Всё было тщетно — парламент пятнадцатью голосами против двенадцати проголосовал за войну.
Великий визирь Саид — Халим подал в отставку, но Энвер — паша уговорил его вернуться.
Турция вступила в войну на стороне Центральных Держав.
Джемаль пытался взывать к разуму своих коллег, пытался объяснить, что флот не будет в состоянии обеспечить армию на Кавказе продовольствием и топливом, что грядёт зима, что сотни тысяч солдат в Закавказье должны что-то есть, не должны неделями спать при минусовой температуре… Тщетно. Играть на национальных чувствах — самое перспективное дело для политика.
Твоему народу живётся плохо? Ты не можешь ничего с этим поделать? Покажи ему врага! Желательно, другой национальности. И всё! Ты уже победил в политике! Ты уже «на коне»! Тебе остаётся только указывать: «Вон они, «чужие», это они во всём виноваты! Ату их!».
И народ послушно рванёт в указанную сторону. Причём, не потому, что это «плохой народ». Любой поведётся… Любой!
А, надо сказать, что практически все страны, вступившие в Мировую Войну с самого начала совершенно искренне рассчитывали на скорую победу своей коалиции и победные парады во вражеских столицах.
И те же самые турки не сомневались, что сомнут силы Российской Империи на Кавказе, что там вспыхнут восстания мусульманских народов, и наконец-то удастся добиться решительной победы над страной, которая регулярно била Османскую Империю на протяжении двух веков. Тем более деньги за это Турции были заплачены Германией ещё в июле… Несмотря на то, что даже султан Махмуд был в ужасе от предстоящей войны с Россией, государством заправлял уже не он. Власть его стала чисто номинальной — всем заправляла младотурецкая партия «Единство и прогресс» имевшая большинство в парламенте. И возглавлял её как раз Энвер — паша, военный министр и ставленник Берлина. А единственная реальная сила в стране — армия, как раз и была в его руках. А ещё в руках германских инструкторов, во главе с фон Сандерсом…
И турки ударили. Ударили на Кавказе так, что помощник главнокомандующего на Кавказе по военным делам генерал Мышлаевский пал духом и, бросив порученные ему войска срочно отъехал в тыл.
Мало того, он ещё и отдал приказ отступать всей Кавказской армии.
Как жаждал этого отступления Энвер! Он прекрасно чувствовал ситуацию и сказал: «Если русские отступят, они погибли!».
Действительно: отступление в горы, в двадцатиградусный мороз, без продовольствия, боеприпасов и медикаментов было для русских смерти подобно… Но иногда и в русской армии находится военачальник, действующий по принципу «Делай, что должно, и будь, что будет!».
Начальник штаба Мышлаевского генерал Юденич не только запретил отступление, но и приказал контратаковать противника…
За три недели Сарыкамышского сражения русская армия практически уничтожила почти все силы турок, что ей противостояли. А их было в полтора раза больше.
Невозможно поверить в те массовые подвиги, что свершали бойцы армии ведомой генералом Юденичем: полки переходили в декабрьский мороз горные реки по грудь в в ледяной воде, километрами шли на врага в снегу выше человеческого роста, кавалерия атаковала по обледенелым кручам…
Но и противник был достойным. Как вспоминал генерал Масловский: «Турки оказывали упорное сопротивление. Полузамёрзшие, с чёрными отмороженными ногами, они тем не менее принимали наш удар в штыки и выпускали последнюю пулю, когда наши части врывались в окопы».
Русский Кавказ смог вздохнуть спокойно, и армия Юденича имела возможность привести себя в порядок и готовиться уже к переносу военных действий на территорию противника.
А тому приходилось ох как несладко: Черноморский флот практически полностью блокировал подвоз угля и керосина к турецким корпусам на данном театре военных действий. В отсутствии «Гебена» и «Гамидие» османы даже нос высунуть в Чёрное море опасались. У них оставались только два древних броненосца — «Торгут Рейс» и «Хайреддин Барбаросса», каждый из которых уступал по огневой мощи любому русскому кроме «Ростислава», а ход они имели совсем скромный. Новейший «Мидилли» («Бреслау») являлся хорошим «ходоком», но был слабее любого из российских крейсеров, не говоря уже про линейные корабли, которые если и не могли его догнать, то вполне способны подождать у входа в Босфор по возвращении — а деваться-то больше некуда…
«Меджидие» — совсем уже средний крейсерок — ни уйти, ни отбиться от своих «коллег по классу». Минные силы турецкого флота вообще практически ополовинены…
Так что «Сидеть и не рыпаться!».
А армии нужно поставлять топливо, провизию, медикаменты, боеприпасы… А железной дороги на Кавказ нет. Так что только морем. Чёрным. На котором господствует русский флот…
К тому же, корабли Эбергарда отнюдь не собирались отсиживаться в Севастополе. Уже через неделю флот вышел к Босфору и завалил минами все подходы к нему. Благо, что в нынешней реальности вместе с потопленным тогда «Гебеном» «Прутом» не затонуло семь сотен мин. Теперь они использовались по прямому назначению.
Эсминцы, выбежав вперёд, обеспечили скрытность постановки, а заградители «Прут», «Алексей» и «Ксения» насажали такие густые и продуманные «грядки», что за первую же неделю на выходе в Чёрное море подорвались и затонули миноносец «Кютахья», канонерская лодка «Иса — Рейс» и пять пароходов. Ещё три судна после подрывов сумели дотянуть до родного берега.
Джемаль уже конкретно «вопил» в Берлин: «Кораблей!. Турция не способна воевать при полном господстве русских на морском театре военных действий.»
Что мог ответить кайзер? Даже если сойти с ума и отправить в Чёрное море «Мольтке» или «Фон — дер — Танн»… Совершенная авантюра: можно даже предположить, что он пройдёт Северным морем. Ла — Маншем… Но через Гибралтар… А потом ещё всё Средиземное море, где французы и английская армада броненосцев на Мальте…
В Стамбул полетели телеграммы с обещаниями поставить малые подводные лодки, и попробовать уговорить Франца — Иосифа отправить в прорыв к Дарданеллам хоть один свой новый дредноут.
Из Вены немедленно последовал категорический отказ. Что и понятно — пытаться пробиться из Адриатики к проливам силами одного линкора представлялось форменным самоубийством, чем и являлось на самом деле. Рассчитывать, что какой-нибудь «Тегетгоф» или «Принц Ойген» сумеют в одиночку «просочиться» без боя мимо флота Антанты, который безраздельно владел Средиземноморьем. Те же французы ещё в августе показали, что шутить не собираются и, ворвавшись в Адриатическое море своими дредноутами, утопили хоть и старенький, но всё-таки крейсер под австрийским флагом.
А англичане совсем недавно продемонстрировали свой флаг у греческих берегов: броненосцы «Лорд Нельсон», «Агамемнон», «Куин» и «Иррезистибл» продефилировали рядом с Салониками недвусмысленно намекая, что Владычица Морей держит руку на пульсе… И, в случае чего, способна предпринять необходимые меры.
Эта акция, кстати, очень здорово помогла австрийцам в качестве контраргумента на чуть ли не ультиматум Турции, которая грозилась вообще выйти из войны.
— Здравствуйте! Как ваше здоровье, господин адмирал? — Эбергард, разумеется, не мог не посетить Сушона в госпитале.
— Благодарю. Сносно. Жарок около тридцати восьми, кашель… Но это не страшно. Что с моими людьми?
— Ну да — не страшно… — подумал про себя Андрей, — если воспаление лёгких получил, то это практически приговор — пенициллина пока ещё не придумали, сульфаниламидов — тоже.
— Всё в порядке: тяжелораненые здесь, в госпитале, лёгкие — на нашем госпитальном судне «Португаль», остальные сданы гарнизону. Не беспокойтесь — кормят их вполне прилично и никаким репрессиям за вашу акцию они не подвергаются.
Прошу принять мои уверения в полном уважении вам и вашим подчинённым: вы бились достойно. Но Удача на этот раз оказалась на нашей стороне.
— Я понял, — скривился немецкий адмирал. — Набор дежурных фраз перед поверженным противником.
— Вы совершенно напрасно считаете меня неискренним, ваше превосходительство. И зря пытаетесь оскорбить. Тем более, что с больничной койки это делать несложно.
Что, недовольны тем, что повержены? Не ожидали? Рассчитывали, что этих глупых славян можно так запросто?..
— Вы не славянин.
— Да, у меня немецкие корни, но я русский. У вас тоже предостаточно офицеров и солдат, которые по происхождению поляки или даже французы. И что? Вы не считаете их немцами?
А, кроме того, ваш «Гебен» утопил не я. Это сделали мои матросы и офицеры. И я горжусь, что командую такими людьми.
Могу добавить: в Одессе нами уничтожен как минимум один ваш большой миноносец, под Феодосией — торпедирован крейсер, у Новороссийска потоплен минный крейсер…
