несложно. На самом деле невероятно легко сосредоточиться только на Зандере, когда он рядом.
– Не ей такое говорить.
– Так я и сказала. Но чем больше я узнаю, тем больше понимаю, почему ты никому не доверяешь.
Его грудь будто идеальный холст из гладкой, чистой кожи. Теплая вода омывает его, пока я стираю следы пота, грязи и запекшейся крови.
– Слишком многие давали мне повод не доверять, – признается он через мгновение.
– А как же Элисэф?
– Кроме него. Ему я доверяю.
– Полностью? – повторяю я его вчерашний вопрос о Вэнделин.
– Да.
– Как ты можешь быть так уверен?
Кончик моего пальца скользит по его грудной клетке, и он снова глубоко вдыхает.
– Потому что именно я сделал его таким, какой он есть.
Моя рука замирает.
– Он сказал мне, что на него в переулке напал бессмертный.
– Так и было. В ту ночь он развлекался в «Козьем холме» и позволил кому-то кормиться собой. Мы можем брать лишь немного крови, прежде чем это становится опасным. Но тот, кто пил из него, взял больше. Намного больше. К тому времени, когда я их нашел, Элисэф был почти что мертв. Я знал, что он не выживет. Поэтому применил к нему свой яд.
– Но ты обвинил нападавшего в том, что он обратил Элисэфа. Его за это казнили.
Зандер говорил мне, что обращение смертных карается смертью, независимо от причины.
– Да.
Мгновение он изучает мое лицо, словно ожидая реакции на признание вины. Я делаю второй проход по его выступающим ключицам.
– Уверена, у тебя была веская причина.
Зандер ухмыляется.
– Кроме желания не умирать?
– Ты был принцем, а на Элисэфа напали. Ни один из вас не умер бы.
– Возможно, нет. Но мой отец счел бы нужным сделать из меня пример. Как бы то ни было, мне пришлось бороться, чтобы он не казнил Элисэфа. – Зандер переводит взгляд с моего лица обратно на потолок. – Люди – это буквально кровь Илора. Они нужны нам, чтобы выжить, и страх, что проклятие крови заберет их всех, укоренился глубоко, вплоть до дней Айлиля и Илы. Превращение человека по любой причине запрещено короной. Итак, Элисэф и я солгали, и напавший на него получил заслуженное наказание.
– И теперь вы с Элисэфом связаны этой тайной?
– Мы связаны тем простым фактом, что я создал его. Я его создатель. Он не может ничего поделать со своей верностью мне. Это заложено в его существе. Странный побочный эффект.
– Ты его хозяин.
Зандер фыркает.
– Никогда не позволяй ему услышать это из твоих уст.
– Он сказал, что после этого ты сжалился над ним. Помог ему выжить и сделал его солдатом.
– Мы помогали друг другу выжить. Еще одним побочным эффектом яда является эйфория от его попадания в вену. Это волнующее чувство, и, поддавшись ему однажды, трудно не поддаваться и дальше.
– То есть это как зависимость.
– Да. Зависимость. Сильная. Еще одна причина, по которой подобное запрещено в Илоре. Потребовались месяцы, чтобы избавиться от этого желания. Элисэф и я отправились в горы к северу от Линдела под видом помощи ему в переходе. На самом деле, мы оба боролись со своими побуждениями.
Я чувствую, как он изучает мое лицо, пока я сжимаю мочалку – вода стекает ему на грудь.
– Значит, ты ему полностью доверяешь.
– Больше, чем кому-либо другому. – Он делает паузу. – А теперь и ты знаешь один из моих самых сокровенных секретов.
Я чувствую, как в воздухе повисает вопрос.
Расскажи мне свои секреты, Ромерия.
Облегчение, которое я испытываю от того, что Вэнделин знает мой главный секрет, ошеломляет. Однако я и представить не могу, что король отреагирует на него так же. Это же касается и факта, что одна из его доверенных лиц солгала ему.
– У тебя порез, – шепчу я, останавливаясь на мгновение, чтобы рассмотреть тонкую красную полоску на его плече.
– Уже исцеляется.
Я провожу рукой ниже линии воды, проходясь мочалкой по его животу. Сплетение мышц под моей ладонью завораживает. Вероятно, это не очень умно – делать подобное. Тело Зандера напрягается, когда я наклоняюсь вперед, чтобы зайти еще дальше.
– Тебе и правда следует носить доспехи, пока размахиваешь своим мечом.
Он хватает мою руку, останавливая ее, его грудь вздымается с каждым вздохом.
– Мы уже играли в эту игру раньше, не так ли?
– Я не знаю. Играли?
Наши взгляды встречаются. Теперь, когда мне известно, что я за существо, мне ни в коем случае нельзя приближаться к нимфеуму в ночь кровавой луны, а это значит, что я никогда не покину эти земли, этот мир, в который еще толком не погрузилась. Что со мной произойдет? Вэнделин считает, что мне предстоит пройти важный путь, и связан он с этим мужчиной.
Этим королем, считающим, будто на нем лежит заклятье.
Может быть, так и есть.
Но как тогда мне объяснить, что я к нему чувствую?
– А может, на этот раз вовсе и не игра, – шепчу я.
Его неглубокий выдох скользит по моей щеке.
– Думаешь, стоит проверить?
Зандер делает паузу на несколько секунд, а затем направляет мою руку вниз, вдоль своего живота, все дальше, выпуская ее, когда замечает предполагаемую цель. Его взгляд устремлен на меня. Он ждет, когда я сделаю следующий шаг.
Его твердые мышцы под моей ладонью напряглись от предвкушения. Но в светлых глазах я вижу правду – он так же растерян, его раздирают противоречия, однако все же хочет, чтобы это произошло. Так же сильно, как и я.
Моя кровь закипает, когда я обхватываю пальцами его твердую длину с бархатисто-мягкой кожей. Каким бы он ни был со мной – злым, обиженным, расстроенным, – он не способен скрыть своего влечения.
Голова Зандера откидывается на спинку ванны, на лице появляется страдальческое выражение.
– Я не думал, что ты это сделаешь.
– Разве ты этого не хотел? – Я опускаю руку вниз и аккуратно прикасаюсь к нему, запоминая ощущение и его вес на моей ладони. – Мне остановиться?
Он с трудом сглатывает.
– Чего я хочу прямо сейчас, так это чтобы ты забралась в эту ванну.
– К тебе?
Зандер ухмыляется.
– Если осмелишься.
Я бросаю ему вызов, но совсем не так, как он ожидает.
Скинув туфли, я залезаю в теплую воду. Глаза Зандера широко распахиваются. Он чуть отодвигается, его ноги проскальзывают между моими, освобождая для меня место. На мраморную плитку выливается вода, когда я усаживаюсь к нему на колени. Фиолетовое платье на секунду вздымается, а затем тонет под поверхностью воды.
Удивление быстро исчезает, когда наши рты впиваются друг
