А он ухитрился уговорить нашего техника, и тот разрешил нам сунуть скульптуру в килн, пока шестой класс был на занятиях.
– И у нее действительно все получилось? – спросил я, не подумав, и Аллен-Джонс тут же меня поправил:
– У него, сэр. Да, у него действительно все получилось.
Я посмотрел на Бен и кивнул. Пусть мальчики остаются мальчиками, сказал я себе. Порой дети способны научить нас такому, чего мы и представить себе раньше не могли.
– Но как же вы ее сюда-то поднять ухитрились? Только не говорите, что вам удалось угнать подъемный кран!
Бен улыбнулась:
– Не совсем, сэр. Мы попросили у Джимми его большую стремянку, которой он всегда пользуется, когда лампочки в комнате охранников меняет.
– Понятно. – Я поставил пустую чашку на стол. – Ну что ж, джентльмены, моя работа с вами закончена. Под моим чутким руководством вы познали все основные умения, столь необходимые в жизни: ниспровержение, убеждение, подкуп, обман, а также те основы латыни, которые вам непременно нужно знать. Так что я буду чрезвычайно удивлен, если в итоге вы не станете править миром.
Все пятеро заулыбались, поглядывая друг на друга, и Аллен-Джонс сказал:
– Я так и знал, сэр, что вам она понравится. Теперь вы навсегда здесь останетесь.
Глава восьмая
(Классическая школа для мальчиков) «Сент-Освальдз», академия, 2 октября 2006 года, 3.45 пополудни
Следующие два урока у меня были свободные, так что я смог немного посидеть, наслаждаясь относительным спокойствием. Небо заволокли тучи; над землей легкой дымкой повис туман. Я открыл окно и стал смотреть, как постепенно темнеет небо. К четырем будет уже совсем темно, почти как ночью. Я вдруг вспомнил строки из какого-то французского стихотворения, которое любил Эрик; автора я, конечно, уже не помню.
Она приходит из ночных глубин,Легка, как ветер, и, как волк, бесшумна…
По-моему, довольно точное описание Ла Бакфаст. Жертва, обернувшаяся хищником, легкая, как дым, но сегодня вооруженная лишь словами. Я восхищаюсь ею куда сильней, чем способен выразить; она уже достигла невозможного. Девочки заполонили нашу школу; установлены совершенно новые законы и правила; а человек, абсолютно уверенный, что способен выиграть в любой игре, был ею мастерски повержен. Но и теперь ее счеты далеко не сведены. И правды я по-прежнему не знаю. Вот сижу в своем классе № 59, пропитанном запахами старого дерева, меловой пыли и мышей, и пытаюсь понять, почему же мне так хочется ее узнать, эту правду.
Да, мне очень этого хочется, иначе все вокруг будет казаться мне лишь пылью да щепками, пригодными разве что на растопку. Я порылся в карманах своего старого твидового пиджака, надеясь отыскать там хотя бы один лакричный леденец, но леденцов там, увы, не оказалось. Зато под подкладкой обнаружилась парочка конских каштанов, немного подсохших, но в самый раз для игры.
Я улыбнулся. Сегодня будет наш последний вечер; последняя глава нашей истории. Как хорошо, что мне удалось провести весь этот день здесь, среди тех вещей, которые так много для меня значат. Как хорошо, что сегодняшний вечер я смогу провести с вами, мисс Прайс. Как хорошо, что конец вашей истории я услышу тоже здесь, где эта история и была начата. Мы прошли вместе долгий путь и за эти несколько недель поделились друг с другом чем-то гораздо большим, чем многие успевают поделиться даже за долгую совместную жизнь. И все же сегодня мы должны сойтись вместе в последний раз, а потом со всем этим покончить. Еще одна последняя встреча, когда сгустится ночная тьма и над нашими старыми каменными стенами закружат клочья тумана. Еще один последний кусок этой истории – дабы я мог очистить свою совесть, дабы мы оба могли спасти свою честь.
Она приходит из ночных глубин…
Еще одно, последнее усилие во имя «Сент-Освальдз».
Глава девятая
4 сентября 1989 года
Между тем я отнюдь не забыла о старом друге Конрада, о Джероме Фентимене. Я уже знала, благодаря Даррену Милку, что он, потерпев неудачу в «Короле Генрихе», согласился занять место преподавателя в «Сент-Освальдз». Интересный выбор, вам не кажется? Он словно специально выбрал для себя такое место, где ему вполне удобно будет и далее строить альтернативную карьеру в качестве конфидента и вымогателя, любящего играть шутки с чужим доверием. Уж здесь-то потенциальных возможностей для этого хватало с избытком. Эрик Скунс, Дэвид Спайкли, Джонни Харрингтон, Гарри Кларк – в «Сент-Освальдз» скелетов в шкафу было ничуть не меньше, чем в «Короле Генрихе», а такие люди, как Фентимен, всегда, похоже, могут найти подходящую жертву, дабы с ее помощью удовлетворить свои ненасытные потребности. Вы, Рой, могли бы счесть это довольно рискованным шагом, но уверяю вас: риска практически не было, ибо недавние жертвы его обмана были уже мертвы, а их дочь не имела никаких доказательств – если не считать ее собственных теоретических предположений насчет того, что он якобы обманщик, самозванец и вор. А ведь таких людей, как Фентимен, с первого взгляда и не разглядишь. Выпускник Оксфорда и, разумеется, «old boy»[76], давнишний приятель Дэниэла Хиггса, он явился в «Сент-Освальдз» с парадного входа, держа наготове паспорт со всеми необходимыми печатями. Ему совершенно не нужно было просачиваться туда сквозь узкую боковую дверь. «Сент-Освальдз» даже ворота широко распахнул, приветствуя его.
Требовалась всего лишь небольшая подготовка. В «Сент-Освальдз» триместр начинается на неделю раньше, чем в государственных школах Молбри, так что Доминик и Эмили были пока дома. Но после смерти моих родителей я взяла в привычку гулять вдоль заброшенной железнодорожной ветки и порой проводила там несколько часов. Доминик уже к этому привык, и мне нетрудно было устроить там свидание с Фентименом под тем предлогом, что длительные прогулки помогают мне преодолеть пережитое горе. Теперь я лишь ждала, когда Фентимен вновь вынырнет на поверхность. Подкупить Даррена Милка оказалось очень легко, и в учительский стол Фентимена в самый первый день нового триместра была подброшена записка. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Фентимен явился в назначенное для свидания место.
Дорогой Конрад,
жду тебя у боковой калитки,
твоя сестренка Беки.
Идея с пауком, принадлежавшая Даррену, – безобидная в общем-то шутка – оказалась в итоге поистине бесценной.
Возле Калитки Привратника в «Сент-Освальдз» обычно царило оживление. Там из школьного автобуса высаживали учеников перед началом занятий, а в конце дня забирали, чтобы развезти по домам. Там имелась также Сторожка Привратника – ныне превратившаяся в обыкновенную панельную будку, – и туда часто заглядывали родители членов школьной команды регбистов, пришедшие посмотреть, как играют их отпрыски. Но во время уроков там часто не было ни души. Хотя, конечно, всегда существовал риск наткнуться на кого-то из преподавателей, решившего прогуляться в свой свободный час, или на мальчишку-прогульщика, или на самого Привратника, попросту занятого
