— И как? — поинтересовалась Герми, отметив замешательство Крейга. Она подошла поближе, тоже понюхала фиал с темным-темным виски, который егерь бережно сжимал в ладони. Гермиона поморщилась. Пахло ужасно: нефтью, горелой резиной, какой-то жирнючей мазью из детства. Фу! Скабиор же самозабвенно принюхивался к напитку, от которого у Гермионы заслезились глаза.
— Многовато торфа, — вынес свой вердикт Скабиор и повертел фиалом, гоняя жидкость по стенкам. — Но! — он поставил виски на столик, внезапно бросился куда-то к стене, за спину девушки, вернулся со странным инструментом, напоминающим огромный градусник. Опустил кончик в фиал и стал ждать. — О-о-о, — протянул оборотень, во все глаза наблюдая, как красный индикатор внутри градусника ползет вверх. — Восемьдесят пять, — благоговейным шепотом выдохнул он, вынимая градусник.
— Восемьдесят пять градусов? — уточнила Гермиона, ничего не понимавшая в его действиях. За всей суетой подготовки к суду она не нашла времени на то, чтобы изучить вопрос производства алкоголя, и теперь чувствовала себя неуверенно. Она не привыкла чего-то не знать, и дала себе слово восполнить пробелы в своем образовании.
Скаб кивнул, вновь вернулся к своему столику. Достал из шуфлядки потрепанную книжку, стал что-то высчитывать. А потом вернулся к бочке. Суетился Крейг с небывалым энтузиазмом, откровенно наслаждаясь привычным процессом, который никак не затрагивал его прошлое. Разве только — будущее, вдруг ставшее столь реальным.
— Восемьдесят пять градусов и, — ошалело глянул на нее оборотень. — И 225 лет, — недоуменно фыркнул Крейг, с сомнением поглядывая на темную жидкость в фиале. — Надо бы попробовать! Но двести с хреном лет…
— А как же трансформация? — напомнила о существовании земного миропорядка Гермиона. С одной стороны, она умилялась детскому задору егеря, занятого любимым делом, а с другой, каждый час приближал их к Луне. Словом, гриффиндорка немного паниковала.
— А что с ней? — не понял Скаб, вновь гоняя жидкость по стенкам в надежде, что торф немного улетучится. — Не люблю «нефть», — пояснил свои действия егерь. — Тут все-таки Хайленд, а не Айла, где проживают любители вытяжек из горелых покрышек от маггловских тачек.
— Алкоголь нормально взаимодействует с Аконитовым зельем? — уточнила Гермиона, проигнорировав его последний пассаж. Понимала, конечно, что после суда и встречи с матерью Крейг изо всех сил цеплялся за привычную среду. Но Луну-то никто не отменял!
— Выпивка облегчает трансформацию, — беззаботно пожал плечами Скабиор, все еще примериваясь к фиалу. Попробовать отчаянно хотелось, но почти девяносто градусов не самый привычный для него размерчик. — Я больше переживаю за качество Аконита. Кто знает, что там Пиппин намешал…
— Он профессиональный зельевар, Крейг, — уперев руки в бока, возразила Гермиона, чисто для того, чтобы чертов егерь перестал задирать свой свободный, красивый нос.
Вместо ответа Скабиор криво усмехнулся и поднес фиал к губам, делая небольшой глоточек. Покатал вкус по языку, сильно морщась. Восемьдесят пять вам не шутки! Проглотил и стал часто-часто дышать ртом, проклиная свою беспечность! Кажется, он спалил себе нахрен язык этим пойлом! Герм милосердно наложила на него Охлаждающие чары. Скабиор пару раз глубоко вдохнул, прогоняя с языка и носа жирноватый, горелый привкус. Тряхнул головой, прикидывая: чем бы таким разбодяжить внезапную крепость.
— Что ж, будем делать бленд, — тоскливо заключил оборотень. Он ожидал, конечно, что крепость набежит хорошая, но допустил ошибку, оставив солод долго коптиться над торфом, а потом и вовсе загремел в Аврорат, как щенок, проебав все сроки. Вот и получилось то, что получилось. — Здесь пять бочек по 40 галлонов. В крайнем случае, продам куда-нибудь на Гебриды. Там «нефть» в почете.
Гермиона за весь этот откровенно ужасный день настолько вымоталась, что просто стояла и наблюдала за снующим вокруг бочки егерем. Сердце щемило от нежности. Осознание, что они действительно смогли победить Визенгамот, Каллума, Робардса и вернуться сюда целыми и невредимыми, дарило приятное теплое ощущение внутри. Только грядущее полнолуние пугало Гермиону, внезапно осознавшую, что ей снова придется находиться рядом с оборотнем. Память усиленно подкидывала воспоминания о бешеных глазах спятившего Люпина, его нечеловеческом вое… Гермиона зажмурилась на пару мгновений, напоминая себе, что на этот раз все пройдет иначе. Скабиор под ее строгим надзором принимал Аконит всю неделю. Да и репутация Пиппина успокаивала ее: его советовала сама Гестия Джонс, мнению которой Гермиона полностью доверяла. Сам Скабиор особо не вредничал, отмечая, что оно на вкус похоже на его, и соотношение компонентов тоже… Из липких мыслей ее выдернул смешок егеря, наполнявшего бутыль черной жидкостью, внезапно напомнившей ей об АнтиЛюбовном зелье. Скабиор налепил на бутыль бумажную этикетку и вертел ее в руках, вероятно размышляя над названием.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как назовешь?
— Хм, — Скаб задумчиво почесал подбородок, просвечивая донышко бутылки палочкой с зажженым Люмосом. Напиток удивлял своей глубокой, клубящейся темнотой. — Пожалуй, — свет проникал на жалкие миллиметры, теряясь во мраке. Скабиор знал, что примерно так выглядела его надежда на освобождение: как маленький огонек в беспощадном океане тоски, отчаяния и обреченности. Ожидание неминуемой скорой смерти. Сглотнул, прогоняя свежие еще воспоминания о душной каморке, под которой сам дьявол топил котел для него. Визенгамот. Азкабан. Смерть. — Пожалуй, «Томные дни».
Гермиона удивленно вскинула брови, не ожидала она от чертова егеря подобной поэтичности. Она справедливо полагала, что он опять использует какую-нибудь жуткую пошлость для наименования своего вискаря. «Томные дни» удивительным образом подходили этой черной вязкой водице с резким запахом сырой могильной земли. Пробовать она, конечно, не отважилась бы, потому что видела, как даже бывалого любителя скрутило от одного маленького глоточка.
— Я бы не отказалась от «Ножек Пенелопы» сейчас, — устало улыбнулась Гермиона, вдруг с удивлением обнаружив у себя подобное желание. Нервы шалили, предвкушая скорый восход Луны, трансформацию. Гермиона пытливо посмотрела на мужчину: каким он будет? Узнает ли ее? — Сколько у нас времени?
— Два часа, — словно прислушавшись к невидимым часам, Скаб чуть склонил голову набок. — Оборотни очень чутко чувствуют Луну: и восход, и заход. С точностью до минуты. Сложно ошибиться со временем, когда последние десять минут тебе хочется поскорее прогрызть себе кожу, помогая шерсти освободиться.
Хоть в конце этой фразы он ободряюще улыбнулся, Гермиона все равно чувствовала себя неуверенно, а память продолжала доказывать ей обратное. Оборотни опасны, опасны, опасны. Но. Она верила Скабиору и знала, что он ее не обидит. По крайней мере, Гермиона надеялась на его опыт. И свою магию.
— Хочешь на озеро? — спросил вдруг Скабиор, верно прочитав упавшее настроение девушки. Он откуда-то уже успел достать бутылку «Ножек» и два бокала.
— Да, — кивнула Гермиона. Ей хотелось просто посидеть рядом с ним, пока он еще оставался человеком. Самым плохим и самым лучшим человеком. Живым. Свободным.
К озеру они молча брели по лесу, держась за руки. Скабиор изо всех сил вдыхал знакомый с детства аромат разогретых на солнце сосен, сейчас бальзамом обволакивающий его легкие. Дышалось легко. А еще его остро волновал один вопрос. Он бросал на малышку нетерпеливые взгляды, но ее изможденный вид каждый раз его останавливал. Гермионе стоило поспать. День догорал, и Гермиона обратила бы внимание на красоту пейзажа, если бы у нее остались силы глазеть по сторонам. Пока она могла смотреть только на своего оборотня.
Устроились они на том самом валуне, на котором чуть больше месяца назад Гермиона Грейнджер пала столь низко и скоропостижно. А сейчас сидела на наколдованном пледе, привалившись к плечу Скабиора, наслаждаясь его присутствием рядом, и не жалела. Ни о чем.
— Ну, — начал Крейг, разливая виски по бокалам. — Раз уж у нас сегодня день откровений, — он смерил ее ехидным взглядом, — то я очень хочу знать: каким образом ты заставила Каллума прийти на суд.
