плюнул под ноги и ответил презрительным отказом. Однако Ферот, по мнению Эберна, не походил на прочих атланских высокомерных ублюдков. Ферот вполне сносный атланский ублюдок.
— Итак, ситуация следующая! — епископ повысил голос, чтобы его слышали все члены отряда: — Ахин направляется на восток, в Пустоши. Наша задача — схватить мятежника прежде, чем он заручится поддержкой кочевых демонов.
— А ты знаешь, где он с ними встретится? — поинтересовался эмиссар.
— Понятия не имею, — признался Ферот. — Но нам известно, что одержимый свернул на восток где-то здесь. А он… — атлан указал на армейского бригадира: — Он много лет служил на границе с Пустошами. Ирьян, ты ведь сможешь примерно определить, где находятся демоны, готовящиеся поживиться только что собранным урожаем в приграничных поселениях?
— Пожалуй, да, — задумчиво пригладив усы, подтвердил старый солдат. — Они весьма предсказуемы, вариантов немного. Но придется подойти вплотную к Шраму. Лучше начать поиски оттуда, чтобы исключить вероятность того, что стоянки кочевников могут быть где-то севернее.
— Так и поступим. Найдем крупнейшие племена демонов, расставим дозоры и отправим посыльных в ближайшие гарнизоны Атланской армии. Перехватим одержимого, а затем избавимся и от тварей из Пустошей, если они, конечно, не сбегут обратно в свою пустыню.
— Звучит неплохо, — согласился Эберн. — Но что, если раб Элеро по какой-либо причине повернет назад?
— Выследим его снова, — непринужденно ответил Ферот, как будто погоня стала для него чем-то обыденным. Или даже необходимым. — Мы все равно поймаем Ахина. Рано или поздно он сделает необдуманный шаг, совершит ошибку, выдаст себя. Не здесь, так там, не там, так в другом месте. И мы будем готовы, когда он объявится.
Что делать, если одержимый все же успеет заручиться поддержкой демонов и объединит под своим началом множество порождений Тьмы, они обсуждать не стали. Добро ведь всегда побеждает зло.
Должно победить и сейчас.
Глава 13: Не напрасно
Дверь в кладовую открылась, и неприятный желтый свет, исходящий от небольшого покрытого копотью светильника, развеял ароматную темноту.
— Можете выходить, — слабым голосом пробормотала жена старосты. — Они ушли.
— Точно? — подозрительно прищурилась Аели.
Старушка лишь устало вздохнула.
Недоверчиво фыркнув, саалея выглянула в коридор и прислушалась. В доме стояла тишина, лишь изредка нарушаемая неуклюжим топотом сыновей Орина. Ферота, как и бряцающих оружием людей, поблизости нет. Но это не означает, что они не устроили засаду.
Аели вышла из кладовой, нащупав спрятанный в складках одежды кинжал. Следом за ней в коридор вывалился Диолай, старательно запихивающий за пазуху шмат вяленого мяса.
— Что? — возмутился он, наткнувшись на недовольный взгляд хозяйки дома. — У нас все оплачено! — и громко рыгнул.
— Тихо, — шикнула Аели, брезгливо отвернувшись. — Ты отвратителен.
— Так звучит мужественность, — хохотнул Диолай.
— Да тихо ты! — саалея не глядя ткнула его локтем под дых.
Сонзера согнулся пополам, едва не извергнув из себя все то, что так старательно поглощал в кладовой. А горькую жижу, наполнившую рот, он незамедлительно проглотил. Не пропадать же добру.
— Спокойно, Аели, — одержимый шагнул из темноты. — Ферот действительно покинул Бирн.
Его голос звучал уверенно, а в черных глазах клубилась непроницаемая тьма. Саалее даже показалось, что свет каким-то образом огибает Ахина, будто бы полумрак тянется за ним, обмотав длинными полами мистического савана. Сравнение жутковатое, зато точное.
— Ты уже пришел в себя? — спросила Аели.
Странное наваждение понемногу рассеивалось. Но одержимый определенно изменился. Что же с ним произошло, пока он стоял и пускал слюни, уставившись бездумным взглядом в пустоту перед собой?..
— Более чем.
— Хорошо. Мне бы не хотелось остаток жизни водить умственно отсталого за ручку и кормить с ложечки.
— Ого… Ты действительно была готова заботиться обо мне?
— Конечно нет, — Аели мило улыбнулась. — Я же сказала, что мне не хотелось бы делать этого. Вот и не делала бы.
— Понятно, — насупился одержимый. — А вот я бы тебя в такой ситуации не бросил.
— Естественно, — звонко рассмеялась саалея. Затем, многозначительно приподняв одну бровь, она обвела рукой свою изящную грудь, скользнула вниз по талии и слегка шлепнула себя по ягодице: — Ведь тогда я не смогла бы тебе ни в чем отказать.
— Не думал, что ты такого мнения обо мне, — окончательно помрачнел Ахин.
— Да я бы и так не отказала, — игриво подмигнула Аели. — За мной же должок. Неужели ты забыл?
«О чем она только думает? — разозлился одержимый. — Нашла время и место издеваться надо мной!»
Что-то произошло.
Улыбка медленно сползла с внезапно побледневшего лица Аели. Саалея сделала шаг назад, оступилась и едва не упала, схватившись за стену. Никакой насмешки во взгляде — один лишь страх.
Диолай, до этого момента увлеченно забивавший припасы из кладовой в карманы и заплечный мешок, инстинктивно отскочил от одержимого, споткнулся и все-таки упал, но тут же вскочил, вцепившись дрожащей рукой в рукоять меча. Однако тело его не слушалось — клинок лишь наполовину покинул ножны и на том остановился. Сонзера застыл, скованный ужасом.
Жена старосты Бирна посинела, закатила глаза и начала медленно оседать на пол. Светильник полетел вниз.
К счастью, Ахин успел среагировать. Он бросился вперед и подхватил светильник за мгновение до того, как тот упал бы на пол и раскололся, расплескав масло, а горящий фитиль закончил бы начатое. Правда, сам одержимый обжег ладонь о закопченное стекло и неуклюже врезался в противоположную стену, больно ушибившись плечом. Однако, в целом, все обошлось.
— Что это было? — пробормотал Диолай.
Меч с тихим шелестом вернулся в ножны.
— Ну, я только что предотвратил пожар в доме Орина, — выдохнул Ахин, поднимаясь на ноги. — А то наше сотрудничество закончилось бы, так и не начавшись.
— Я о другом…
Одержимый внимательно посмотрел на сонзера, который до сих пор выглядел напряженным, как будто готовился к бою. Переведя взгляд на саалею, Ахин замер в изумлении. Ее колени дрожали, в трясущихся руках плясал кинжал, а по лицу текли слезы.
— Что с вами?
— С нами? — простонала Аели. Кинжал упал на пол, жалобно лязгнув. — Это с тобой что?!
— Со мной?
— Да! Это ведь ты сделал!
— Что? Что я сделал?
Саалея рыдала, не в силах что-либо сказать. Ахин вопросительно посмотрел на сонзера.
— Не знаю, — просипел Диолай. — Я ничего не понимаю.
— Да что произошло-то?
— Просто… — сонзера немного помялся. — Стало очень страшно.
— Стало страшно? — переспросил одержимый, бросив быстрый взгляд на плачущую подругу. — И все?
— Нет, не просто страшно, — Диолай округлил глаза и, облизав пересохшие губы, медленно повторил: — Стало очень страшно. Очень.
Кажется, здесь не обошлось без темного духа. Вспомнить бы еще, что произошло, когда Ахин пребывал в полубессознательном состоянии…
«Но я не помню, — одержимый не смог
