«Пятница, 14 декабря. Вчера у нас был большой праздник в честь «Фрама» – корабля, достигшего наивысшей широты, чем все другие суда до него (позавчера мы были под 82°30 северной широты).
Обеденное меню: отварная макрель с растопленным маслом, посыпанная мелко накрошенной петрушкой, свиные котлеты с французским горошком, норвежская лесная земляника с рисом и молоком; кронмальц-экстракт. Затем кофе. К ужину свежий хлеб, пряники с изюмом и тому подобное. Попозже вечером – большой концерт. Конфеты и груши в сиропе. Кульминационного пункта вечер достиг, однако, когда была внесена и обошла всех чаша с дымящимся горячим и душистым вишневым пуншем. Все уже были в превосходном настроении, но пунш, разумеется, придал вечеру особый праздничный блеск. Для большинства великой загадкой было то, откуда взялись составные части для этого замечательного напитка, в особенности алкоголь.[209]
Затем пошли речи. Сначала длинная и торжественная в честь «Фрама», показавшего теперь, на что он способен. Много было мудрецов, которые покачивали головой, когда мы отправлялись в путь, и напутствовали нас зловещими пророчествами. Но покачиваний головой, наверное, стало бы меньше, а предсказания были бы более милостивыми, если бы они увидели, как мы мирно и спокойно дрейфуем в северных широтах, куда до сих пор не проникало еще ни одно судно. «Фрам» в данный момент – не только самый северный корабль на земном шаре, но он уже прошел обширную неисследованную область на много градусов севернее тех широт, которых вообще достигал человек в море по эту сторону полюса. И надо надеяться, что он на этом не остановится; в тумане будущего таится еще немало побед, которые засияют одна за другой, когда придет время. Но не будем забегать вперед, – сейчас мы празднуем только то, чего уже достигли. Теперь, полагаю, сбылось предсказание Бьёрнсона в его посвящении нам и «Фраму», когда последний спускали со стапелей. Вместе с ним мы можем провозгласить «Фраму»:
Ура кораблю и смелому плаванию!Там, куда не проникал еще ни один корабль,Где никогда не звучало еще имя его, тамБлагодаря тебе прославится Норвегия в веках!
Невольно испытываешь чувство какого-то смущения, когда сравниваешь труды, лишения и часто неимоверные страдания наших предшественников, участников прежних экспедиций, с тем покойным образом жизни, который мы ведем, дрейфуя по неизведанной области нашей земли, гораздо более обширной, нежели выпадало на долю большинства предыдущих полярных экспедиций в течение одного плавания. Право, у нас есть все основания быть довольными «Фрамом» и нашим плаванием до сих пор. Думаю, что нам удастся отдарить Норвегию кое-чем за ее веру в нас, за моральную и материальную помощь экспедиции. Но не будем забывать и наших предшественников. Будем восхищаться их борьбой и их мужеством; будем всегда помнить, что путь нашему плаванию был проложен только их трудами и их достижениями. Лишь благодаря коллективному опыту человечество добилось некоторых успехов в борьбе с врагом, самым опасным и победоносным доселе врагом исследователей арктических областей, – с плавучим льдом, и притом с помощью самого простого способа: идти с ним, а не против него, добровольно отдаваясь ему во временный плен, заранее к тому подготовившись.
Мы попытались на своем корабле использовать весь опыт наших предшественников. Понадобились годы для того, чтобы все это освоить. Но зато, обладая этим опытом, мы, надеюсь, можем не бояться любых превратностей судьбы в этих неизведанных водах. Мне думается, что нам сопутствует удача. И думается, все мы здесь того мнения, что нет таких трудностей, нет таких препятствий, каких бы мы не могли преодолеть с помощью средств, имеющихся в нашем распоряжении, чтобы затем бодрыми, здоровыми и с богатыми научными результатами возвратиться домой в Норвегию. Итак, осушим бокалы в честь «Фрама»!
Таково было примерно содержание моей речи. Затем последовали музыкальные номера и, ко всеобщему восторгу, выступление кузнеца Ларса в качестве солиста-танцора. Ларс заверил нас, что если только он когда-нибудь возвратится на родину и попадет на праздник, вроде того, какой был устроен в нашу честь при отъезде из Христиании или из Бергена, то уж его ноги поработают на славу! Затем мы провозгласили еще тост – за тех, кто остался дома и ждет нас год за годом, не зная, в каких краях нас искать, за тех, кто напряженно прислушивается и не получает ответа, но все же продолжает верить в нас и в наше предприятие, за тех, кто, отпустив нас в этот путь, принес самую большую жертву.
Вечер продолжался под музыку, в непрерывном веселье, и наше прекрасное настроение, само собой разумеется, не ухудшилось оттого, что наш милейший доктор принес сигары – товар, курс которого на местном рынке начинает очень сильно повышаться благодаря крайней своей редкости. Единственное темное облачко на горизонте нашего существования – это то, что Свердруп все еще не вполне отделался от своего катара желудка. Он вынужден соблюдать диету, а бедняге это не слишком по душе. Пока ему разрешено питаться белым хлебом, молоком, сырым медвежьим мясом и овсянкой, а он любитель многого другого, начиная с пряников и кончая вареньем и фруктами. Однако он теперь поправляется и уже выходит погулять.
Только поздно ночью вернулся я в свою берлогу, но не расположен был ложиться на койку; поневоле вышел и стал бродить при чудном лунном свете.
Вокруг луны, по обыкновению, держалось большое кольцо, а над кольцом дуга, которая касалась его верхнего края, но концами своими была обращена вниз, а не вверх. Она походила как бы на часть круга, центр которого лежал далеко ниже луны. На нижней части кольца находилась ложная луна, или, вернее сказать, большое светящееся поле, резко выделявшееся в верхней части, где оно соприкасалось с кольцом и имело желтую оторочку; отсюда оно расширялось книзу в виде треугольника. Пятно это походило на сегмент дуги нового кольца, расположенного над первым и соприкасающегося с ним. Поперек луны проходило несколько светлых полосок облаков cirrus, и общее впечатление от всего этого получалось фантастическое».
«Суббота, 22 декабря. Все тот же юго-восточный ветер. Настоящий шторм: над нашей головой вой и грохот, буря рвет снасти.
Одно удовольствие – слышать все это, ведь, наверное, нас несет с большой скоростью на север. Высунешь нос из-за тента, которым покрыта палуба, – так и засвистит в ушах, снег хлещет тебе в лицо, и в одно мгновение весь побелеешь. А стоит дойти до нашей снежной хижины – обсерватории или даже меньше, как совершенно теряешь «Фрам» из виду. С большим трудом удается держать глаза открытыми – их слепит снегом. Удивительно ли, если мы прошли уже 83-й градус? Но боюсь, что радость едва ли будет сколько-нибудь продолжительна: барометр упал слишком быстро, а ветер между тем достигает 13 и 15 м в секунду.
