Глупость одного, можно сказать, спасла нескольких. Кто знает, чем бы все закончилось, не выстрели тогда тот оболтус, и не будь у него в этот момент в руках вакугана.
— Это единственно разумное объяснение, — согласился Верон. Он был больше всех рад тому факту, что газ на него не повлиял, а иначе валялся бы он уже с простреленной головой, а Иолай рыдал бы над его телом масляными слезами.
— Согласен.
— Есть что-нибудь еще? — спросил Верон после минутной паузы. Будто и этого мало.
— А что еще надо? А, да. Правительство крайне недовольно высказыванием сенатора, под личиной которого скрывался Нерос. Они отрицают его заявление, что людей сошлют на какую-нибудь заброшенную планету или типа того, что также очень помогло в подавлении восстания. Теперь все ищут этого сенатора, но вряд ли найдут, так что посчитают, что он либо погиб, либо сбежал.
Если они и найдут его ДНК в развалинах здания сената, то решат, что его устранили эти самые люди, которых он хотел отправить в резервацию. Главное, чтобы никому не пришло в голову заняться поисками того, что эти пирамиды разрушило. Наверняка, многие видели наш «Gurin Mnyama», но вряд ли кто-то решит связать это с тем взрывом, ведь с виду это простая «Фисташка», грузовой корабль, мало ли что он там делал, может, к сенатору прилетали торговцы, а как началась заварушка, сбежали, пока не поздно.
— А что насчет нас? — поинтересовался Верон. — Нас разыскивают?
— Ну, как сказать… — протянул Иолай.
— Как есть, так и говори.
— В общем, нас ищут в качестве свидетелей, хотя, думается мне, если мы выйдем на свет, то окажемся не только в этом амплуа.
— В смысле?
Иолай оглядел нас всех, словно решая, говорить или нет, но все же сказал:
— Нами заинтересовались структуры, которым до нас не должно быть особого дела. Мнится мне, что они докопались до нашего прошлого. Амара и так разыскивали за кражи в особо крупных размерах и другие преступления, но и у тебя, Верон, прошлое не самое чистое.
Это было очевидно с самого начала. Простой Человек не умеет так обращаться с оружием и драться, даже будучи камируттом, которых обучают этому чуть ли не самого детства. У Мары прошлое тоже темное, не даром она соврала мне о нем больше, чем наполовину. Иолай… Иолай вечно таскается с Вероном, так что можно сказать, что он соучастник. Даже Костун и тот имел пару-тройку махинаций, но живым его уже не найдут.
— Я все подчистил, — сказал Верон, — а ты, когда научился этим своим компьютерным штучкам, подтвердил это.
— Ты лишь подчистил следы в Сети, — отозвался киборг, — однако могли остаться свидетели, которые, опять же, могли узнать тебя, когда твоя рожа мелькала по ТВ, и донести. Насчет Мары не знаю, но ее тоже ищут за компанию.
— И что нам делать? — обреченно вздохнула Мара после долгой паузы. стараясь придать себе невинный вид, но с момента нашей встречи актрисой лучше она явно не стала..
— Нам? — переспросил я.
— А ты что, хочешь нас бросить? — усмехнулась она.
— А что, я должен таскаться с вами, как с маленькими детьми? — Ответил я серьезно. Улыбка Мары погасла без следа, хотел я того или нет.
— Но мы же тебе помогли, когда тебя подставили, а теперь эти отголоски вредят нам. Ты должен нам помочь.
— Не надо драмы, пожалуйста, — поднял я руку. — Вы не мне помогали, а себе, потому что вас посчитали моими соучастниками. Вы могли сдаться и рассказать, как есть, а не спасать со мной мир.
— Вот как ты заговорил? — взъярилась Мара, гневно нахмурившись, из-за чего ее брови. искусственно подправленные, сошлись к переносице. — И это после всего, через что мы прошли? Из-за тебя погиб Костун!
И это говорит та, кто больше всех его ненавидел. Я думал, что ее больше волновали его деньги, чем он сам.
— Не совсем так…
— Мара права, — вмешался Иолай. Выглядел он серьезней и собранней, чем бывал обычно. — Дело еще не окончено. Даже если тот, кто все это устроил, мертв, мы все еще в опасности. Да, мы ввязались в это потому, что хотели спасти и себя, но все же по большей чести мы помогали тебе, а теперь наоборот — нам нужна твоя помощь. Мы и правда могли где-нибудь отсидеться, пока все не уляжется, ты и один мог все решить, хотя это заняло бы намного больше времени, но все мы решили рискнуть нашими жизнями, а теперь ты говоришь, чтобы мы сами решали свои проблемы?
— Как бы это так сказать, чтобы помягче… — вздохнул я. — Нерос начал самую настоящую войну на всю Вселенную, и хоть она длилась меньше дня, ты, Иолай, сам сказал, что погибли миллионы — вот это проблема. Мировая, я бы сказал. Ваши же проблемы звучат так: правоохранительные органы раскопали ваше прошлое и хотят вас же засадить. Так что из этого касается меня? И, помнится, Верон и Иолай в начале тоже хотели соскочить, но передумали, когда узнали, что их обвиняют в сговоре со мной.
— Но ведь тебя сейчас тоже разыскивают, как и всех нас. Опять.
Меня разыскивают больше тысячи лет, и будут разыскивать, пока я жив, то есть вечно, независимо от того, приносит это плоды моим искателям или нет. Каждый хочет стать бессмертным, и многие готовы пойти на все, даже умереть, как бы это не звучало абсурдно. Большинство организаций, которые меня разыскивали, давно канули в лету, а все их члены мертвы, некоторые не без моей помощи, но на смену старым всегда приходя новые, это закон жизни. Но из каждого правила есть исключения, и так уж вышло, что одно из этих исключений — я.
— Мы разве не друзья?
— Друзья? — усмехнулся я. — Мы знакомы всего несколько дней. И друзья не скрывают друг от друга своего прошлого, Мара, ну, или хотя бы не врут о нем.
Девушка немного замялась, пытаясь подобрать нужные слова. Было видно, что она обиделась, но решила проглотить свою гордость, а я ведь и забыл, что она наполовину камирутт. Да, они мне этого не говорила, но я умею подмечать детали. Внешне она стопроцентный камирутт, но не настолько гордая и самодовольная, лишь изредка, а еще нужно было видеть ее лицо, когда я заявил, что Нерос наполовину человек!
— Если тебе нужна правда, — выдавила она, — я могу рассказать все, что тебя интересует.
— Согласен, — подал голос Верон, до этого сидящий молча. — Если тебе это так необходимо, я могу рассказать и о своем прошлом.
— В таком случае и мне придется рассказать о себе, — ответил я, — а если я это сделаю, вы сами захотите, чтобы я ушел, и в итоге мы придем к этому же, только с вывернутым наизнанку нашим грязным бельем. Так в чем смысл?
— Почему ты не хочешь нам помогать? — вскочила Мара. — Я просто не могу понять. Ты сам говорил, что будешь жить вечно, так неужели ты не можешь найти на нас время?
Довод. В таких случаях часто выручает полуправда.
— Дело в том, — сказал я, — что свою вечность я хочу прожить весело. Все, через что мы прошли до этого, — было весело, а теперь начинаются суровые будни. Я просто хочу заняться чем-нибудь поинтересней, а вы и сами можете справиться со своими проблемами. Вы и сами знает, что делать, но за каким-то хером пытаетесь и меня в это вовлечь.
— И что же нам делать?
— Я уже все рассказал Верону.
— Да, я знаю, что делать, — отозвался тот, но энтузиазма в его голосе не слышалось, — просто с тобой было бы куда проще.
— Не отрицаю, но повторяю: вы что, маленькие глупые дети, а я ваша мамочка? Научитесь решать свои проблемы сами, а не скидывая половину на чужие плечи.
Спор затянулся примерно на час, за который меня пытались уговорить помочь в деле, которое они и сами могли прекрасно решить, нужно было лишь приложить немного усилий. Как маленькие дети прям, которые не могут сходить на горшок без мамы рядом. Я поставил в разговоре точку, сказав, что могу спорить до тех пор, пока они все не умрут от старости, ну или пока не сядет батарея у Иолая и не кончится действие препарата у Верона и Мары.
Мы улетели от звезды, возле которой прятались, туда, куда я попросил — Дородат, где все и началось. Летели в тишине.
Хотел ли я остаться? О, да! Но после встречи с Богом, мне уже не так сильно хотелось резвиться и развлекаться в ущерб другим. Странно, но впервые за две тысячи лет я мог к кому-то привязаться, а потому не желал подвергать их риску. Меня желали поймать более серьезные личности, чем их, и они бы легко убили всех, чтобы добраться до меня. Но не говорить же им об этом, а то еще сочтут за сентиментального соплежуя, а у меня репутация, знаете ли.
В Дородат мы прилетели как раз вовремя — был вечер. Хотя в этом вонючем городе всегда как будто темнее, чем должно быть.
Верон и Иолай сдержанно поблагодарили за помощь и даже спасение их жизней, понимая, что все произошедшее не совсем моя вина. Ох, если бы они знали. Мара оказалась более разговорчивой. Тогда, на лайнере, она вела себя как настоящая залихватская баба, но настоящая ее личность была куда более женственной, хрупкой, что ли.
— Значит, ты и правда уходишь? — сказала она, опустив глаза, отчего ее перекрашенные в желтый волосы закрыли лицо.
