В вино я добавил десяток гранул винного сахара.
Какой аромат получился у напитка! Какой градус! – как у коньяка.
Пить его было легко и приятно.
После первого кувшина я пил с девчонками на брудершафт. Со всеми. И они меня больше не стеснялись. А Чайка провозгласила, что мужчины и женщины отныне – сестры на век. За эти слова я поцеловал ее в десны, она не сопротивлялась.
Что дальше было – помню смутно.
«Про трусы-то не забыл?» – спросил колдун.
«Какие трусы?»
«Семейные. Ты хвастался ими. И раздарил половину. Нужно снова заказывать их у швеи».
«Кому раздарил?»
«Девчонкам. Сердечки на наших трусах привели их в восторг. А необычный фасон – так и вовсе, сразил наповал. Чувствую, ты стал законодателем новой моды».
«Вот это да. Наше тело не привыкло к алкоголю. Зачем ты позволил мне напиться?»
«Хотел увидеть, к чему это приведет».
«Увидел?»
«Мне понравилось».
«Я хоть не сболтнул ничего лишнего?»
«Пытался, – сказал колдун. – Пришлось расходовать на тебя ману. С подмороженным языком сложно сказать что-то вразумительное».
«Что-то такое помню. Говорю, а язык не слушается».
«Что еще запомнил?»
«А было еще что-то интересное?»
Я вдруг почувствовал на плече чье-то дыхание.
Открыл глаза.
Рядом со мной на кровати лежала Мая. Спала. Улыбалась во сне. Ее рука лежала на мой груди.
«Что вспомнил?» – спросил колдун.
«Она здесь что делает?!»
«Вспоминай».
Мы лежали без одеяла. И без одежды – и я, и Волчица Седьмая.
Я посмотрел по сторонам: я находился не у окна, не на своей кровати – в кровати Маи. Как я здесь оказался?
«Ничего не помню», – сказал я.
«Хорошо, – сказал колдун. – Просто замечательно! Буди нашу Волчицу. Не то опоздаете на занятия».
«Постой. Подожди. Я что, переспал с ней? В смысле… у нас с ней был секс?»
«Не помнишь?»
«Совершенно».
«Спроси у нее, – сказал Ордош. – Мне самому любопытно, что она тебе скажет».
Я легонько потряс Маю за плечо.
– Эй, просыпайся!
Мая нахмурилась. Но все же открыла глаза.
Посмотрела на меня.
И резко вскочила с кровати.
Замерла. Абсолютно голая. Собственная нагота нисколько не смущала ее.
«Красавица!» – с гордостью сказал Ордош.
«Недурна», – признал я.
Мая осмотрела мятую простыню потом мое тело. Задержала взгляд на той части меня, которую до этой ночи не видела. Посмотрела мне в глаза.
– Пупсик, – сказала она. – Мне кажется… Нет, точно помню. Я тебя изнасиловала!
Глава 6
Аудитория походила на те, которые я успел повидать в своем первом мире. Только меньше размером. Места слушателей расположены, как в амфитеатре, сцена с трибуной, большая доска на стене. Три с половиной десятка первокурсников не занимали и десятой части всех мест.
Я сидел отдельно от остальных студенток. От ближайшей меня отделяли два ряда кресел. Смотрел вниз, где с кафедры вещала ректор Академии.
«А наша ректор для своих шестидесяти лет недурно сохранилась», — сказал я.
«Магия. К тому же, в их семье все хорошо выглядят».
Полное имя нашего ректора — Волчица Пятая. Согласно учебнику истории, она передала титул и управление великим герцогством своей дочери чуть больше десяти лет назад. И посвятила себя Академии, которую обожала.
Очки, собранные на затылке седые волосы, острый подбородок – очень похожий на тот, который я видел на портретах Волчицы Первой. На своего знаменитого предка Пятая походила гораздо больше, чем Шеста или Мая.
Я разглядывал Пятую, на ее примере прикидывая, как будет выглядеть Мая лет через сорок, если не вмешиваться в процесс ее старения магией и алхимией.
«Хочешь, чтобы жена рядом с тобой казалась старухой?» — спросил Ордош.
«Мне вообще жена не нужна, – ответил я. — Ни старая, ни молодая. Ни сейчас, ни через сорок лет».
«Тогда я тебя расстрою: она у тебя уже есть».
«Не у меня, а у того типа, который живет в Мужской башне. Это он теперь принц Нарцисс. Вот он пусть с ней и мучается. А мне хорошо быть просто Пупсиком».
— … Ваш курс особенный, — вещала ректор. – Вместе с вами на потоке будет учиться будущий почетный ректор нашей Академии Волчица Седьмая, графиня Свирская. Именно к ней когда-нибудь перейдет почетная должность, которую в настоящее время занимает ее мама, великая герцогиня Залесская Волчица Шестая. Со времен основания Академии, здесь учились все наши правительницы. И Волчица Седьмая не станет исключением. Мая, милочка, помаши нам рукой. Путь тебя все увидят.
Пятью рядами ниже меня поднялась рука, вяло махнула. В том, что машет именно Мая, я не сомневался. Из всех женщин в аудитории только у нее была золотистая коса, которую я со своего места хорошо видел.
Сообщение ректора не произвело на студенток особого впечатления. По рядам пробежались шепотки, раздались вялые аплодисменты, почти тут же стихшие. Похоже, присутствие в аудитории Волчицы Седьмой секретом ни для кого не являлось.
– Но это не все отличия вашего курса от предыдущих, – продолжила ректор. — Все вы помните, что еще Волчица Первая, которую мы называем Великой, даровала мужчинам герцогства равные с женщинами права. Мы не будем сейчас обсуждать, правильно ли она поступила. Относиться к принятому ею закону можно по-разному. Но нельзя игнорировать тот факт, что на всем континенте только в нашем государстве мужчины являются полноценными подданными.
С первых рядов до меня донеслись смешки.
– Да, вы правы, женщины не часто встречают их в обычной жизни, потому что мужчины редко покидают свои кварталы города. Принято считать, что мужчины для этого слишком трусливы. Но такое утверждение ошибочно. Они, как и женщины, бывают разными. В этом теперь вы сами сможете убедиться. Потому что в этом году, впервые за всю историю существования Академии в ней будет учиться мужчина!
Раздались удивленные возгласы.
— Да, да! — сказала ректор. -- Самый настоящий мужчина! Он показал достойные знания на аттестационной комиссии, я бы даже сказала – отличные! И был на платной основе зачислен на первый курс Академии. Его имя – Пупсик. Студентка Пупсик, покажись нам!
Я привстал, сверкнул улыбкой, поклонился повернувшимся ко мне дамам.
На меня посмотрели почти все студентки. Не обернулась лишь Мая.
Чайка и другие мои соседки помахали мне руками. Сейчас они были аккуратно причёсанными, в синих халатах – форме Академии. Но мне вдруг вспомнилось, как они выглядели полтора часа назад, когда явились ко мне в кухню, привлеченные запахом блинчиков.
***
Утром, пока Мая занималась самобичеванием, я привел себя в порядок и отправился готовить завтрак. Занятия сегодня будут продолжаться несколько часов. А значит, следует хорошо подкрепиться, чтобы не пришлось портить желудок в местной столовой.
На завтрак я планировал испечь ларийские блинчики.
То, что произошло между мной и Маей ночью, не поменяло моих планов.
Накинув поверх одежды фартук, я замесил тесто.
Усиленный магией запах ларийских блинчиков способен пробудить и привлечь кого угодно. И мои соседки по общежитию не стали исключением. Друг за другом они явились на кухню в полном составе, даже Мая. И все оказались одеты в единую униформу: по пояс голые, в пошитых по моим размерам семейных трусах с яркими сердечками. Я на их фоне – в отутюженных брюках, рубахе и белом фартуке – выглядел чужеродно.
«Думал, только Елка бродит по дому в таком виде», – сказал я.
«Дубина! женщины в этом мире не знают, что им нужно от кого-то прятаться, – сказал колдун. – Не привыкли они стесняться своей наготы».
«Возможно, ты прав. Они не часто проводят утро в обществе мужчины».
«Мне нравятся их привычки. Даже очень. Сейчас мне кажется, что рай, о котором твердили тебе в детстве, выглядит именно так: как наше общежитие утром».
«На мой взгляд, картину слегка портит фасон трусов девчонок», – сказал я.
