class="p1">Здесь представляется интересным совпадение с учением будды Готама, парадоксальное совпадение, ибо один говорил о страдании возрождений, а другой о страдании без возрождений, но оба они в КОНЕЧНОМ ИТОГЕ своей чистоты и последовательности приходят к познанию того, что ПРАВЕДНИК НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ в страдательность человеческого существования, а становится самим БЫТИЕМ, которое определяется каждым из них в конвенциях их языка.
Вселенная СТАНОВИТСЯ РАЗУМНОЙ И МОРАЛЬНОЙ через смерть человеков, ее разумность и экономичность, ее законы сохранения энергии и нетерпимости пустоты, ее ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ и ПРИЧИННОСТЬ в своей безнравственной сути начали проявляться сразу, как только в строительство бытия была включена так или иначе смерть-от-жизни предшествующего элемента, его функция; здесь закон КАРМЫ, причины-необходимости в себе, проявлялся в абсолютной разумности и целесообразности. С появлением живых существ в процессе кармы в бытие вступило через их смерти понятие нравственности, страдательности. Так было и при появлении перволюдей и участии их смертей-из-жизни в последовательности строительства мира, поэтому, когда человек, в тех понятиях, которые мы вкладываем в это определение сейчас, стал размышлять о себе и о вселенной, он заметил РАЗУМНОСТЬ И МОРАЛЬНОСТЬ БЫТИЯ, и отдал ее в откуп Господу Богу, ибо самым отвратительным для него в радости ЖИЗНИ была СМЕРТЬ, и он не мог даже предположить, что РАЗУМНОСТЬ И МОРАЛЬНОСТЬ БОЖЬЕГО МИРА находится в прямой причинной связи с разумностью и моральностью его существования, которое замыкается в строительстве бытия через его ПРОКЛЯТИЕ УМИРАТЬ. Представляется, что так или иначе, все подобные размышления фиксировались мудрецами древности, ибо чем, скажем, объяснить такое слово ПОКОРЕННЫХ, которые могли смеяться над завоевателем и говорить ему, что они свободны, ибо он может отнять у них ЖИЗНЬ, но не волен отнять у них их СМЕРТЬ.
Законы, открытые гениальным Карлом Марксом, который сумел найти иные координаты мышления, чем предлагаемые церковью и классическим идеализмом, все же не универсальны, не имеют ценности объективных законов, инвариантных законов, ибо одна простая сущность не подвержена ни законам отчуждения, ни законам о владении орудиями и средствами производства, ни законам товарности. Я имею в виду собственную смерть человека в ТРАНСМИГРАЦИИ бытия. Это орудие построения мира всегда принадлежит субъекту, оно не может быть никакими усилиями отчуждено от субъекта, оно всегда причинно-необходимо зависит от прожитой жизни, эта ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ всегда остается у человека, даже тогда, когда он считает, что «подлинные» орудия труда надо отобрать у другого и пользоваться ими. Вот тут, действительно, со всей силой начинает действовать закон Маркса, ибо субъект хочет владеть ОТЧУЖДЕННЫМИ орудиями труда, и нарушает свою подлинность, ибо забывает о необходимости воспитания себя и своего производства-для-бытия-через-смерть.
Пока я не вижу ни одного момента, который бы смог убедительно показать, что понятие СМЕРТИ есть понятие не ИНВАРИАНТНОЕ, не детерминистское по отношению к жизни и по отношению к строительству бытия, в которое оно вступает.
Для простейшего опыта нужен просто любой ВТОРОЙ, кроме меня, который захочет проверить, исходит ли из его смерти-из-жизни РАЗНАЯ в сравнении с моей энергия.
§ 33.
С приходом в мир человека на его плечи легла ответственность за доброту и нравственность вселенной, эта задача всеобща и универсальна, ее надо услышать каждому, проверить каждому, и найдя в этом свою обязанность, следовать ей; и как это ни странно, для этого вовсе не надо ни особого самоограничения, ни особого аскетизма и изуверства над своей плотью, нужно лишь каждосекундное усилие воли для того, чтобы мерить свои поступки ЛЮБОВЬЮ и ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ, причем не только за поступки, а и за МЫСЛИ СВОИ, ибо сказано, что тот, кто в МЫСЛЯХ пожелал жену ближнего своего, УЖЕ прелюбодействует.
Это не забота о богатстве и даже не забота о БЛАГЕ ВЕКА СЕГО.
§ 34.
Ниже мне хочется перечислить некоторых авторов, которых я ЗАПОМНИЛ и книги которых так или иначе влияли на мои раздумья в процессе написания моей книги, которая с небольшим перерывом писалась около полутора лет, с осени 1966 года по эту весну 68 года.
1. Библия. 2. Восточная библиотека под редакцией и в переводах Н.Герасимова. 3. Восьмитомное собрание соч. В.Соловьева, его письма. 4. Двухтомник И.Киреевского. 5. Курс древней философии кн. С.Трубецкого. 6. Собрание сочинений Гегеля, особенно «Философия» и «Феноменология духа», «Эстетика». 7. Собр. соч. И.Канта, особенно «Критика чистого разума». 8. А.ГГГопенгауэр «Мир как воля и представление». 9. Статьи К.Маркса. 10. «Диалектика природы» и «О семье и частной собственности» Ф. Энгельса. 11. «Смысл жизни» Е.Трубецкого. 12. «Книга духов» А.Кардэка. 13. «Введение в индийскую философию» С.Чаттерджи и Д.Датта. 14. «Первобытная культура» Шурца. 15. «История магии» д-ра Леманна. 16. Стихи О.Мандельштама и его книга «О Данте». 17. «Физика и философия» В.Гейзенберга. 18. «Физика в жизни моего поколения» М.Борна. 19. Введение в семантику А.Шаффа. 20. Книги о Л.Толстом и Ф.Достоевском Д.Мережковского. 21. З.Фрейд, почти все, что издано было в Психоаналитической библиотеке. 22. «Психологические типы» К.Юнга. 23. Советские книги и статьи об экзистенциализме. 24. Книги М.Бахтина о Ф.Достоевском и Ф.Рабле. 25. «Уединенное», «Апокалипсис» В.Розанова, статьи о И.Страхове, литературные статьи. 26. Много стихов и статьи М.Волошина. 27. «К звездам» В. Иванова. 28. «Переписка из двух углов» Иванова и Гершензона. 29. Книги Ф.Ницше. 30. Книги Зелинского о греческой литературе. 31. «В защиту идеализма» Волынского. 32. Статьи Н.Страхова. 33. Книги Кандинского о себе. 34. Книга Петрова-Водкина. 35. «Опыты» М.Монтеня. 36. Наш сборник «Поздняя греческая проза». 37. Переписка Вагнера и Ницше. 38. Некоторые работы академика Колмогорова. 39. Некоторые статьи о структурализме. 40. «Закат Европы» Шпенглера. 41. «Биологическая радиосвязь» Васильева. 42. «Живой мозг» Г.Уолтера. 43. «Жизнеописания» Плутарха. 44. Сборник фрагментов «Античная философия». 45. «Избранные диалоги» Платона и академическое издание Платона. 46. Спиноза «Этика» и «Об очищении интеллекта», переписка. 47. Прозаический перевод «Гамлета» А.Морозова. 48. Ф.М.Достоевский, постоянное к нему возвращение. 49. Книги и статьи о различных театральных школах.
Юрий Громыко
Роман Е.Л. Шифферса и мы: текст самодиагностики[1]
Особенности анализа романа Е.Л. Шифферса «Смертию смерть поправ»
Прикасаясь к роману — подлинному ростку сложного духовного дерева в лаборатории творчества Е.Л. Шифферса, — невольно испытываешь трепет, поскольку анализ, в той мере, в какой он вообще достижим, не может быть ни психологическим, ни антропософским, ни философским. Анализ этого романа — и не литературоведение тоже, ни плохое, ни хорошее. Погружая в него собственное сознание, мы сталкиваемся с интенсивными процессами роста алмаза самосознания автора, то есть мы можем быть допущены, если Господь позволит и нам достанет умения, присутствовать при процессе алмазообразования недвойственного сознания. Философия, богословие, политология, религиозная эстетика и
