раннее время. Митрохин иногда забегал туда перед работой, чтобы съесть пару блинов. Дом четырнадцать по Чкаловскому проспекту — «Теремок». Кофе тут было дрянным, а вот блины отличными.
— Вам что-нибудь взять? — спросил Митрохин, входя со Светой в кафе и подходя к прилавку — и в который раз ощупывая свой нос, в котором было ещё влажно от крови.
Света была очень, очень голодна. Наверное, от волнения. Она сейчас съела бы кучу этих вкусных блинов — и с солёным сыром, и с курицей, и с вареньем, и со сгущёнкой, — но почему-то постеснялась заказывать их, боялась чего-то, что ли, и сказала только:
— Капучино.
Она села за стол и внимательно следила за ним; нет, Света не думала, что он убежит, просто она не знала, что он может предпринять. Митрохин дождался, пока им обоим сделают кофе, и принёс два стаканчика. Сел напротив Светланы. А та, словно этого и ждала, даже не прикоснувшись к своему капучино, спросила:
— Так зачем вы хотели убить меня?
— Вы хоть перчатки снимите, — сказал он ей в ответ. — А то вы выглядите в них странно. Тут тепло.
Девочка подумала, что её левая рука может кого-то шокировать, но в заведении, кроме них, было всего два посетителя, а самого капитана она почему-то не стеснялась. И Света зубами стянула перчатку сначала с левой руки, Теперь Светлана, не стесняясь, взяла своею чёрной рукой стаканчик с кофе и попробовала капучино.
Конечно, дрянь. Не то, что в «Буше». Капитан покосился на её руку, но ничего не сказал, просто сделал глоток из своего стаканчика.
И Света снова заговорила:
— Обещаю, я не буду вас убивать, если вы всё мне расскажете.
Он едва не улыбнулся, едва сдержал улыбку после этих её слов. Перед ним сидела девочка-подросток, высокая девочка. Но всё равно почти ребёнок, и этот вот ребёнок обещал его не убивать.
Обещал его не убивать. Но вот та почти детская искренность, с которой она это обещала, её сила и её тяжёлая рука, которая разбила ему нос, заставляли его призадуматься. И он уже на полном серьёзе спросил у неё:
— Так, значит, вы убили тех двоих… Ну, последних.
Светлана молчал полезла в карман и положила на стол перед ним телефон, добытый на чердаке. А так как полицейский не стал к нему прикасаться, она открыла список абонентов и показала ему его.
— Я звонила по первому телефону, — произнесла Света. — Кто-то взял трубку, но, услышав меня, не ответил. А потом и отключил телефон, — она помолчала и добавила, глядя капитану прямо в глаза. — Но я знаю, кто это был. А ещё я знаю, что не вы тут главный, вы кому-то служите. Вот и скажите мне, кому. Или хотя бы за что меня так хотят убить.
Капитану стало не по себе, в его голове не укладывалось, что эта девчонка могла убить столько народа, убить столько убийц.
Здоровенных, сильных мужчин. Но он прекрасно знал, что тот, которому он давал ключи от её квартиры, исчез. А тот, который ждал его в машине, скоропостижно скончался. И этот телефон, что лежал перед ним, не мог попасть к ней просто так. Те двое приезжих были люди сильные и мотивированные. Неужели и их она… Да кто она такая? Впрочем, он и сам мог убедиться, что девочка перед ним сидела необычная. Куртка с надорванным рукавом была тому свидетельством, и его ещё побаливающий нос тоже. А ещё у неё была странная чёрная рука с очень неопрятными чёрными ногтями. Возможно… Возможно, она была даже более странной, чем Виталий Леонидович…
— Я не знаю, за что вас хотели убить, — наконец произнёс Лёлик.
— Хорошо, — неожиданно согласилась сидящая перед ним девочка, — помогите мне найти того, кто знает.
Вот чего бы ему точно не хотелось, так это разозлить Роэмана. Нет, это было слишком опасно. Но вот додумать эту мысль полицейский не успел. Девица вдруг схватила его руку своей левой рукой, да так, что её чёрные ногти впились в его кожу, легко проколов её. Ему было больно, но хватка этой девчонки была просто стальная, он даже и не пытался высвободиться, лишь скривился от боли и терпел, а она поднесла к его лицу другую свою руку, в пальцах которых была зажата жёлто-коричневая острая игла какого-то растения.
— Один укол, слышите, дядя, один укол — и вы умрёте. Вы даже со стула не успеете встать. А того мужика я без вас потом найду.
Она смотрела ему прямо глаза, и он стал отчётливо понимать, что эта молодая, даже юная женщина ему не врёт. Она и уколет, она опасна. По-настоящему опасна. Опасна больше, чем многие опасные бандиты, которых он брал и сажал. Наверное, поэтому Роэман так хотел её прикончить. Наверное, поэтому. И тут он понял одно, это стало для него очевидно. Он больше не хотел участвовать во всём этом. С самого начала ему это дело не очень нравилось. И теперь, кажется, пришло время из него выйти. От этой девки нужно было держаться подальше. Он принял решение и сказал ей:
— Ладно, я скажу вам, кто этот человек. Вы только руку отпустите.
— Нет, — неожиданно заявила девочка. — Не нужно говорить о нём, вызывайте его сюда.
— Ну нет, так дело не пойдёт, — капитану эта идея совсем не понравилась. Но вот Светлану это не волновало: мало ли, что ему там нравится. Она поднесла иглу поближе к его руке, которую так и не выпускала, и произнесла твёрдо:
— Звоните ему; как только он появится, я вас отпущу, — и добавила многозначительно, — или я вас убью прямо тут.
«Прямо тут». Нет, Митрохин не хотел умирать в этой забегаловке, и вообще умирать в ближайшее время.
У него теперь были деньги, что он, зря старался, зарабатывал их, чтобы тут сдохнуть? А Роэман… Ну, он с ним как-нибудь договорится, если Виталий Леонидович, конечно, переживёт беседу с этой странной девкой.
— Хорошо, я позвоню ему сейчас, — произносит капитан полиции.
Только теперь Светлана отпустила его руку. Он взглянул на руку: ну так и есть — кровь. Это она своим ногтями так ему кожу продырявила.
