
Корва встал и заявил полковнику Спроулу:
– Защита отводит подполковника Ласки.
Прокурор вступился:
– Если суд позволит, пусть зафиксируют в протоколе, что мистер Корва несет ответственность, как и положено, за то, что подсудимый, а не защитник использовал отвод присяжного заседателя без указанной причины.
Полковник Спроул некоторое время смотрел на Пирса, потом сказал:
– Пусть секретарь отметит у себя. – Спроул повернулся в пол-оборота к подполковнику Ласки: – Член состава присяжных, получивший отвод, может покинуть зал.
Подполковник Ласки неохотно поднялся с места и также нехотя побрел к выходу.
