До сумерек скакали эти двое,
Обидчица и терпящий обиду.
Когда ж на склон высокий поднялись,
Где за верхушками ста тысяч сосен
Вдруг увидали мрачную лощину,
Подобную глубокой темной чаше,
На западе которой, вдалеке,
Сверкало в мертвенных лучах заката,
Похожее на красный глаз совы,
Лесное озеро, то услыхали
Вдруг крики, и какой-то человек,
Из-за деревьев черных появившись,
К ним бросился, взывая громко: «Рыцарь!
На помощь! Господина моего
Связали и сейчас, боюсь, утопят!»
Воскликнул Гарет: «Долгом связан я —
С любой несправедливостью бороться,
Но больший долг – заботиться о вас».
На что девица молвила надменно:
«Скачи, я – за тобою!» И тогда
Воскликнул Гарет вновь: «Вперед! За мной!»
И в лес нырнул, внизу лежащий. Вскоре
Ему открылось темное, как тень,
Лесное озеро. Там, в тростнике,
Поднявшемся над самою водою,
Увидел Гарет шестерых, тащивших
Седьмого, у которого на шее
Висел огромный камень. Трех из них
Он разом уложил, а остальные
Сбежали от испуга. Тотчас Гарет
Снял камень с шеи рыцаря и в воду
Швырнул. И маслянисто ввысь взметнулась
Озерная вода. И вот уже
Освобожденный Гаретом от пут,
Встал на ноги барон, Артуров друг.
«Вы вовремя пришли. Еще немного —
И негодяи бы меня убили.
Их ненависть ко мне понятна, ибо
Обычай мой – разбойников ловить
И, камень к шее привязав, топить.
Их много здесь, под темною водой,
Гниет. Лишь ночью камни с них спадают.
Тогда они выходят из глубин
И, озаренные зловещим светом,
Танцуют на воде… Вы жизнь спасли
Того, кто очищает этот лес,
А потому хочу вас наградить.
Чего хотите вы?»
Ответил жестко
Барону Гарет: «Ничего! Свой подвиг
Я только ради подвига свершил
В знак преданности Королю Артуру.
Но я прошу ночлега для девицы».
Барон кивнул: «Я сразу понял – вы
Принадлежите Круглому Столу»,
Тут у Линетты вырвался смешок:
«Кто? Он? Да он – лишь кухонный слуга!
Твой вертел не способен, поваренок,
На большее, чем в бегство обратить
Трусливых обитателей лесов.
Знай, молотильщик, их цепом прогнавший,
Ты кухнею воняешь, как и раньше…
Но от ночлега я не откажусь».
Так вот промолвила она. И вскоре,
Все трое, милю по лесу пройдя,
Вошли в прекрасный и богатый замок.
И в тот же день в его парадной зале
Спасенный в честь гостей устроил пир.
Стол был заставлен всяческою снедью
На блюдах дорогих. Перед девицей
Поставлен был павлин во всей красе.
И место сэру Гарету барон
Отвел с ней рядом. Но она вскочила:
«Лорд, неучтиво с вашей стороны
Сажать прислужника со мною рядом.
Прошу вас выслушать меня. С утра
Была я у Артура и молила
Со мною Ланселота отпустить,
Дабы разбил он братство Дня и Ночи.
(Последний – великан неустрашимый,
От коего спасенья и просила.)
А этот кухонный нахал как крикнет:
«Дозволь, Король, свершить сей подвиг мне.
Я сильным стал на кухне королевской
Благодаря твоей обильной пище».
Артур тотчас же, словно обезумев:
«Ступай!» – сказал, и этим отдал подвиг
Ему – ему, какому-то мужлану,
Которому свиней бы только резать,
А не идти на бой за честь девицы
И рядом с дамой знатною сидеть».
Слегка пристыженно и изумленно
Лорд поглядел на рыцаря с девицей,
После чего девицу он оставил
Наедине с напыщенным павлином,
А сам сел на другом конце стола
И, Гарета с собою посадив,
Сказал: «Друг мой, слуга вы или нет,
Иль это лишь фантазия девицы,
Она ль безумна или же Король,
Иль они оба, или вы безумны —
Не спрашиваю я. Вы бьете крепко,
Прекрасен облик ваш, и вы сильны,
А главное – вы мой спаситель. Но
Поверьте, много рыцарей могучих
Здесь есть, желающих сразиться с вами.
Подумайте, не стоило бы вам
С девицей вместе к Королю вернуться
И уступить сей подвиг Ланселоту?
Простите мне, но я для вашей пользы
Все это говорю, спаситель мой».
«Я вас прощаю, – улыбнулся Гарет. —
Но подвиг свой исполню до конца
Дню, Ночи, Смерти, Аду вопреки!»
И потому, когда наутро лорд,
Чью жизнь он спас, их вывел на дорогу
И попрощался с ними, пожелав
Успеха на пути дальнейшем, Гарет
Воскликнул вновь: «Скачите – я за вами!»
Но молвила надменная девица:
«Я больше не спешу. И ты – свободен.
Лишь в наводненье лев и горностай
На острове одном жить в мире могут.
Ну а сейчас, мне кажется, тебя
Я только пожалеть могу. Глупец,
Прошу, уйди! Ты все равно погибнешь,
А мне придется в Камелот вернуться
И Короля стыдить, что смог найти
Он рыцаря лишь средь золы на кухне».
На это Гарет отвечал учтиво:
«Что б ни сказали вы, я вас не брошу.
Настанет час, и станет ясно вам,
Что счастье к вам не меньшее пришло,
Чем к золушке, женою принца ставшей».
Тут выехали на берег они
Там, где река змеею извивалась.
Откос зарос кустарником. Поток
Был узким, но могучим. Над водою
Вздымался аркой мост, а рядом с мостом,
На берегу другом, стоял на взгорке
Шатер шелковый, желтый, как нарциссы,
Весь в золотых узорах и лучах,
А в вышине над куполом пурпурным
Горящий ало вымпел трепетал.
И вышел из шатра закон презревший,
Но безоружный воин и вскричал:
«Девица, уж не тот ли это рыцарь
Из замка королевского, за коим
Отправиться позволили мы вам?»
«Нет, нет, Звезда Зари, – она сказала. —
Сей воин – кухонный слуга всего лишь.
Король послал его с тобой сразиться,
Тебя и твою глупость презирая.
Поберегись, чтоб на тебя внезапно
Он не напал и не убил, пока
Ты безоружен, ибо он – не рыцарь».
И тотчас на призыв Звезды Зари:
«О верные прислужницы мои,
О дочери рассвета! Облачите
Меня в доспехи» – три прекрасных девы
Босые, с непокрытыми власами,
В одеждах розовых и золотых
Из шелкового выплыли шатра.
Сверкали ноги их в траве росистой,
А волосы от капель водяных
Иль самоцветов искрами блистали
Подобно блесткам на авантюрине.
И в синие доспехи облачили
Те девы рыцаря, ему вручив
Щит со звездой зари на синем поле.
На рыцаря взирал безмолвно Гарет,
Пока тот с важным видом ждал коня,
А в зеркале потока отражались,
Смешавшись вместе, синь небес, доспехи,
Босые ноги, шелковый шатер,
И розовые платья, и звезда.
Девица же, на Гарета взглянув,
Сказала: «Что ты смотришь изумленно?
Уж не боишься ль ты? Еще не поздно,
Беги, пока не сел он на коня.
Иль стыдно? Так ведь ты слуга – не рыцарь».
Ответил Гарет: «Рыцарь ли, слуга ли,
Не в этом суть, а в том, что легче мне
За вашу честь вступаться раз за разом,
Чем ваши оскорбленья выносить.
Ведь для того, кто защищает вас,
Нет ничего прекрасней добрых слов,
Ну разве что дурное слово, ибо
Оно в меня такую силу гнева
Вселяет, что уверен я, победа
Теперь за мной».
Но тут Звезда Зари
Вскочил в седло и закричал с моста:
«Так кухонный слуга сюда был послан,
Чтоб выказать презрение ко мне!
Что ж, мой ответ – презренье за презренье!
Сражаться с ним мне было б стыдно. Лучше
Нахала выбить из седла, забрать
Его коня с доспехами и пешим
Отправить к Королю… Скачи сюда!
Пора тебе, слуга, оставить даму.
Прочь от нее! Слуге не подобает
С такою дамой рядом быть…»
«Лжешь, пес!
Намного выше родом я, чем ты!» —
Воскликнул Гарет, и тотчас они
Так яростно столкнулись на мосту,
Что копья их согнулись от удара,
И вылетели рыцари из седел,
Как вылетают камни из пращи,
И пали словно мертвые. Но тут же
Вскочили и схватились вновь. И Гарет
Так бешено орудовал мечом,
Что оттеснил врага с моста на берег.
«Неплохо бьешься, кухонный слуга!» —
Воскликнула девица. А меж тем
Был щит его расколот. И тогда
Одним ударом, изловчившись, он
Поверг того, кто щит разбил, на землю.
«Не убивай! Сдаюсь!» – вскричал упавший,
А Гарет: «Коль по-доброму попросит
Меня девица, что ж, ты будешь жить!»
Девица покраснела: «Чтобы я
Тебя просила, наглый поваренок!»
«Так пусть же он умрет!» И Гарет снял
Шлем с рыцаря, как бы убить желая,
Но взвизгнула надменная красотка:
«Ты, поваренок, очень уж жесток!
Не убивай того, кто выше родом».
«Меня приказ ваш радует, девица.
Ты ж, рыцарь, знай – лишь по ее веленью
Ты жив остался. Встань и отправляйся
К Артуру в замок, и скажи ему,
Что кухонный слуга тебя прислал.
Ну а еще, моли, чтоб он простил
Тебя за нарушение законов.
Я сам, вернувшись, за тебя вступлюсь.
Твой щит я взял… Прощай! А вы, девица,
Скачите – я за вами!»
И она
Опять во весь опор вперед помчалась.
Когда же он догнал ее, сказала:
