Но он не успел докончить ту мысль, с которой всегда начиналось его оправдание перед самым главным судьей в его жизни - перед самим собой. Где-то вдалеке, еще на асфальтированной дороге, послышался рев двигателя. Он знал его. Знал потому, что рев этот был ему уже знаком, рев этот он слышал уже много раз, слышал здесь, на этом самом месте, стоя точно так же на лужайке, в глухом лесу, снова и снова проверяя магазин своей Береты.
Рев сменился визгом тормозов, разлетевшимся по кронам высоких деревьев, и через минуту Фрэнк услышал пробивавшийся сквозь плотные деревья басы рэпа.
- Чертова обезьяна! - проскрежетал он сквозь зубы. Вскоре на дороге раздался скрип тормозов и удар, будто подвеска автомобиля грохнула со всей силы о землю и через минуту, визжа колесами и заходя в занос, внизу, у камня, появился Форд Мустанг черного цвета с яркими ксеноновыми фарами из которого, казалось, на километры, в разные стороны разносился голос очередного ниггера, хвастающегося тем, что он "нарубил херову тучу бабла" и "что теперь все черные бабы будут ложиться перед ним в ожидании того, как он снизойдет до секса с ними".
Машина влетела на поляну, разбрызгивая грязь и воду, и, сделав полицейский разворот, встала перед припаркованным с краю шевроле. Музыка затихла и через несколько секунд из машины появилась высокая и коренастая фигура Майка О"Нилла. Фрэнк поморщился, но не сказал не слова. Ему было как-то по-особому интересно наблюдать за всем этим цирком.
- Мой ниггер, - заорал Майк, направляясь к нему своей развалистой походкой и вытягивая к нему свою черную, увешанную перстнями руку. - Старик, твою мать, рад тебя...
- Я не твой ниггер и не старик, - в миг побагровев, ответил тот. - Меня зовут Фрэнк Стаймер, я офицер полиции, еще минимум несколько месяцев я буду офицером полиции и ты, - он хотел сказать "черножопая свинья" или "обезьяна", как любил называть их за глаза, общаясь с друзьями, но сдержался и произнес, - "молокосос" не смеешь общаться со мной так, как общаешься с прочим шлаком из своего окружения...
- Ладно, чё ты, офицер, - язвительно заявил тот. - Партнер! Хочешь буду называть тебя партнером, ведь мы партнеры, мужик, а?!
Фрэнк сделал шаг ему навстречу, чувствуя, как кипит его кровь. Он с удовольствием съездил бы ему по физиономии кулаком, выбил бы ему челюсть, сломал ребра, отбил почки. Но Розарио доверял этому черножопому и считал его своей правой рукой; Розирио послал к нему именно его и ему, Фрэнку, офицеру полиции, придется иметь дело с ним - разговаривать с этим отбросом, говорить с ним так, будто между ними было в этот момент нечто большее, чем трава, на которой они стояли.
- Положи руки на это дерево!
- Чё, мужик?!
- Руки на дерево! - повторил Фрэнк тем тоном, который заставлял любого преступника, каким бы крутым куском говна он бы не был, подчиняться. - Иначе...
- Да че ты, успокойся. Мы же... мы же партнеры... - Майк положил обе руки на стоявшее дерево и расставил ноги, заранее догадываясь что тот хотел сделать. Фрэнк приблизился к нему и в привычной полицейской манере, резкими ударами ноги по внутренней стороне ног Майка раздвинул их еще шире.
- Э! Ниггер! Мужик, осторожней! - запротестовал тот, чувствуя, как руки Фрэнка сильными движениями, похожими больше на удары, обыскивают его брюки и куртку.
- Повернись!
Майк повернулся, в этот раз решив ничего не возражать. Фрэнк пробежался руками снизу-вверх. - Нет оружия?
- Только та здоровенная черная пушка, которую ты только что трогал! - улыбнулся Майк своими белоснежными на черном лице зубами.
- Что здесь? - рука Фрэнка вдруг обнаружила какой-то плотный предмет на груди. "Микрофон", - была первая мысль, почему-то пустившая мурашки по его коже. Но нет, через секунду разуверил он себя. Современные микрофоны по своим размерам не больше пуговицы от рубашки и обнаружить их можно только специальными приборами, ловящими радиосигнал. - Что это? - повторил он, нащупав на плече Майка цепочку и вытягивая по ней здоровенного размера золотой доллар, висевший на груди.
"Чертов придурок", - подумал про себя Фрэнк, почему-то вспоминая умирающих с голода в Африке ниггеров, которыми день и ночь пичкают сознание всякие говнолиберальные каналы и издания.
- Йоу, мужик, твою мать... - Майк взял доллар из руки полицейского и засунул его обратно под футболку. - Имей ко мне уважение! Надо учиться доверять людям. В нашем гребаном бизнесе это необходимо!
- В машину! - скомандовал тот и быстрыми шагами направился к себе в Шевроле. - Садись рядом, на пассажирское сиденье! - прикрикнул Фрэнк, увидев, что Майк собирался сесть сзади, за его спиной.
Майк обошел машину и плюхнулся на сиденье рядом.
- Закрой дверь, - проговорил Фрэнк, включая двигатель и закрывая свое стекло.
- Йоу, мэн, мы едем куда? - в голосе Майка в первый раз послышался испуг. - Это не было частью договора. Я тут чтобы просто...
- Помолчи! - прервал его Фрэнк, включая радио и дожидаясь как тот закроит дверь. - Мы никуда не едем, я не хочу, чтобы наш разговор был доступен еще кому-то, - Фрэнк поймал какую-то поп-волну и увеличил громкость.
- Мужик, это хлам! - почти сразу запротестовал Майк. Давай я принесу тебе диск с реальным дерьмом! - он дернул за ручку, но Фрэнк схватил его за шиворот и крикнул:
- Давай ты свое дерьмо оставишь у себя в штанах и начнешь делать то, ради чего ты здесь оказался!
С недовольной миной на лице, Майк захлопнул дверь и потянулся в карман толстовки. Фрэнк, хоть он и обыскивал его минуту назад, как-то машинально запустил руку под куртку, чувствуя ободряющую прохладу рукоятки Береты.
- Да успокойся ты! Все нормально, мы же партнеры, партнеры, понимаешь, - Майк хихикнул. - У нас же с тобой бизнес, понимаешь! - Он извлек из кармана сложенный вдвое плотный конверт и бросил его на панель управления. - Держи и проверяй, мужик!
Фрэнк отпустил рукоятку пистолета и взял в руку конверт. С негодованием на самого себя, он заметил, что руки его дрожат. Хуже всего было то, что это заметил и Майк, пухлые губы которого растянулись в той наглой улыбке, которую он хотел в тот момент разбить кулаком. Но он здесь был не для этого. "Партнер", - пронеслось в голове то, что произнес он ему уже несколько раз. "Я и он, этот отброс, - мы партнеры", - думал он, но запах и хруст стодолларовых купюр в руках, как сильнодействующий наркотик, загасил его душевную боль, и он, проглотив в себе свою былую гордость, продолжил пересчитывать толстую пачку.
- Мужик, все нормально? - спросил через минуту Майк, заметив, как тот, пересчитав пачку повторно, убрал ее в конверт и положил обратно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
