Яркая вспышка света, легкое головокружение — возникает ощущение водоворота. Стремительный вихрь кружится, затягивая внутрь — секунда… и вот я уже стою на обочине дороги. Куда не брось взгляд — степь, с гуляющей волнами травой до самого горизонта. Растительность сочная и яркая, такую в природе не встретишь, разве что в рекламе газонов для приусадебных участков.
Под ногами потрескавшийся асфальт, лентой дороги упирающийся в бетонную стену. Это не просто заграждение, а огромное сооружение, высотой в девятиэтажный дом и длинной столь же бесконечной, как и сама равнина.
На серой поверхности белой краской выведены символы 742 BQ. Это что — номер пропускного пункта? Ну да, вот и само КПП: одноэтажный деревянный домик и перекинутый через дорогу полосатый шлагбаум. Сплошная архаика, взятая из фильмов про войну столетней давности. Будет забавно, если внутри сидит фашист или красноармеец в застиранной гимнастерке.
Создатели компьютерных игр давно спятили на фоне второй мировой. Особенно верным данное утверждение было по отношению к разработчикам азиатского региона. Как там было у классика: «все смешалось в доме Облонских»? И вот уже нацисты в шагающих роботах, угрожают миру гиперзвуковыми ракетами, а красный командир парит в небе на воздушном драконе. Дичь несусветная…
— Прием, как слышно?
— Валькирия, слышу вас отлично.
— Как самочувствие, пациент? Голова не кружится, не болит?
— Самочувствие прекрасное. Ничего не болит и не беспокоит. Только звук пропал… я не слышу окружающего мира.
— Это потому, что крышка капсулы открыта. Напоминаю, мы работаем в тестовом режиме, — легкий шелест клавиш на заднем фоне. — А теперь поднесите руки к глазам и внимательно посмотрите… что видите?
— Руки и вижу.
— Я про качество изображения.
— Нормальное качество, может быть слегка зернистое и яркое… да, яркое.
И снова шелест клавиш, до ушей долетаете задумчивое «та-ак».
— Гамму пока лучше трогать, а вот координацию мы с вами проверим.
Следующие десять минут я только и делал, что приседал, прыгал и бегал, веселя неизвестного дежурного в КПП. Стометровка по обочине, резкий кувырок, уход влево и падение ниц. Вышло неплохо, потому как по итогам импровизированной физзарядки Валькирия произнесла:
— А вы в хорошей форме, Василий Иванович. Отменная реакция, пульс и давление в норме — прекрасные адаптивные способности для вашего возраст… Простите, я не то хотела сказать.
— Диана, вы снова взялись за свое? Может пора перестать извиняться за каждое сказанное слово? Тем более, когда это правда… В сорок лет прыгать не просто, даже в виртуальной реальности. Вот видели бы вы меня двадцать лет назад.
— Простите, — снова повторила Валькирия.
Изображение дрогнуло раз и другой, и картинка погасла. Исчезла пыльная обочина и потрескавшееся шоссе. Пропала высокая бетонная стена и древнее КПП с полосатым шлагбаумом. Я снова оказался лежащим в капсуле: старым и безногим инвалидом. Исчезла мелкая зернистость, вернулись прежние цвета.
— Для первого раза достаточно. Вставайте, Василий Иванович.
— Но мы только начали, — попытался я возразить.
— Согласно технике безопасности первое погружение должно длиться не более получаса.
— И…
— И не спорьте. Сядьте на край капсулы, я посмотрю ваши глаза.
Куда только девалась привычная робость и смущение. К Диане вновь вернулся образ строгой учительницы или скорее грозной валькирии, спустившейся с небес. Даже брови нахмурила для порядка.
Я послушно сел и позволил тонким пальчикам приподнять веки. Посмотрел вправо, влево, встретился с пристальным взглядом миндалевидных глаз. А они красивые, глаза эти… Девушка отвернулась и поспешно произнесла:
— Местами имеются небольшие покраснения, но все в пределах нормы. Как себя чувствуете: тошнота, головокружение?
— Чувствую себя отлично, хоть сейчас в космос запускай.
— Все шутите, Василий Иванович. А ведь с вашими показателями и правда полный порядок.
— Когда будет следующее погружение?
— Завтра не смогу, подготовительные курсы, — девушка задумчиво уставилась в окно, — а давайте в четверг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А давайте, — легко согласился я. Мне что четверг, что пятница — все едино. Из планов, разве что футбольный вечер в субботу у телевизора.
На том и порешили.
Второе погружение прошло в четверг, как и договаривались, а за ним третье, и проверочное четвертое на всякий пожарный. Диана Ильязовна не торопилась предоставлять доступ к капсулам. На вопросы не отвечала, пытаясь неловко сменить тему. Под конец и вовсе начала избегать.
В конце концов я не выдержал, и заявился в компьютерный класс сразу после уроков. Не став тратить время на пожелания доброго дня, выпалил с порога:
— Скажите прямо, что-то не так?
— С чего вы взяли? — Диана рассеяно уставилась на меня. Всего лишь секунду назад девушка активно печатала на ноутбуке, и теперь пыталась привести мысли в порядок.
— Кто отказывается предоставлять доступ?
— Василий Иванович, подождите…
— Директриса, я угадал? Это она выступает против?
— Вы ошибаетесь, как раз Ольга Владимировна настаивала на вашем…
Девушка осеклась, но поздно — слова были произнесены.
— Очень интересно, — задумчиво протянул я и проковылял к учительскому столу. Взял ближайший стул и без спроса разместился напротив девушки. — Так это что получается, идея с виртуальной игрушкой была не ваша?
— Нет, — честно призналась она. Подняла голову и наконец отважилась посмотреть мне в глаза. Совсем еще девчонка, но смелая. Сколько ей лет: двадцать пять… двадцать шесть?
— Значит директриса, — я задумчиво постучал пальцами по столу: отбил одну дробь, другую. — Ольга Владимировна попросила вас, а ее попросил профессор Гладышев.
— С чего вы взяли?
А еще она совершенно не умела врать.
— С того, милая девушка, что этот нехороший человек, этот мозгоправ чертов, который месяц меня донимает. Министерство направило его за детьми наблюдать, новую методику разрабатывать, а он чем занимается? Прицепился ко мне, что клещ по весне.
Едва сдержался, чтобы не начать материться. Как же меня достал этот гребаный профессор, этот умник, присланный из самой столицы. И ведь как-то узнал про меня, раскопал материалы в личном деле. Видите ли, его всегда интересовал синдром посттравматического стрессового расстройства. Бес очкастый… его в дверь гонишь, так он через окно.
— Это я против, — тихо произнесла девушка. — Профессор Гладышев умеет быть убедительным, поэтому сначала я согласилась, а теперь понимаю, не для вас это. Нельзя сбегать от реальности — плохой это вариант, неправильный. Когда первый раз лежали в капсуле, тогда и поняла. Вам здесь жить надо, здесь и сейчас, а не в игрушки играть.
Голос девушки окреп, набрался сил. В темной глубине миндалевидных глаз загорелись огоньки, а на щеках появился легкий румянец.
— Поймите, это ничем не лучше алкоголя и наркотиков. Многие обходятся без рук, без ног и ничего. Вы видели выступления Бойко Младеновича по телевизору? Человек преодолел страхи, и нашел в себе силы жизнь. Построил бизнес с нуля, женился и завел детей. Вам обязательно, слышите меня, обязательно нужно послушать его лекции, они так мотивируют, — она говорила легко и увлеченно, красивым звонким голосом, так что хотелось слушать не перебивая. Но я все же перебил…
— Деньги.
— Простите?
— Все дело в деньгах, Диана. Иначе зачем ваш Младенович усирается, собирая залы? Лекции за бабки читает, каждый год выпуская по новой книге. Думаете, людям помочь хочет? Да он доверчивых дурачков обдирает, готовых заплатить за один лишь призрак надежды. Знаете, когда у Бойко началась полноценная жизнь? Когда заработал первый миллион и купил бионические протезы известной немецкой фирмы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Людям надо верить.
— Надо, но только не тем, кто на вас зарабатывает.
А девочка взгляд не опустила, значит отчаянно верит в то, что говорит. Но это ничего, это пройдет с возрастом.
