«А ведь он и впрямь хочет меня живьём сжечь!» - понял вдруг Звягин.
- Лёшка, - окликнул он Стрепетова. – Ну что ж ты делаешь, а? Разве так можно? Ведь мы же дружили… Ведь ты же приходил ко мне мультики смотреть. Ты что, забыл? «Ну, погоди!» смотрели у меня, потом «Алёшу Поповича», детворы столько было…
- Алёшу Поповича, - нерешительно повторил Лёшка, и по лицу его скользнула тень улыбки. Но тут же она сменилась гримасой отвращения. – Нет! Не заговаривай со мной! Ты мне ничего не сделаешь! Свеча горит! Нет тебя, нет! Тьфу!
Он снова принялся плескать вокруг себя бензин, но уже не дорожкой, а как попало. Капли горючего падали в опасной близости возле свечи.
- Стой, Лёшка, стой! – взмолился Дима.- Ты вспомни, как мы вместе на покос ходили. Сколько мужиков было, а ты стог научился сверху приминать. Ты помнишь, как тебе нравилось?
Стрепетов замер на месте.
- Высоко, - совсем другим голосом проговорил он. – Всё вокруг видно!
- Вот молодец, вот… ты вспоминай, вспоминай… Тебе ведь матушка же говорила, что ты умница. Худого только не делай, и всё будет хорошо – так ведь говорила тебе, а?
- Нет, - сказал Стрепетов и отступил на шаг.
- Да, Лёша, да. Так она говорила, ты вспомни, вспомни. Нельзя худого делать.
- Я не делаю!
- А бензин зачем, Лёша? Нельзя бензин, пожар будет, а это худо, очень худо.
- Здесь нечисть! – выкрикнул Стрепетов, махнув в сторону Димы канистрой. – Здесь спецоперация! Мне полковник сказал!
- Какой полковник, Лёшка? Нет никакого полковника.
- По рации сказал, - пояснил юродивый, показывая Звягину жёлтую коробочку с зайцем. – Полковник Свиридов, из ФСБ России…
- Да что ты, разве ж это рация? Это ж упаковка просто, из-под какао.
Стрепетов уставился на «Несквик» так, словно увидел его первый раз в жизни. Стал лихорадочно тереть коробочку рукавом. Затем в ужасе посмотрел на Диму. Затем снова на «Несквик».
- Полковник, полковник, приём! – закричал он. – Что-то происходит! Начались эти… аберрации… Она теряет форму, меняется, желтеет… Я боюсь… Что? Что? Я вас не слышу… Зачем? Зачем?
- Нет никакого полковника, - снова сказал Дима. – Это просто игра. Нехорошая игра, Лёша. Не надо в неё играть.
- Нет! – взвизгнул Алесей и снова отступил на шаг, задев при этом свечу. Она упала и тут же потухла. Он метнулся было в сторону, остановился, втянул голову в плечи, затравленно озираясь по сторонам.
- Полковник, свеча потухла… Сдвиг, сдвиг, всё сползает, - пожаловался он в «Несквик». Затем, точно не веря своим глазам, осторожно открыл коробочку и понюхал. Выронил её из рук, сел на пол, и тихо и горько заплакал.
8
Спустя пару месяцев участковый Хорошенко, как и обещал, приехал в гости к Звягиным. Посидели втроём за столом, выпили, помянули Коляна и Стрепетовых. Отдельно выпили за Лёшку, за мир и спокойствие в его душе.
- Его, считай, сразу в психушку поместили, теперь уж, поди, на всю жизнь. Экспертиза сразу шизофрению подтвердила, - сказал старлей.
- Ясен пень – на всю жизнь, - сказал Дима. – У него же больше нет родственников.
- На самом деле есть. Старшая сестра. Она к тому времени, как у него крыша съехала, уже замужем была. Потому в Ростове и осталась. Так вот, она рассказала, что Марина Златовойская – это и есть та девушка, из-за которой у него сдвиг по фазе и произошёл. И, слышь, там не просто несчастная любовь была. Она была старше его на два года, уже прожженная вертихвостка, а он – пацан пятнадцатилетний, доверчивый. Он для неё как игрушка был, забава временная. С братом своим он её в постели застал однажды, вот что. Там, прямо на месте, и сдвинулся. Брат потом всю жизнь себя за это винил, ни с одной женщиной больше не сошёлся. А Маргарита Васильевна в курсе была, Степана покрывала, а Лёшке гадости про невесту говорила, всё хотела, чтобы он отлип от неё, только он не верил. И, по ходу, он сам и сообщил в милицию о её пропаже. Просто позвонил по 02. И ещё – когда он пришёл домой в моей форме, мать попыталась дать ему лекарство. В чае растворила, но он догадался как-то.
- Да-а, - проговорил Дима. – Вот ведь… Жалко его. Всех жалко. Никогда в жизни не слышал, чтобы человек так горько плакал. Поди ж ты, чуть не убил меня, а мне всё равно его жалко.
- Ну давайте что ли ещё по одной, да поеду я,- сказал Хорошенко.
Они выпили, помолчали. За окном, в сказочной тишине, медленно кружились большие белые снежинки.
- Красиво тут у вас, - вздохнул участковый.
- А я крестился недавно, - сказал неожиданно Дима.
- Зачем?
Дима пожал плечами.
- Ну как сказать - зачем… Шизофрения, это конечно… Но ведь был ещё кто-то. Тот, кто говорил с ним через банку какао. Кто руку его со стволом на нас направлял. Был.
- Да ладно, - махнул рукой старлей. – Не гони волну. Мало ли, что может психу в башку взбрести.
Звягин покачал головой.
- Нет, в случайности я не верю. Там логика была. Какая-то странная и очень злая логика.
- Ну а крещение тут при чём?
- Ну как же… Ведь должно же быть, не знаю, равновесие какое-то. Если есть такое… такая сила, то должна быть и другая. Которая ей противостоит.
- Бог, что ли?
- Как хочешь называй.
- Жаль только, что он прямых советов через какую-нибудь пепси-колу не даёт, - засмеялся Хорошенко.
- Мы и без пепси-колы с ним всегда на связи, - сказал в ответ Дима.
Отличный способ скрыть убийство
(Игорь Кременцов)
В июле, когда зной делает из квартир духовые шкафы, Марат Палухин убил жену. Это произошло из-за другого мужчины, чьи рост, имя и вес были тщательно задокументированы в многочисленных блокнотах.
Марат до мелочей продумал варианты мести. Тщательно спланированные убийства во время сна, отпуска или приемов еды, прятались в шелестящих блокнотных листах.
Блокноты Марат прятал в собственноручно изготовленном, втором дне коробки с инструментами. Каждый день он ждал подходящих условий.
Они наступили.
С утра, когда солнце распалило температуру до сорока, Кошечка (так ласково Марат называл жену) легла в ванную.
Это было условием номер один.
Марат вышел на лестничную площадку и выкрутил пробку на электрическом щите. Затем он проделал фокус с карманной отверткой, закрепив ее в опустевшем гнезде. Если произойдет замыкание, то оно будет длиться, пока не расплавятся провода.
Условие номер два.
Когда супруга расслабилась и задремала – условие третье – Марат включил траурно-черный фен в свиной пятачок сетевого фильтра и бросил прибор в воду.
Извергая искры и треск, фен опустился жене на промежность. От воды повалил пар. Хлопнув, рассыпалась лампочка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
