«Послание апостолов» (Epistula Apostolorum) представляет собой письмо, написанное якобы двенадцатью апостолами после вознесения Иисуса церквам всего мира. Свидетельство этого документа, помещающее евангелиста Иоанна в число Двенадцати, представляет собой очень необычный список Двенадцати в начале письма (§2), в котором Иоанн стоит на первом месте. В дальнейшем, при описании евангельских источников, Евангелию от Иоанна уделяется особое внимание и почет; видимо, второе — причина первого[1190]. Стоит заметить также, что в списке Двенадцати вторым идет Фома, ученик, играющий видную роль только у Иоанна, а за ним — Нафанаил, который только у Иоанна и встречается[1191]. Каких–либо указаний на связь Иоанна с Эфесом или на местные эфесские предания об Иоанне здесь нет, если не считать того, что в числе двух врагов Христа, известных по всей земле, против которых пишут апостолы (§§ 1, 7), назван Керинф (второй — Симон Волхв), что, очевидно, связано с рассказом Поликарпа об Иоанне и Керинфе в Эфесе (Ириней, Против ересей, 3.3.4) или с утверждением Иринея, что Евангелие от Иоанна направлено против учения Керинфа (Против ересей, 3.11.1). Впрочем, упоминание Симона и Керинфа в «Послании апостолов» может означать лишь то, что это были единственные известные автору лжеучителя, действовавшие в апостольские времена.
Хотя большинство современных ученых полагают, что «Послание апостолов» написано в Египте[1192], Чарльз Хилл возродил и укрепил аргументацию Карла Шмидта[1193] в пользу Малой Азии[1194]. Хотя его доводы едва ли закрывают вопрос, на сегодняшний день они, пожалуй, наиболее убедительны. Время написания Хилл определяет как 120–е или 140–е годы (причем его аргументация во многом зависит от выбора Малой Азии в качестве места написания). Последняя датировка лучше согласуется с §17, в котором предсказывается второе пришествие через сто двадцать лет[1195]. Именно столько времени должно было пройти со времени вымышленного пророчества, якобы сделанного воскресшим Иисусом в беседе с учениками.
В свете недавних дискуссий о времени и месте создания этих двух книг я уже не уверен в своих прежних аргументах в пользу того, что отождествление евангелиста Иоанна с Иоанном Зеведеевым сложилось в Египте во второй половине II века[1196]. Вполне возможно, что это отождествление происходило независимо друг от друга в разное время и в разных местах. Перепутать двух Иоаннов было легко любому, кто не был знаком с эфесской и околоэфесской традицией, которая четко их различала. Более того: поскольку между известными данными об Иоанне, «ученике Господнем», жившем в Эфесе, и Иоанне Зеведееве, одном из Двенадцати, известном по синоптическим Евангелиям и Деяниям, не замечалось каких–либо бросавшихся в глаза противоречий, то сливать их в одну личность могли даже люди, знакомые с эфесской традицией. Скорее, стоит удивляться тому, что в конце II века об этом различии еще помнили Ириней и Поликрат, чем тому, что все прочие о нем забыли. Стоит вспомнить (как мы установили чуть раньше, при обсуждении послания Поликрата), что сам Поликрат отождествлял двух Филиппов: Филиппа — одного из Семи, жившего и умершего в Иераполе с двумя своими дочерьми, и Филиппа — одного из Двенадцати. Иными словами, он слил своего «местного» Филиппа с Филиппом — одним из двенадцати апостолов. Мы объяснили также, что подобное отождествление разных персонажей, носящих одно и то же имя — обычная экзегетическая практика как для иудаизма, так и христианства той эпохи. Вот почему сам Поликрат отождествляет Иоанна Эфесского с Иоанном, приближенным первосвященника из Деян 4:6. Едва ли стоит удивляться, что другие не следовали, подобно Поликрату, местной эфесской традиции с ее чисто отрицательным сообщением, что Иоанн Эфесский — не один из Двенадцати, и легко отождествляли евангелиста Иоанна, как–то связанного (по крайней мере, для автора «Деяний Иоанна») с Эфесом, с Иоанном, сыном Зеведеевым.
Среди других христианских авторов II столетия[1197] интересны в плане взглядов на авторство Евангелия от Иоанна Иустин Мученик, который в юности провел несколько лет в Эфесе (Диалог, 1.1), и Климент Александрийский, возможно, знакомый с книгой Папия[1198]. К сожалению, ни тот, ни другой ситуацию не проясняют. Иустин, несмотря на сомнения некоторых ученых в этом вопросе, по всей видимости, знал Евангелие от Иоанна и им пользовался[1199], и, как мы уже отмечали в главе 9, называл Евангелия «воспоминаниями (apomnëmoneumata) апостолов» (Первая Апология, 66.3; 67.3; также 13 раз в Диалоге, 107–117). В главе 9 мы обсуждали также его более подробное высказывание о Евангелиях как воспоминаниях, «составленных апостолами и теми, кто их сопровождал» (Вторая Апология, 11.2–3): скорее всего, имеется в виду, что Евангелия от Матфея и от Иоанна были написаны самими апостолами, а от Марка и от Луки — учениками апостолов[1200]. Кроме того, Иустин открыто говорит, что книга Откровения написана «Иоанном, одним из апостолов Христовых» Диалог, 81.4). Возможно, он разделяет распространенное во II столетии мнение, что Евангелие и Откровение написал один и тот же Иоанн. Но кто такие для Иустина «апостолы Христовы»? Хотя иногда он и упоминает Двенадцать как апостолов, распространивших Благую весть из Иерусалима по всему миру (Первая Апология, 39.3; Диалог, 42.1), другие его упоминания апостолов (Первая Апология, 42.4; 50.12; 53.3; Диалог, 110.2; 114.4; 119.6) ясно показывают, что он не ограничивает их число только Двенадцатью, а употребляет этот термин в более широком смысле. Трудно сказать, считал ли Иустин апостолом евангелиста Иоанна.
Климент Александрийский рассказывает историю, которую называет «истинным преданием об апостоле Иоанне, сохраненным в памяти». Действие истории происходит после смерти Домициана, когда, пишет Климент, Иоанн перебрался с Патмоса в Эфес (Кого спасает Бог, 42 = Евсевий, Церковная история 3.23.6). Этого–то Иоанна Эфесского из устного предания Климент отождествляет с автором Откровения и называет «апостолом Иоанном». По всей видимости, его же он считает и автором Евангелия. Но считал ли Климент этого Иоанна сыном Зеведеевым? И снова — в этом мы не можем быть уверены. В конце концов, Климент даже Климента Римского называет «апостолом Климентом» (Строматм, 4.17.105.1), хотя едва ли он мог считать его личным учеником Иисуса. Возможно, он называет Климента апостолом, поскольку цитирует его послание как авторитетное Писание, наряду с посланиями Павла (которого также называет «апостолом»), Иоанна (Первое послание Иоанна), Посланием к Евреям (приписываемым Павлу), Книгой Премудрости и разными отрывками из Ветхого Завета (4.16–18). По той же причине Климент Александрийский цитирует «Послание Варнавы» и приписывает его «апостолу Варнаве» (2.6.31.2; 2.7.35.5), хотя в этом случае у него есть прецедент — апостолом Варнаву называл Павел (1 Кор 9:1–6). Писания в то время именовались «пророками» (Ветхий Завет) и «апостолами» (Новый Завет)[1201]; поэтому любой христианский автор рассматривал цитируемые им авторитетные писания в каком–то мере как апостольские и полагал, что их авторов можно, хотя бы в широком смысле, называть апостолами. Но по этой же причине Климент Александрийский вполне мог называть евангелиста Иоанна из Эфеса «апостолом», не считая его Иоанном, сыном Зеведеевым.
Использование термина «апостол» применительно к авторам Писания может быть связано и с формированием «канона» христианских писаний, пригодных для чтения на богослужениях наряду с ветхозаветными книгами, и с представлением об апостольской традиции, переданной от апостолов их преемникам–епископам и противостоящей притязаниям гностиков на свою, эзотерическую, традицию, якобы тоже переданную им апостолами втайне. Именно эти мотивы мы видим в тех нескольких случаях, когда Ириней называет евангелиста Иоанна «апостолом» или помещает его в группу «апостолов». В некоторых случаях Ириней включает Иоанна в число апостолов, записавших апостольское учение (Против ересей, 3.5.1; 3.21.3), или же настаивает на авторитете Евангелия от Иоанна (2.22.5), в других — интересуется апостольским преемством, либо защищая авторитет Поликарпа как звена в цепи преемственности, непосредственно связанного с Иоанном (Послание к Виктору, 3.3.4), либо утверждая, что Эфесская церковь — надежная свидетельница апостольской традиции, поскольку она была основана Павлом и долгое время связана с Иоанном (Против ересей, 3.3.4; ср. 2.22.5). По контрасту с гностическими Евангелиями Ириней ссылается на «Евангелия апостолов», к которым причисляет и Иоанна (3.11.9). Во всех этих случаях слово «апостол» указывает на заслуживающий доверия авторитет, авторизованный самим Христом и повсеместно признанный христианскими церквами.
