и Текс могли отнести их вниз.
Жасмин оставалась на лужайке, с готовностью принимала вещи на колени и катилась с ними по траве к незажженному костру.
Последняя коробка была заполнена воспоминаниями моей матери о работе в поместье. Я смахнула слезы, неловко передавая ее отцу.
Он с первого взгляда понял, что это за документы. На его лице отразилась душевная боль, он взял в руки тяжёлую коробку и отнес вниз по лестнице. Он не передал её Вону. Не отпустил ее. Он в последний раз обнял дух своей жены.
Когда он ушел, и комната опустела, Джетро вышел в коридор и заговорил с Ви.
― Не мог бы ты оставить нас на пару минут.
Вон посмотрел мимо него, его черные глаза встретились с моими.
― Ты в порядке, Ниточка?
Я подалась вперед, сердце забилось быстрее.
― Я в порядке. Увидимся внизу. ― Я слегка улыбнулась ему. ― Не начинайте без нас.
Он нахмурился.
― Ты же знаешь, что я так не поступлю.
Я вздохнула. Нам предстоял долгий путь, чтобы снова начать шутить друг с другом без недоверия и боли, окутывающей все вокруг.
― Знаю, Ви. Глупая шутка.
Протиснувшись мимо Джетро, я обняла своего близнеца.
Он нагнулся, его спина выгнулась дугой, сильные руки обхватили меня. Он дрожал, когда мы сжимали друг друга. Последние десять дней благоприятно влияли на наши отношения. Мы проводили время вместе, избегая проблем, но у меня было чувство, что после сегодняшнего вечера нас ничто не разлучит, мы, наконец, сможем обсудить произошедшие события и обрести былую близость.
Отпустив меня, он улыбнулся. На его скулах появилась щетина, темная и густая, отчего он казался экзотичным и неукротимым.
― Люблю тебя, Ниточка.
― Люблю тебя сильнее. ― Я похлопала его по груди. ― Увидимся позже.
Вон кивнул и исчез на лестнице. Когда он ушел, я вернулась в комнату и подождала, пока Джетро закроет дверь.
Мое сердце заколотилось сильнее.
― Что ты задумал?
Джетро мрачно посмотрел на шкаф с документами и обошел его с другой стороны.
― Есть еще одна коробка, которую ты не видела. Я ее спрятал.
Я шагнула к нему.
― Спрятал? Зачем?
Опустившись на колени, он подковырнул ногтями деревянную панель в обшивке. Открыв потайной отсек, он, волоча, достал оттуда покрытую пылью коробку. Эта коробка не была похожа на другие, тускло-коричневые. Она была белой и узкой, с инициалами «Э.У.» наверху.
Сердце подскочило к горлу.
Джетро встал, держа коробку и смахивая пыль с джинсов.
― Я спрятал ее, потому что меня попросил об этом человек, который был мне дорог.
Подойдя к столу, он положил коробку в центр.
― Она просила передать это тебе. Она знала, что я приду за тобой, когда ее не станет, и она знала, что я другой.
Я не могла пошевелиться. Я не могла оторвать глаз от коробки.
― Другой?
― Однажды она поймала меня. Она поймала меня до очередного урока. Она не понимала, что я собой представляю, но догадывалась настолько, что это заставило ее доверять мне. Я хотел сказать ей, чтобы она не была такой глупой. Я был сыном своего отца. Но она не оставила мне выбора. Она сказала мне, что я влюблюсь в тебя. Сказала, что ты победишь. Она также сказала, что если я позволю тебе помочь мне, все будет по-другому.
Слезы застилали мне глаза, а затем скатились вниз по щекам. Говорить о матери, раскрывать новые воспоминания, которыми я не делилась, было одновременно чудесно и горько-сладко.
Я неосознанно подалась вперед, пальцами проследила ее инициалы.
― Она тебе все это сказала?
Джетро усмехнулся:
― Она мне много что сказала. И Кесу. Думаю, она предпочитала его мне ― в него все влюблялись, ― и она поручала нам разные задачи.
Я, наконец, отвела взгляд от коробки и посмотрела на Джетро.
― Что она заставляла тебя делать?
Джетро кивнул в сторону стола.
― Она хотела, чтобы я сохранил это для тебя. Она сказала, что я найду подходящий момент, чтобы отдать это тебе. И когда это произойдёт, она надеялась, что все закончится не так, как для нее. Это будет означать, что ты выиграла. В тот момент я возненавидел ее за такую самоуверенность и уверенность. Мне было неприятно, что я оказался настолько слаб, что она осмелилась предсказать мое будущее. Но в то же время я любил ее за то, что она увидела во мне то, что я не позволял себе увидеть. Мне нравилось, что она считала меня достойным твоей любви. Мне нравилось, что она хотела, чтобы я взял тебя, потому что, в конце концов, она знала, что я проиграю, а ты победишь, и мы будем бороться вместе.
Я тяжело дышала, когда нахлынули новые слезы. Мне хотелось задать столько вопросов. Я хотела, чтобы Джетро рассказал мне о каждом своем разговоре с матерью. Я хотела сохранить его воспоминания как свои собственные и составить представление о ее силе после того, как ее отняли у нас.
Но я не хотела спешить в подобных делах. В другой раз. В другой вечер. Когда люди не будут ждать прощания.
Затаив дыхание, я тихо спросила:
― А Кес? В чем заключалась его задача?
Лицо Джетро напряглось от боли.
― Ты уже знаешь. Он выполнил свое обещание через несколько дней после того, как ты оказалась с нами.
Его глаза сузились, желая, чтобы я вспомнила.
Что сделал Кес, кроме того, что отвел меня в свои покои? Он дал мне альбом для рисования. Стал моим другом. Смеялся вместе со мной. Развлекал меня и пытался создать атмосферу нормальности, пока я пребывала в замешательстве.
― Он должен был стать моим другом.
Джетро кивнул.
― Твоя мать знала, что никто не сможет заменить Вона.
