ты, Шерлок?
— А я отправлюсь за помощью к Волкову. Нужно попасть в архив и изучить официальные материалы расследования.
План действий Холмса был понятен, и Ватсон был готов послушно приступить к его выполнению. Напоследок взглянув на здание музея, в одном из окон второго этажа Ватсон заметил, как фигура в белом защитном комбинезоне быстро отпрянула от окна. Человека Ватсон не разглядел, но ни секунды не сомневался, что это была Этель.
— Холмс! — Ватсон потянул друга за рукав пальто, желая привлечь внимание. Но Холмс уже мчался вперед, попутно давая Ватсону указания:
— Попроси у невесты почтальона образец его почерка. На всякий случай. Уверен, что я найду образец в деле, но чем черт не шутит. Нелишним будет все проверить.
Марина Агеева выглядела настолько воздушной, что в отношении нее выражение «прикована к инвалидному креслу» невольно воспринималось буквально. Казалось, если ее освободить, то она не пойдет, а сразу полетит, словно ангел. Пшеничные прямые волосы, узкое лицо, тонкая, почти прозрачная кожа и синие глаза-блюдца. Ватсону на мгновение захотелось сделать для нее весь мир лучше.
Внешность ангела мешала точно определить возраст Марины. В свои почти сорок она выглядела подростком. Усталым подростком-ангелом.
— Тот год, — начала свой рассказ Марина, — должен был стать самым счастливым в моей жизни, а превратился в сущий кошмар. Мы с Петром планировали пожениться. У нас должен был родиться ребенок. А тут это ограбление. Петра арестовали. Его обвинили в убийстве. Но он не был виновен. Я уверена. Меня затаскали по допросам. А потом Петра убили. Я потеряла ребенка. Начались осложнения. И вот… с тех пор я здесь, — Марина погладила подлокотник инвалидного кресла.
— Почему вы уверены, что Петр не был причастен к тому ограблению? — нерешительно задал вопрос Ватсон. В эту секунду он тоже был готов верить в невиновность Ялова, как и в то, что рядом с Мариной не может существовать ничто порочное.
Марина подняла свои глаза-блюдца на Ватсона, и тому, словно он совершил что-то бесстыдное, захотелось провалиться сквозь землю, навсегда забрав с собой свой вопрос.
Марина слегка улыбнулась и тихо произнесла:
— А вы знаете, он стал приходить.
— Кто? Куда? — опешил Ватсон.
— Петр. Последние две недели он снова приходит сюда. В этот дом.
Сомнения в нормальности произнесенных Мариной слов постепенно начали возвращать Ватсона из мира ангелов с пшеничными волосами к реальности и несовершенству бытия.
Холмс встретил Ватсона в их квартире на Мойке, 4. Он сидел в любимом кресле-качалке, вытянув к камину длинные ноги.
— Ты как-то странно выглядишь, дорогой друг. Что с тобой произошло?
— Я побывал в раю и аду одновременно. — Ватсон с досадой бросил пальто на спинку ближайшего стула и нервно заходил по комнате.
— Ватсон, пожалуйста, отбрось всю эту сентиментальную чушь, остановись и расскажи все по порядку.
Стараясь не упустить ни одной мелочи, Ватсон рассказал о своей встрече с Мариной. Холмс молча слушал, иногда недовольно покряхтывал, когда Ватсона особенно сильно заносило на слезливых оборотах.
— Холмс, она замечательная женщина. Но так до конца и не оправилась от пережитого. Как несправедливо с ней обошлась жизнь! Шерлок, ей мерещится призрак Петра Ялова. Тут мы абсолютно бессильны.
— Прекрасно! Призрак! На такое я и рассчитывать не мог! — Холмс вскочил с кресла.
— Очень рад за тебя, дорогой Шерлок, что помешательство женщины тебе кажется прекрасным. — Ватсон был удручен и явно обижен черствостью Холмса. — Надеюсь, твоя встреча с Волковым и изучение архива тоже прошли прекрасно. Ты уже сделал какие-то выводы относительно виновности Петра Ялова?
Холмс взял со стола трубку, щелкнул зажигалкой и закурил.
— Бриллианты забрал Петр. — Холмс медленно выпустил изо рта пушистое облачко табачного дыма. — Больше было некому. Обо всем остальном пока рано говорить.
— Шерлок, ты разрываешь мне сердце. Да что мое сердце! Марина вряд ли сможет пережить такую правду! — Чувство досады переполняло Ватсона, и он хлопнул рукой по столу.
— Дорогой Джон, если бы каждый раз я раскрывал дело таким образом, как это удобно тебе и приятным тебе людям, то мне была бы грош цена, — спокойно ответил Холмс. — Что же касается призраков… Дорогой друг, нам обоим хорошо известно, что призраки не появляются просто так. Вспомни собаку Баскервилей… Меня же занимает вопрос, почему письмо Ялова всплыло именно сейчас, спустя почти пятнадцать лет? И еще… Как в закрытом изнутри помещении оказались мертвые тела?
— Закрытое изнутри хранилище — это загадка твоего уровня, Шерлок. А вот письмо… Простая случайность. Стечение обстоятельств, — развел руками Ватсон. — Письмо провалялось пятнадцать лет в запасниках музея. Этель разбирала архивы и нашла его. Сообщила тебе об этом. Вот и вся тайна. Кроме того, если ты убежден, что виновен Ялов… Дорогой Шерлок, ради чего тогда ворошить прошлое? Пожалей тех, кому Петр был дорог. Он понес наказание. Его убили. Дело давно закрыто.
— Джон, я больше чем уверен, — Холмс оставался непреклонен, — в этом деле не один, а несколько преступников. У Ялова либо был сообщник, либо его использовали без его ведома.
— Сдаюсь, Шерлок. Спорить с тобой невозможно, поводов усомниться в правильности своих выводов ты никогда не давал. Что делать дальше?
— Дальше, дорогой друг, мы с тобой постараемся побольше разузнать о том, что осталось от автора письма. Ватсон, не смотри на меня так, пожалуйста. Я не собираюсь копаться в могиле Ялова. Мы снова отправляемся к Марине. Я хочу лично услышать ее рассказ о призраке, а заодно все, что она помнит о дне ограбления. Я читал ее показания, и мне не дает покоя ощущение, что в них что-то упущено.
Небольшой коттеджный поселок, в котором жила Марина, находился в черте города. На самом краю. Город планомерно давил и вытеснял самобытные одно-двух-этажные частные домики громоздкими, однообразными коробками новостроек. На фоне окружающих многоэтажек дом Марины выглядел совсем крошечным. В его окнах на первом этаже горел свет. Холмс с Ватсоном постучали. Дверь открыла сама Марина. Ватсону показалось, что с момента их последней встречи она стала еще более воздушной и прозрачной. На Холмса ни ангельская воздушность, ни инвалидность Марины не произвели никакого впечатления. Разговор с Мариной Холмс повел короткими жесткими фразами, как показалось Ватсону, граничащими с жестокостью.
— Я посчитал крайне занимательным ваш рассказ моему другу о том, что Петр Ялов приходит к вам. Расскажите, как это происходит? — Холмс стоял спиной к свету посреди комнаты, скрестив руки на груди. Его высокая худая фигура грозно нависала над сидящей в инвалидном кресле Мариной.
— Я не сказала, что он приходит ко мне. — Голос Марины звучал мягко и спокойно. — Я сказала, что
