— Вы станете человеком-невидимкой, сэр Питер, — вконец развеселившись, хмыкнул Хен Сюй.
— Человеком-невидимкой? — рассмеялся Гаррисон. — Мне это нравится. А нельзя ли узнать, кого вы пошлете в Убомо?
Хен Сюй стер с лица улыбку, в раздумье подергивая за серебристые ниточки волос родинки.
Его сыновья, сидевшие подле за длинным лаковым столом, заметно напряглись, хотя на их лицах не дрогнул ни один мускул. Выдавали лишь глаза, загоревшиеся хищным огнем.
— Да-а, — кашлянул Хеи Сюй, потягивая чай из пиалы. — Над этим стоит поразмыслить, сэр Питер. Не позволите ли мне решить этот вопрос в течение недели?
— Разумеется, господин Нинг. Такие решения с ходу не принимаются. В Убомо нам будет нужен человек умный, знающий и… — Таг заколебался, подбирая подходящее слово. Употреблять слово «безжалостный» ему не хотелось. — …И сильный. Но одновременно и дипломатичный.
— Я позвоню вам и сообщу о своем решении. Где мне вас искать, сэр Питер?
— Завтра утром я вылетаю в Сидней, оттуда сразу в Найроби, а затем в Кагали, в Убомо, где я встречаюсь с президентом Таффари. Но с самолетом можно связаться по прямой спутниковой связи. Вам нетрудно будет дозвониться мне прямо на борт.
— Эти современные чудеса техники. — Хен Сюй покачал головой. — Старому человеку иногда трудно свыкнуться с этим.
— Мне кажется, учитывая ваш опыт и вашу прозорливость, вас можно было бы назвать человеком мудрым, господин Нинг. Но хватка и смелость у вас, как у молодого мужчины, — проговорил Гаррисон, склоняя голову в поклоне. И он ничуть не льстил Нинг Хен Сюю.
Глава XXII
Чжэн терпеливо ждал подходящего момента, чтобы поднести отцу дары, привезенные из Африки. Вот уже две недели прошло с тех пор, как сэр Питер Гаррисон побывал в Тайване, а отец так и не объявлял свое решение о том, кого из сыновей он пошлет в Убомо руководить операциями синдиката.
Братья догадывались, что это должен быть один из них. И знали это с того самого момента, как англичанин высказал свою просьбу. Чжэн заметил, как напряглись его братья, но в их глазах, как в зеркале, отразилось и его собственное волнение. И все эти дни братья молча обходили друг друга стороной. Ибо объем вложений «Везучего дракона» в Убомо был ошеломляющим. На полное финансирование проекта и его развитие понадобится миллиард долларов, взятых в кредит в банках Гонконга и Японии.
Да, это должен быть один из сыновей. Нинг Хен Сюй никогда не доверит это кому-то со стороны. Еще совсем недавно он взял бы управление делами в свои руки, однако теперь из-за возраста приходилось отказываться, и сыновья его готовы были глотки перегрызть друг другу, лишь бы удостоиться этой чести. Это назначение со всей ясностью показало бы, кто унаследует дело Хен Сюя.
Чжэн столь же страстно, что и остальные братья, жаждал этого и полностью утратил аппетит и сон. За две недели после отъезда сэра Питера он потерял в весе, побледнел и осунулся. Теперь, когда он дрался во время тренировок в гимнастическом зале, выпирали ребра, однако удары Чжэна по-прежнему оставались сокрушительными. И в его темных провалившихся глазах, под которыми чернели синяки от недоедания и бессонницы, светилась прежняя ярость.
Он искал любой предлог, чтобы постоянно быть рядом с отцом. Даже когда старик рисовал, или медитировал со священниками-конфуцианцами в садовом храме, или просматривал каталоги своих коллекций из слоновой кости, Чжэн Гон вертелся поблизости, чтобы откликнуться по первому же зову. Тем не менее инстинкт подсказывал, что момент для передачи своего подарка пока не наступил. Чжэн почти наверняка знал, что отцу придется выбрать между средним By и самим Чжэн Гоном.
Их старшему брату Фэну, человеку жесткому, не знающему жалости, явно недоставало хитрости и коварства. Из него вышел бы отличный исполнитель, но никак не руководитель. Третий брат, Лин, отличался крайне неустойчивым характером. Умный, почти столь же умный, как By или Чжэн, он мог вдруг легко запаниковать или, наоборот, впасть в ярость, если ситуация складывалась неудачно. Лину никогда не быть главой «Везучего дракона». Возможно, он станет вторым человеком в компании, но первым — никогда. Нет, здраво рассуждал Чжэн, выбор отца падет либо на By, либо на него самого. С раннего детства Чжэн видел в By своего основного соперника и ненавидел его лютой ненавистью.
После смерти матери Чжэн Гон оказался полностью во власти своих сводных братьев. Потребовались годы, чтобы научиться давать им отпор и тем самым навсегда заслужить благосклонность отца.
Чжэн знал, что это его шанс, его единственный шанс одержать окончательную победу над братьями. Отец стар, и не просто стар, а буквально на ладан дышит. Несмотря на кажущиеся силу и энергию Нинга, его смертный час близок. Отец мог скончаться в любую минуту, и от одной этой мысли внутри у Чжэна все сжималось.
Не укрепив свои позиции сейчас, пока отец еще жив, он лишится всего, едва отец перестанет дышать, — уж By с братьями постараются. Кроме того, Чжэн нутром чувствовал, что отец уже близок к тому, чтобы объявить свое решение по Убомо. Да, подходящий момент наступил. Пока что фортуна медлила, но теперь ему должно повезти или ему до конца дней своих придется влачить жалкое существование.
Достопочтенный отец, я кое-что приготовил для тебя. Маленький и скромный подарок в знак бесконечного уважения и любви к тебе. Могу я преподнести его? Да, именно так он и скажет.
И подходящий случай вскоре представился. Как-то Чжэн заметил, что отец чувствует себя на редкость бодрым. Хен Сюй много говорил, и казалось, что в его слабеющее тело возвращаются силы. Он с аппетитом съел на завтрак несколько спелых плодов инжира и яблоко и сочинил несколько восхитительных строф, когда Чжэн сопровождал его к усыпальнице. Нинг воспевал горную вершину, возвышавшуюся вдали у горизонта. Ода начиналась словами:
Возлюбленная облаков,Ласкающих ее лик…
Неплохо, хотя по сравнению с картинами отца или его резьбой по слоновой кости строфа была несовершенной, подумал Чжэн. Тем не менее, когда старик прочел ее, Чжэн захлопал в ладоши.
— Непостижимо, как это один человек может быть наделен столькими талантами, — с восхищением произнес Чжэн. — Я просто падаю ниц перед ним. Но, может быть, и я унаследовал хоть какие-то крупицы этого могучего таланта.
«Похоже, я переборщил, испугавшись», — подумал Чжэн, однако старик принял похвалу и в знак признательности сжал ладонь Чжэна.
— Ты хороший сын, — сказал он. — А твоя мать… — В голосе Нинга зазвучали скорбные ноты. — …Твоя мать была женщиной, которая…
