Доминиканец повел меня к усыпальнице Святого именно в перерыв между мессами. Под престолом находится бюст Святого, помещенный между двумя галерами, а перед этим скульптурным ансамблем имеется люк со стеклянной крышкой, через которую можно видеть местонахождение мощей Святого. Доминиканец объяснил мне, что кости лежат в сосуде, погруженные в бальзам, исходящий из костей, точно так же, как это происходило в Мирах, когда их похитили моряки города Бари. В лабораториях Университета Бари был произведен химический анализ этого бальзама: в 1910 и в 1925 годах. Это почти что дистиллированная вода, дающая отрицательный биологический анализ, несмотря на то, что она находится в сыром подземелье, стены которого часто бывают покрыты плесенью.
Из крипты я поднялся в базилику. Закончена она была после крипты более чем через сто лет, в конце XII века или в начале XIII. Стены храма не украшены ни мозаикой, ни фресками. Направо от входа находится помещение, в котором хранятся сокровища этой базилики. Особое внимание привлекает «святая игла», то есть шип из тернового венка, который был надет на Христа во время «страстей». Хранится также частица животворящего креста Господня, а также частицы мощей разных святых и великомучеников; ящичек, в котором были перевезены кости Святого из Мир Ликийских, а также и много предметов, относящихся к многовековой истории базилики и ее посетителям. Но наше главное внимание сосредоточилось на триптихе (складне), находящемся над престолом левого притвора. В центре складня — Божья Матерь, имеющая, говорят, сходство с иконой Казанской Божьей Матери; слева — Святой Евангелист Иоанн; справа — Святой Николай Мир Ликийских Чудотворец.
Эта икона Святого была написана в XIV веке иконописцем Витале делле Мадонне[425]. Большинство произведений великих итальянских и других наций мастеров, изображая Христа, Божью Матерь или святых, писали живые человеческие лица. Перед Мадонной Рафаэля можно восторгаться искусством великого художника, но не молиться. Перед иконой, изображающий преображенный образ Христа, Божьей Матери или святого, вдохновляясь, можно обращаться с молитвой к невидимому Богу или Его угодникам. В XV веке в России творил великий наш отечественный иконописец Андрей Рублев, а после него — его ученики. Было в России немало и анонимных иконописцев. Так, у меня имеется образ Святого Николая Мир Ликийских Чудотворца XVI века Новгородской школы[426].
Предания о перенесении мощей величайшего Святого земли Российской; его гробница в сумрачном крипте, освещенном колеблющимся пламенем свечей; священные иконы; атмосфера таинственных чудес, преданий и легенд, уходящих в глубину прошедших веков, когда билось сердце и нашей Святой Руси, создали в нас незабываемые впечатления и переживания… Выйдя из-под мрачных каменных сводов базилики, мы очутились внезапно среди ликующего города Бари, освещенного ярким южным солнцем Адриатического моря…
Навстречу нам двигался грандиозный крестный ход. Улица украшена триумфальными арками из цветочных гирлянд. Окна домов и балконы декорированы старинными коврами, драгоценным штофом и шелковыми шалями. Многочисленному духовенству предшествует оркестр музыки. Затем следует тяжелая статуя Святого Николая, которую несут представители общественности города. Огромная толпа паломников и местных жителей хором подхватывает литании Святому:
Sancte Nicolae — ora pro nobis!
Крестный ход продолжает медленно продвигаться в сторону набережной, где его ожидает большое рыболовное судно. Статую Святого переносят на борт и, под пение литаний, крики «осанна» и овации толпы, судно отчаливает, но вскоре бросает якорь невдалеке от берега, чтобы до вечера оставаться в виду города. Многочисленные лодки с паломниками устремляются к судну, чтобы поклониться статуе Святого в воспоминание прибытия костей Святого в Бари вот уже почти что 900 лет тому назад. Вечером, как только стемнеет, море засверкает огнями фейерверка и эхо прокатится по морским просторам. Судно со статуей Святого вновь прибывает к пристани, и среди ликования статуя переносится в собор.
На другой день вечером по улицам города, освещенного факелами, следует исторический кортеж в воспоминание прибытия мощей Святого. Свыше 300 статистов в костюмах XI века придают исключительную красочность этому традиционному торжеству. Глашатай на белом коне, одетый во всё белое с белым штандартом открывает шествие. За ним следуют трубачи средневековых инструментов, окружая колесницу, с которой, в промежутки между трубными звуками, еще один глашатай громким голосом возвещает эпизоды жития Святого Николая и чудеса, им содеянные. Затем следуют хоругви, на которых и изображено житие Святого. Наконец следует «Базилевс», то есть начальник города в сопровождении воинской свиты. Шествие замыкается рядами доминиканских монахов в белых сутанах. После некоторого перерыва следует воспроизведение в натуральную величину каравеллы, на которой прибыли мощи Святого из Мир Ликийских в Бари. Местные моряки и рыбаки, на подобие знаменитых волжских бурлаков, тянут за собой эту каравеллу, на борту которой помещена специальная икона Святого, так называемая «Святой Николай каравеллы».
Заграничное паломничество многих тысяч русских православных христиан происходило до Первой мировой войны по маршруту Афон — Бари — Иерусалим. Если на Афоне и Иерусалима издавна был православные храмы и монастыри, то в Бари лишь незадолго до начала войны 1914 года были построены православный храм и подворье.
В 1911 году Императорское Православное Общество в Палестине при содействии Государя Николая II приобрело участок земли для постройки подворья. Работы были закончены в 1913 году и 22 мая церковь и подворье были освящены при большом стечении паломников и в присутствии представителя Царствующего дома. Еще и в наши дни многие жители Бари вспоминают происходившие тогда торжества. Здание было очень обширное — около 70 помещений, — церкви, зал и комнаты. Уже в 1913–1914 годах наплыв паломников был велик. В нижнем этаже было отведено большое помещение для ресторана, где неимущие паломники получали обед и ужин совершенно бесплатно. Но украшение храма еще не было окончательно закончено. Обер-Прокурор Святейшего Синода князь Ширинский-Шихматов[427] приготовил в своем тверском имении всё убранство храма, но советская революция помешала доставить его в Бари. После революции и гражданской войны Альберт Бенуа[428] с супругой два года трудились над росписью иконостаса и другой живописи, хотя паломники стали очень редки, а из СССР не могло прибыть ни одного человека.
Советское правительство потребовало от Императорского Православного Общества в Палестине передачи ему российского имущества в Бари. Советское правительство выиграло процесс. А 23 июля 1937 года российское достояние было уступлено Советами в собственность города Бари и советский полпред в Риме Борис Ефимович Штейн подписал акт передачи. Теперь бывшее подворье содержится на средства города, а в помещениях для паломников размещены классы начальной итальянской школы. Русских прихожан не насчитывается и десятка, но в церкви получают духовное окормление около 80-ти греческих студентов, проходящих курс наук в Университете города Бари.
Надо
