Говорят, Любомир был в ярости — а это при его слабоволии случалось редко. Он даже вызвал к себе Корригана, кричал на него и топал ногами. Корриган обещал во всем разобраться, найти и наказать виновных. Главным подозреваемым оставался барон Райв, награда за его голову достигла фантастической цифры в пять тысяч монет.
Другой новостью, потрясшей город, стала удивительная машина обосновавшегося в квартале оружейников беглого ордейского механика. У нее были колеса и огромный железный котел, в ней что- то вертелось, шипело и громыхало. Во все стороны от машины вырывались клубы пара, из толстой высокой трубы валил дым. Машина медленно ползала по улицам, пугая людей и вызывая этим искренний * смех создавшего ее мастера, — он управлял ею, сидя на высокой деревянной скамейке. Механика звали Олом, его мастерская занималась изготовлением оружия и доспехов.
Посмотреть на чудо-машину приходили со всех : концов города. Люди много спорили о ней и приходили к выводу, что у создавшего ее человека явно v нелады с головой. Может, именно поэтому все были очень удивлены, когда на железного мастодонта приехал взглянуть сам Корриган. Неизвестно, впечатлил его этот агрегат или нет, но самого механика через два дня пригласили во дворец.
Был вечер, мы сидели с Ивом в его доме и пили эль. Ив был весьма доволен собой, и я его понимал: способ привлечь внимание Корригана он выбрал изумительный.
— Когда тебя вызывают? — спросил я.
—К полудню. Предложение исходит от Власа, но я более чем уверен, что встречусь с Корриганом.
— Не боишься?
— Есть немного, — сознался Ив. — Но это даже к лучшему, не даст расслабиться. Кстати, как тебе моя машина?
— Шедевр, — согласился я. — Уверен, тебе пришлось с ней помучиться.
— Еще бы, — усмехнулся Ив. — Два раза ее переделывал, была слишком совершенной. Корриган бы сразу меня раскусил.
— А сейчас?
— Не должен. Теперь я гораздо осторожнее. Кстати, что думаешь о принце?
— Трудно сказать. — Я пожал плечами. — Мне кажется, это все проделки Корригана.
— Скорее всего, — согласился Ив. — Ему это выгодно.
— Но разве Любомир этого не понимает?
— Не знаю, Кир. Он слишком доверял Корри- гаиу — и думаю, доверяет до сих пор. А в общем- то, мальчишку жалко.
— Меня к нему не допустили, — сказал я.
— Естественно, — невесело усмехнулся Ив. — Вдруг бы вылечил?
— А ты сомневаешься?
— Да нет. Так, к слову. Мне, кстати, не все понятно с похищением: у Корригана не было особого смысла это делать, мальчишка и так был при смерти. Хотя поди разберись, что еще придумал этот дьявол...
Ив был прав. Я допил эль, думая о том, что в этом деле слишком много неясного.
— Уже уходишь? — Ив правильно истолковал мой взгляд на лежавший на лавке мешок с моими целительскими аксессуарами.
— Да, Ив. Мне пора...
Поставив пустую кружку, я вытер усы и уже осточертевшую мне бороду: никак не мог к ней привыкнуть.
— Зайду завтра вечером, хорошо?
— Буду ждать, — кивнул Ив.
— Тогда до завтра. И будь осторожен...
Я пожал Иву руку, подхватил свой мешок и вышел из дома.
На улице давно стемнело, я невольно проверил, на месте ли нож: бродить по темным улицам было небезопасно. Перекинув мешок через плечо, вышел на узкую улочку и стал подниматься к замку: дорога из квартала оружейников проходила мимо него.
Прохожих встречалось довольно много, город продолжал жить своей жизнью. Из ближайшего кабака доносились обрывки разговоров и пение подвыпивших посетителей, в дворцовом саду слышалось неясное копошение, чье-то натужное сопение и тихий женский смех.
У ворот замка лениво бродили стражники, здесь было светлее — горели фонари. Мое появление не вызвало у стражников интереса, поэтому я без помех миновал площадь перед замком, прошел меж пустынными в этот поздний час торговыми рядами и вскоре свернул на свою улочку. Не прошло и нескольких минут, как я уже открывал большим кованым ключом ворота перед домом. Точнее, встроенную в ворота дверь: кареты у меня пока не было, поэтому надобности открывать ворота целиком не возникало. Открыв дверь, я вошел во двор — и тут же ощутил рядом какое-то шевеление. Попытался отпрыгнуть в сторону, но не успел. Меня схватили за руки, я почувствовал у горла холодок стали.
— Только шевельнись, и тебе конец... — раздался у меня над ухом тихий хриплый голос.
Я поморщился — от говорившего несло перегаром.
— Он? — тихо спросил кто-то.
В темноте тут же блеснул сноп искр, я молча смотрел, как разгорается в жестяной коробочке бледное пламя. Затем пламя приблизилось к моему лицу, я разглядел в блеклых колеблющихся отсветах чьи-то внимательные глаза.
— Он... Он это, госпо-.
— Молчи, дурак... — оборвал вглядывающегося в мое лицо человека тот же спокойный голос, затем незнакомец подошел ко мне. — Убери нож...— приказал он.
Дышащий перегаром человек убрал оружие от моего горла. Это обнадеживало.
— Что в мешке? — спросил незнакомец.
— Знахарь я. Лекарства всякие...
— Здесь все, что тебе нужно?
— Смотря для чего.
— Человек умирает.
Я совсем воспрянул духом: похоже, убивать меня пока не собирались, да и повод для визита этих людей стал вполне понятным. Наверное, ка- кого-нибудь разбойника ранили, иначе визит не был бы ночным.
— Что с ним? — спросил я, соображая, что у меня в мешке, и нужно ли взять что-нибудь еще.
— Не знаем. Плохо ему. Умирает.
Значит, не ранение — я молча прикидывал, смогу ли помочь. Впрочем, что тут думать, надо идти. Всего с собой все равно не возьмешь, сначала надо посмотреть больного.
— Куда идти?
— Тебя проводят...
Вместо моего мешка мне дали другой. Точнее, надели на голову, это оказалось довольно неприятно. Но протестовать не приходилось. Я покорно вышел на улицу, меня быстро повели куда-то, придерживая за руки. Я примерно представлял, в каком направлении меня вели, и не удивился, когда мы свернули направо — здесь находился проулок.
В проулке нас ждали лошади: сначала я уловил их запах и только потом услышал позвякивание сбруи. Меня посадили на лошадь позади всадника и велели крепче держаться. В этом был резон, так как лошади оказались на редкость быстрыми.
Мы неслись по ночным улицам минут десять, уже после первых поворотов я потерял всякое представление о том, где мы находимся, и думал лишь о том, чтобы не свалиться. Потом эта дикая гонка закончилась, меня ссадили с тяжело хрипевшей лошади. Стук двери, какой-то коридор, короткий спуск по лестнице. Очередная дверь, я ощутил пробивающийся сквозь грубую мешковину свет, потом мешок и вовсе стянули с моей головы.
Это оказалась небольшая чистая комната — правда, без окон, — у меня возникло ощущение, что я нахожусь в подвале. А потом я увидел и пациента...
Не скрою, я ожидал увидеть какого-нибудь опухшего от пьянки разбойника. И был очень удив- ' лен, увидев лежащего на кровати мальчика лет девяти, даже младше. Но еще больше я удивился, когда сообразил, кто это...
Иржи был очень бледен — едва взглянув на принца, я понял, что вряд ли смогу его спасти. Это было какое-то глубинное чувство, ощущение того, что уже слишком поздно, что я не успел. Но одно- временно я чувствовал на себе взгляды привезших меня сюда людей, от меня ждали чуда — и я покорно шагнул к постели мальчика. Взяв стул, сел рядом с ним, коснулся руки принца — очень холодной, почти безжизненной. С трудом нащупал пульс — он был очень слабым, нитевидным, то и дело следовали перебои.
Итак, что у нас... Бледность, давление явно понижено, лимфатические узлы увеличены. Зрачки сужены — паренек явно в коме. Похоже на отравление моргерой — небольшой местной травкой, хо- рошо известной всем знахарям.
— Его рвало? — спросил я, взглянув на стоявшего возле меня высокого мрачного человека. Судя по всему, именно он был здесь главным.
— Я не знаю, — хмуро ответил человек, его рука 1 непроизвольно легла на рукоять меча.
Вряд ли я мог рассчитывать на другой ответ: когда они его украли, принц уже был при смерти. Чудо, что он вообще еще жив.
Я оказался в очень сложном положении. Мог ли я спасти принца? Возможно, но для этого мне нужно было сделать ему несколько уколов. Миниатюрный аппарат для инъекций спрятан в моем доме, там же лежал и комплект ампул. Находись принц у меня в доме, я бы выгнал всех из комнаты, сделал ему пару уколов — никто бы ничего не заметил. А как быть сейчас? Везти принца ко мне нельзя, он умрет по дороге. Мне уходить тоже нельзя, принц
меня не дождется. Послать за лекарствами кого- то из этих? Но стоит им увидеть инъектор, как все сразу поймут, кто я. Точнее, примут меня за свар- га, а этих небожителей здесь тоже не слишком-то любят. Так что же мне делать?
Мне нельзя было думать слишком долго — просто не было времени.
