я понял, не продолжай, — поморщился Ферот. — Неудачно выразился. Жизни безумца не позавидуешь.
— Весьма.
— Со стороны ведь…
— Да. Но только со стороны.
Повсюду мрак. Никакого намека на прояснение сознания. Однако с минуткой умопомрачения пора бы заканчивать.
— И долго мне еще лежать в беспамятстве?
— Да нет. Можешь выйти.
— Выйти?
— Конечно. Видишь дверь? Тебе туда.
Неизвестно куда указывал голос, но там действительно была дверь. Ферот почти удивился тому, что до сих пор не замечал ее. Впрочем, все вокруг — лишь плод его воображения. Поэтому, пожав несуществующими плечами, епископ пододвинул себя к выходу.
Атлан прекрасно понимал, что происходящее с ним сложно назвать нормальным. Скорее всего, это именно то, чем оно казалось на первый взгляд — сумасшествие. Однако какого-либо беспокойства по этому поводу он не испытывал. Должен был, но не испытывал.
Ферот приоткрыл дверь. Оттуда вырвался яркий свет, но даже он не смог развеять абсолютный мрак.
— Эй, голос! Ты идешь?
— Нет. Если пойду с тобой, то обратно уже не вернусь.
— Как хочешь, — Ферот махнул ему на прощанье пустотой, обретающей очертания руки. — Понадобятся новые сомнения — обращайся.
— Обязательно.
— Ха… — угрюмо усмехнулся епископ, перешагнув порог. — Причудится же такое…
Ферот открыл глаза и увидел пышные седые усы, к которым прилипло обеспокоенное лицо бригадира.
— Вы в порядке?
— Да… — неуверенно ответил епископ. — Да, все хорошо.
Атлан встал, поправил перевязь с мечом, неторопливо осмотрел себя и отряхнулся. Некогда исключительно белым одеяниям это не помогло, но хотя бы создало иллюзию, что Фероту не плевать на свой внешний вид.
— Точно? — осторожно поинтересовался Ирьян. — Вы что-то бормотали, пока были без сознания.
— Забудь об этом, — отмахнулся епископ. — Я в порядке.
«А ведь и правда в порядке», — он внезапно осознал, что в голове как-то прояснилось, да и мучительная усталость наконец-то покинула тело. Она, конечно, еще вернется, причем очень скоро, если судить по медленно наваливающейся на плечи тяжести, но пока что Ферот чувствовал себя прекрасно. И к тому же мысли перестали путаться. Похоже, минута в спокойном обмороке действительно помогла расставить все на свои места. Что, в общем-то, как-то неправильно…
«Особенно если учесть… это… яркий свет… или непроглядный мрак? И то и другое? А еще… Нет, не помню. Да и какая разница?»
— Мы могли бы переночевать в Бирне, — предложил седой бригадир. — Здесь должен быть постоялый двор с отдельными комнатами и нормальными постелями. Вам не помешает хорошенько выспаться, вы выглядите…
— Скверно, — хмыкнул Ферот, оставив тщетные попытки вспомнить обморочный бред. — Но у нас нет времени. Нужно догнать одержимого.
— Что ж, как прикажете.
Солдаты Ирьяна уже стояли снаружи двора старосты в ожидании командиров. Их сумки и заплечные мешки ощутимо потяжелели, но, будучи опытными и выносливыми бойцами, они быстро привыкли к новому весу. Такая ноша не тянет — она спасает от голодной смерти.
«В принципе, я бы даже заплатил, — подавил вздох Ферот, переведя прояснившийся взгляд с туго набитых мешков на дом Орина. — Но все равно нечем».
И пошел вперед, небрежным жестом велев солдатам следовать за собой. Вскоре Бирн остался позади, а лес охотничьих угодий гостеприимно распахнул зеленые шелестящие объятия для атлана и отряда вооруженных людей, как будто соскучился по ним.
К гатляурам они вернулись утром. Побледневшее ночное небо ползло к западу и подбирало рассыпанные звезды, уступая место огненному шару рассветного солнца, которое не очень-то хотело отрываться от горизонта и лишь лениво бросало лучи света на наскучивший обломок мира.
Ферот остановился на полянке у огромного пня и посмотрел вверх. В раскидистой кроне дерева едва угадывались очертания двух больших корзин, ставших последним пристанищем для Вилбера и Консалии.
Эберн и остальные гатляуры сидели на земле и, похоже, дремали. Или молились. Или еще что-нибудь…
«Я так мало о них знаю, — снова подумал епископ. — И не только о них».
Эберн открыл глаза, одним плавным движением встал на ноги и подошел к атлану:
— Выяснил что-нибудь?
— В Бирне никто не видел одержимого.
— И ты тоже? — прищурился эмиссар.
— Его там нет и не было.
— Может, ты просто не смог найти следы?
— Я тоже кое-что умею, — твердо ответил Ферот и посмотрел прямо в кошачьи глаза: — Одержимого в Бирне нет.
Гатляур без особого труда выдержал его взгляд.
— И все-таки надо отправить кого-нибудь из моих бойцов все проверить.
— Там ужасно воняет комесанами. Вряд ли ваш нюх уловит хоть что-то, кроме смрада этих тварей.
— Мы обладаем не только нюхом. Лучше убедиться.
— Староста Бирна — ушлый тип, — Ирьян позволил себе присоединиться к беседе, поняв, к чему клонит гатляур: — Но он не станет укрывать одержимого.
Эмиссар брезгливо покосился в его сторону.
— Откуда такая уверенность?
— Ахину нечего предложить ему, — усмехнулся в седые усы бригадир.
Весьма убедительный аргумент. Однако Эберн все еще сомневался. Пусть умом он понимал, что атлан и старый солдат правы, но чутье упрямо твердило обратное.
— К тому же я сотворил святой оберег обнаружения зла, — добавил епископ, заставив себя самодовольно улыбнуться. — Мне, конечно, далеко до мастеров светлого искусства, но несколько десятков нежити в поселении от меня не укрылись бы.
— Одержимый мог оставить их где-нибудь в другом месте, подальше, — возразил Эберн.
Улыбка Ферота немного померкла.
— Мог. Но зачем?
— Откуда мне знать? Этот кретин отбит наглухо, такого поди пойми, — пожал плечами эмиссар. Однако, с шипением выругавшись, он понуро кивнул: — Ладно, ты прав… Значит, темные либо обошли Бирн, сделав крюк, либо свернули к Пустошам где-то здесь. Склоняюсь ко второму.
— Согласен.
— Ну и? Что теперь?
— Вы сможете взять след? — поинтересовался епископ, внимательно посмотрев на гатляуров.
Ответ он уже знал.
— Вилбер был самым чутким среди нас, — вздохнул Эберн. Странно, в его словах будто бы и не слышалась привычная раздраженность всем и всеми. — Второй была Консалия.
— А остальные бойцы гвардии?
— Нет, конечно, мы все, да… Верно, но… — эмиссар еще раз вздохнул и виновато отвел взгляд. А вот это уже совершенно на него не похоже. — То, что произошло здесь… Нам предстоит многое понять. А до тех пор мы должны быть осторожны, потому что еще не до конца выяснили, где находится грань меж членом общины и… — он немного помялся, прежде чем договорить: — И зверем из стаи.
«Ожидаемо, — не без сожаления подумал Ферот. — Но я не вправе осуждать их».
— Мы не можем пока что обострять чутье и инстинкты. Нам нужно время. Прости, — закончил Эберн.
— Ничего страшного, — понимающе улыбнулся епископ. Вышло легко и искренне, не пришлось даже заставлять себя. — Что-нибудь придумаем.
— Спасибо.
Откровение и благодарность дались эмиссару с трудом. Любому другому бледнорожему он бы просто
